Татьяна Полякова - Испанская легенда
— Ладно, мы поехали, — пришла мне на помощь Настя.
Я кивнула на прощание, и мы торопливо направились в переулок.
— Ну что? — свернув за угол, спросила подруга. — Только не говори, что он тебе не понравился. Все равно не поверю. Жаль, что обольщал он тебя.
— Я ничего не сделала, чтобы привлечь его внимание, — заметила я виновато.
— Ты у меня его не отбивала, потому что он никогда моим не был. Так что оставь угрызения совести до следующего раза.
— Все равно как-то по-дурацки получилось.
— Ничего подобного. Я рада, что ты произвела на него впечатление. Все лучше, чем какая-нибудь стервозная дамочка, которую я знать не знаю.
— Давно они с Толиком знакомы?
— Примерно год. До этого пересекались по делам. У Мартина бизнес, что-то связанное с противопожарной безопасностью. Сначала они просто перезванивались, потом стали встречаться вне работы. Потом он познакомил нас с ним.
— Слушай, а почему ты раньше мне о нем не рассказывала?
— Хвалиться было нечем, подруга, — вздохнула Настя. — Все думала, может, удача улыбнется, тогда и поведаю тебе о своем счастье во всех подробностях.
Я собиралась сесть в машину, когда почувствовала чей-то настойчивый взгляд, оглянулась и в окне магазина напротив увидела знакомую фигуру. Парень поспешно отошел от окна, не желая, чтобы его видели.
— Кешка, — сказала я, положив цветы на заднее сиденье и устраиваясь рядом с Настей.
— Кешка? Где?
— В магазине напротив.
— Что он там делает?
— Понятия не имею.
— С головой у него проблемы. Обиделся, ушел, а теперь по магазинам болтается.
— Мне кажется, он наблюдал за нами.
— Наблюдал? — Настя покачала головой и завела мотор.
Дяди Левы дома не оказалось. Я приготовила ужин и позвонила ему. Узнав, что он вернется поздно, прихватила Кешкину книгу и отправилась в комнату, которую с детства считала своей. Устроилась на диване и пробежала первую страницу, дальше этого не пошло. Сунув подушку за спину, я разглядывала потолок и думала о Мартине. Вспоминала наш разговор, сетуя на то, что мои ответы были недостаточно остроумными. По одному этому стало ясно: встреча произвела на меня впечатление. Вот тут и зазвонил мобильный. Я схватила телефон, уверенная, что звонит Мартин. Так и оказалось.
— Чем занимаешься? — весело спросил он.
— Читаю.
— Не очень-то подходящее занятие для красивой девушки. Я буду возле твоего дома через пять минут. Если честно, я уже стою у подъезда.
— Адрес Толик дал?
— Конечно. Ну так что?
— Давай в другой раз, — с трудом поборов искушение, ответила я.
— Книжка интересная или моя компания не устраивает?
— На самом деле на меня напала лень, подниматься с дивана не хочется.
— Отговорка так себе. Ладно, надеюсь, в следующий раз мне повезет больше. На всякий случай сообщаю: с твоей подругой у нас дружеские отношения. Она очаровательна, но… в общем, если это приступ женской солидарности…
— Я же сказала: обычная лень.
— Могу подняться в квартиру и почитать тебе книгу вслух.
— Ты не слишком настойчив?
— Есть немного, — засмеялся он. — Я так ждал этого знакомства. Толику надоел… Он утверждал, что понравиться тебе будет нелегко, и оказался прав. Вот сижу и думаю, что бы такое совершить, чтобы ты обратила на меня внимание?
— Я только и делала, что таращилась на тебя, — засмеялась я.
— Значит, шанс у меня есть?
— Ну…
— Так не пойдет. Да или нет?
— Разумеется, да.
— В таком случае до завтра. Надеюсь, завтра ты проявишь человеколюбие, и мы увидимся.
Я опять засмеялась, отложила телефон и через пять минут уже жалела, что отказалась от встречи. Потом поздравила себя с тем, что на это хватило ума. В общем, в голове была полная сумятица.
Часа через два вернулся дядя Лева. Услышав, как хлопнула входная дверь, я вышла его встретить.
— Не спишь? — спросил он, целуя меня, чуть отстранился и сказал: — Как же ты красива. И совсем не похожа на свою мать. К счастью. Подожди-ка, ты случайно не влюбилась, а? Глаза горят, улыбка загадочная.
— До любви пока не дошло.
— Но претендент на твое сердце появился? — Я засмеялась, а он выпустил мои плечи из рук. — Боже, как я завидую молодым, — покачал головой.
— Будешь ужинать?
