Татьяна Полякова - Испанская легенда
После окончания школы, когда встал вопрос, где мне учиться, тетка рассчитывала, что я все-таки приеду к ним, однако я выбрала Питер. Это ее огорчило и даже, по-моему, обидело. Но вслух она обид не высказывала. В семье при жизни родителей говорили на испанском, оба моих брата учились в испанской школе, которая была в нашем городе, отец против этого не возражал, правда, ввел в обиход еще и немецкий. Наверное, я была забавным ребенком, с одинаковой легкостью болтала на трех языках, а на вопрос о национальности бойко отвечала, что я русская, вызывая хохот родителей. Русскими были мои подруги, а мне важно было знать, что я такая же, как они, и я временами сокрушалась, почему меня зовут Изабелла Корн, а не Настя Иванова, к примеру. Зато в школьные годы моя замысловатая родословная, а также имя вкупе с фамилией стали предметом зависти многих одноклассниц.
В семь лет дядя Лева определил меня в испанскую школу, и Настя с Викой, не пожелавшие расставаться со мной, отправились туда же, хотя их родители предпочли бы, наверное, английскую. Но обе ревели так отчаянно, что сумели настоять на своем. Толик с Кешкой хоть и учились в другой школе, нас из виду не теряли. Я была сестрой их погибших друзей, и, наверное, они чувствовали себя обязанными поддерживать меня. Мы часто виделись в городе, а летом по-прежнему выезжали на дачу. Правда, к тому моменту родители Кешки, чтобы собрать деньги на квартиру, дачу продали, но мать Толика, от которой он унаследовал страсть к благотворительности, забирала Кешку с собой на все лето, считая, что жизнь ребенка в городе в это время года попросту ад.
Наверное, к Кешке я была просто несправедлива, он-то всегда относился ко мне с большим вниманием. Отношения наши в последнее время стали натянутыми, я это чувствовала, но то ли из упрямства, то ли по какой-то иной, неведомой мне причине не предпринимала ничего, чтобы как-то это изменить.
Вот и сейчас, стоило ему войти в кафе, как я почувствовала раздражение и даже непроизвольно поморщилась.
На сей раз раздражение, скорее всего, возникло оттого, что Кеша вырядился эдаким франтом, на нем были стильные джинсы, фирменная футболка и льняной пиджак. Приобрести все это на родительские деньги он не мог, следовательно, вещи принадлежат Толику, комплекция у них примерно одинаковая, чем Кешка и пользовался. Может, благодаря этим тряпкам Кеша не выглядел классическим неудачником, каковым, по моему мнению, он являлся. Войдя в кафе, он чуть задержался возле зеркала, окинув себя взглядом с ног до головы, и усмехнулся удовлетворенно, что от моего внимания не укрылось. От бесконечных прыщей на его лице остались вмятины. Несмотря на разгар лета, кожа его была неестественно бледной, выглядело это почему-то неприятно. Под мышкой Кеша держал пакет довольно внушительного вида, бодро прошествовал через весь зал и сказал громко:
— Привет.
С Толиком они поздоровались за руку, Настю он поцеловал, на меня посмотрел с нерешительностью, я приподнялась и сама его поцеловала, сказав:
— Рада тебя видеть.
Он расплылся в улыбке, а я почувствовала угрызения совести: другу детства нужно уделять побольше внимания.
— Что-нибудь заказали? — спросил он, сев рядом со мной.
— Нет, ждем тебя, — ответил Толик.
— Предлагаю выпить, есть повод.
Меня это вновь покоробило. «Предлагаю» звучит здорово, учитывая, что платить придется Толику, но дело даже не в том. Конечно, мы пытались вести себя так, словно в нашей жизни был полный порядок, однако повода радоваться я все-таки не видела. Наверное, я опять придираюсь, у Толика и Насти его слова неприятных чувств не вызвали. Толик поднял брови и спросил:
— Книга вышла?
— Да. — Кеша скромно потупился, а мы наперебой заговорили:
— Поздравляю… — причем я громче всех. Кеша извлек из пакета три книги и торжественно раздал их нам.
— Подпишешь? — хлопая в ладоши, спросила Настя.
— Там есть посвящение.
Мы поспешно открыли книги. «Моим друзьям, самым верным и самым любимым: Анатолию, Изабелле, Виктории и Анастасии. С благодарностью за понимание и поддержку».
Все-таки Толик у нас практически святой, он умудрился прослезиться, хотя книга была издана на его деньги, и его-то автор был просто обязан поблагодарить. У Насти слез в глазах не было, но Кешку она обняла с большим чувством.
— Спасибо тебе, дорогой.