— Нет. Поужинал в ресторане. Ну, так кто он, расскажешь?
— Может быть. Позднее.
— Что ж, остается только ждать. Уверен, этот парень тебя достоин, другой понравиться моей девочке просто не может.
— Пока скажу одно: он обаятелен. Даже более того.
— Ты меня пугаешь, — замахал руками дядя Лева. — Если о мужчине только и можно сказать, что он обаятелен…
— А что бы ты хотел услышать?
— Как минимум, что он порядочен, умен и влюблен в тебя.
— Придется присмотреться к нему получше, — кивнула я. — Вдруг удастся обнаружить все эти прекрасные качества.
— В любом случае я рад, что в твоей жизни появился мужчина. Если это и не тот единственный, которого в твоем возрасте с нетерпением ждут все девушки, так хоть, по крайней мере, он может отвлечь тебя от мрачных мыслей.
Мы к тому моменту устроились на кухне, она часто заменяла нам гостиную, я поставила чашку перед дядей Левой и налила чай себе. С детства я любила вечера, которые мы проводили вдвоем. Иногда дядя Лева что-то рассказывал, иногда я. Чаще всего разговоры были самыми обыкновенными и не оставались в памяти, но для меня от этого они не становились менее значимыми. Может, потому, что такие вечера выдавались не так часто, как мне бы того хотелось.
Когда-то дядя Лева руководил тем самым НИИ, где работал мой отец, потом ушел в бизнес. Заработанные деньги помогли ему вернуться к занятиям наукой в новом качестве: теперь он внедрял свои изобретения на производстве, иногда успешно, иногда не очень. Носился по стране, писал работы о недоступных моему пониманию вещах или читал лекции. Когда он все это успевал, загадка, но в одном я не сомневалась: дядя Лева счастлив, и даже тот факт, что в шестьдесят лет у него нет семьи и детей, законных или не очень, а его связи с женщинами носят мимолетный характер, вовсе не делал его менее счастливым.
— Наследница есть, — обычно говорил он, имея в виду меня. — Значит, есть кому деньги оставить, а ты уж распорядись ими по своему разумению.
Дядя Лева всегда считал, что заменить мне родителей не в состоянии, о чем часто говорил с большой грустью. Может быть, оно и так, но собственное детство я вспоминала как счастливое время, хотя родителей совсем не помню. А дядя Лева, несмотря на свои сомнения, смог-таки заменить мне семью, став наставником и другом одновременно, по крайней мере, сиротой я себя никогда не чувствовала.
Привыкнув жить один, он прекрасно справлялся со всей домашней работой, к чему и меня быстро приучил. Правда, мысль о том, что он воспитывает девочку, заводила его временами довольно далеко. Я помнила, как мы увлеченно закатывали банки с соленьями, которые потом раздавали знакомым. Знакомые в особый восторг от этого не приходили, и дядя Лева с заготовками покончил. На следующий год он пытался приохотить меня к вязанию, но уже через месяц согласился, что это дурацкая трата времени. Поразмыслив на тему «особенности воспитания юной девушки», он привел меня в школу искусств и более не экспериментировал. Никогда не отказывался от помощи испанских родственников и отправлял меня к ним на каникулы.
— Пожить в семье тебе очень полезно, — говорил он в таких случаях. Подозреваю, была еще причина: для одиночки, которым он по сути своей был, постоянное присутствие в квартире жизнерадостного и очень деятельного чада было испытанием и требовало время от времени передышки.
Дядя Лева пил чай и поглядывал на меня, ожидая продолжения разговора, хотя мы вроде бы и решили его отложить. Я подумала, может, стоит рассказать о Мартине, потом подумала, а что, собственно, рассказывать, и в результате задала вопрос, который к этой теме отношения совершенно не имел, но внезапно пришел в голову:
— Дядя Лева, почему мы с тобой никогда не говорим о моих родителях?
Он отставил чашку в сторону, нахмурился и так тяжело вздохнул, как будто намеревался открыть мне страшную тайну, хотя в наличие таковой я не очень-то верила.
— Сначала я молчал, потому что не хотел тебя волновать, потом мне казалось, что этого не хочешь ты. По крайней мере, я не помню, чтобы ты заваливала меня вопросами о них. Если не считать совсем детских: какие платья предпочитала твоя мама, какие духи и какую прическу? Ответить на них мне было непросто, не очень-то я разбираюсь в прическах, и что носила твоя мама, попросту не помню, а уж духи — это вообще из другой жизни. Ты сочла мои познания никуда не годными и с вопросами обращалась все реже.
— Ты сказал, что я не похожа на маму. К счастью.