«И только я свинья свиньей», — мысленно усмехнулась я, правда, поспешила призвать себя к порядку. Это мой друг, черт возьми. Друг, который по неведомой причине вызывает у меня лишь раздражение. Я поспешно пролепетала слова признательности и тоже полезла с поцелуями.
— Это надо отметить. — Толик позвал официанта.
Я разглядывала книгу. На обложке изображена мужская ладонь с перстнем на мизинце: огромный черный камень овальной формы. На втором плане профиль девушки с длинными светлыми волосами, наверху имя автора «Иннокентий Базин», под рисунком название «Перстень дьявола». «До чего же оригинально», — неприязненно подумала я и решила, что книга мне не понравится. Разумеется, чувство вины явилось как по заказу, и я принялась самой себе выговаривать за предубеждение и несправедливость, но толку от этого было на грош. Кешка упорно вызывал у меня аллергию.
Официантка принесла шампанское, и мы выпили. Но как только бокалы оказались на столе, веселье вдруг иссякло. Кешка продолжал улыбаться, но и он не знал, что сказать. Мы испытывали неловкость и отводили взгляды, сохраняя улыбки на лицах.
— Предлагаю поехать в какой-нибудь клуб, — минут через пять произнес Кешка. — И оторваться по полной.
Мы быстро переглянулись, никто из нас троих ехать в клуб не собирался, вопрос был в том, кто первым об этом скажет.
— Понятно, — нахмурился Кешка. — Праздновать предстоит в одиночестве.
— Просто сейчас неподходящее время, — начала Настя, но он ее перебил:
— Разумеется. Ладно, я пошел. — Кешка поднялся. — Надеюсь, книгу вы все-таки прочитаете, перед тем как забросить ее на самую дальнюю полку.
— Подожди, — заволновался Толик, вскакивая с места. — Посидим немного, выпьем еще.
— У меня дела, — хмуро бросил Кеша, невежливо выдернул свой локоть из руки Толика и направился к двери.
— Ну вот, — Толик с разнесчастным видом опустился на стул. — По-моему, мы его обидели. Чего молчите?
— А чего тут скажешь? — подала я голос.
— Я думаю, после того, что случилось, мы должны с еще большим вниманием относиться друг к другу, — сказал Толик.
— На твое внимание ему грех жаловаться, — заметила Настя.
— При чем здесь это? Мы могли бы поговорить о книге и в клуб съездить тоже могли. В конце концов…
— Прочитаем книгу и поговорим, — дипломатично согласилась Настя. — Кстати, тебе не кажется, что Кешка в последнее время какой-то чересчур дерганый?
— В последнее время с нервами у всех проблемы.
— Сколько раз я ему звонила, а он едва слова цедит, но потом вдруг является и только что в пляс не пускается.
— У людей творческих перепады настроения в порядке вещей, — пожал плечами Толик.
— Ему следовало бы и о нас подумать.
— О чем ты говоришь?
— Настя права, — вмешалась я в разговор. — Кешка просто эгоист, для которого не существует ничего, кроме собственных проблем.
— Ты к нему несправедлива. Между прочим, это не только мое мнение. Вчера мы разговаривали по телефону, и Кешка сказал, что ты его терпеть не можешь, и терялся в догадках: за что?
Признаться, я тоже растерялась. Мне казалось, что я старательно разыгрываю роль подруги детства, но, выходит, мои хитрости его вовсе не обманули. Я могла бы ответить, что Кешка спятил, и Толик вместе с ним, но вместо этого кивнула:
— Не знаю, что происходит. Он безумно меня раздражает. Я пытаюсь видеть в нем хорошее, а натыкаюсь на всякую дрянь.
Настя испуганно переводила взгляд с меня на Толика:
— Ребята, ребята, нам просто надо прийти в себя…
— Да, — кивнула я и повторила: — Да.
Не знаю, куда бы завел нас этот разговор, если бы не звонок на мобильный Толика. Начальные такты аргентинского танго прозвучали очень громко, Толик поспешно достал телефон из кармана, взглянул на дисплей и ответил:
— Привет. — Физиономия его расплылась в улыбке, и я решила, что звонит девушка. Та же мысль пришла в голову Насте, потому что она заговорщицки мне подмигнула, кивнув на Толика. — Сижу в кафе с двумя красавицами, — между тем продолжал говорить наш друг. — Если хочешь, приезжай, тебя ждет сюрприз. Конечно, приятный. — Толик сообщил, где мы, и отложил мобильный в сторону.
— Кто это? — с интересом спросила Настя.
— Мартин.
— О, моя большая любовь! — завопила она. — Он приедет?
— Сказал, будет минут через пятнадцать.
— Сейчас ты увидишь нечто сногсшибательное, — хихикнула подруга, ткнув меня в бок. — Держи свое сердечко на замке, не то запросто его лишишься.
