При попытке выйти замуж - Анна Жановна Малышева
От дома, интересующего старшего оперуполномоченного, веяло покоем и благополучием. Подтянувшись на заборе, Василий убедился, что двор пуст, только кавказская овчарка грелась на нежарком зимнем солнышке, раскинув лапы в стороны. Дорожка к дому была расчищена от снега, так что определить по наличию следов, есть ли в доме гости, не представлялось возможным. Гоша, судя по всему, еще не приехал, хотя и пообещал «срочно подключиться».
Подойти к дому незаметно не удалось бы — овчарка, несмотря на ее нынешний мирный вид, все же вселяла тревогу. Не съест, так разорется. И Василий пошел вдоль забора, надеясь, что с другой стороны дом никто не охраняет. Он только-только свернул за угол, как услышал за спиной шум двигателя. Насколько можно было судить по звукам, машина остановилась как раз у ворот дома. Василий осторожно выглянул и чуть было не вскрикнул от удивления — да-а, плотность сюрпризов на один день превышала все мыслимые пределы: из роскошного «Мерседеса», украшенного двумя синими мигалками, медленно вылезал известный всей стране лидер одной из фракций Государственной Думы.
— Нормально, — сказал Василий. — Кажется, мы доросли наконец до большой политики. Вероятно, это такое место, куда приезжают все. Абсолютно все. Интересно, кто будет представлять на этой дачке Совет Федерации?
Депутат Госдумы между тем вяло топтался перед воротами, а его охранник жал на кнопку звонка. Овчарка, услышав звонок и почуяв постороннего, зашлась оглушительным лаем, но из дома никто не вышел.
— Странно. — Василий забеспокоился. — Почему Саня не реагирует? Не слышать это чудовище она не может.
В этот момент на улице появилась поцарапанная с многочисленными вмятинами на крыльях и дверях «Волга», которая последние двенадцать лет эксплуатировалась городской прокуратурой. Рядом с водителем сидел Гоша, а за его спиной маячил Леонид.
— Ну! Что я говорил! — сказал Василий.
Ему было страшно любопытно, как его коллеги будут разбираться с высоким думским чином, но, пользуясь тем, что внимание овчарки было полностью приковано к депутату, он быстро побежал вдоль забора, еще раз свернул за угол и перемахнул на участок. К его радости, дверь в дом была и с другой стороны. Легко открыв ее посредством карманного ножа, Василий крадучись пошел по комнатам. Нигде никого. Тишина пугала его все больше и больше, а увидев на вешалке у входа Сашину шубку, он испугался всерьез: значит, она здесь, но почему-то не подает признаков жизни.
И тут прямо над его головой что-то звякнуло. Василий вздрогнул и бегом бросился на второй этаж. Он шел на случайный звук, как на приманку. Дверь комнаты, откуда донесся звук, была приоткрыта, и он сразу увидел Сашу. Она стояла, вжавшись в стену, бледная как бумага и мелко мотала головой, а глаза ее были черными от страха. Василий улыбнулся, помахал рукой и сразу понял, что она его не видит. Она смотрела мимо него, в тот угол комнаты, который был скрыт от Василия дверью.
Раздумывать было некогда, и капитан Коновалов со всей силы ударил по двери ногой. Тяжелый ботинок капитана с таким убедительным грохотом шарахнул по двери, что звук падения безжизненного тела показался слабым шелестом листвы в безветренный день. Василий вбежал в комнату и осторожно заглянул за дверь. У его ног без сознания лежала Ольга Викторовна Гузева, и на лбу у нес стремительно набухала сизая шишка. Впрочем, большой знаток женской красоты капитан Коновалов не обратит внимания на изменения во внешности своей фигурантки, его гораздо больше заинтересовал пистолет, валявшийся в непосредственной близости от тела.
Саша стояла в той же позе, не шевелясь, только теперь она во все глаза смотрела на Василия.
— Все уже, отлипай от стены, — небрежно бросил он ей. — Хочу обратить твое внимание на то, что я тебя спас. От неминуемой смерти. Как ты есть тварь неблагодарная, приходится тебе все объяснять. Я! Тебя! Спас! Поняла?
— Я ничего не понимаю, — прошептала Саша. — Ничего. Кто эта женщина, Васенька? Почему она хотела меня убить?
— А-а, — кровожадно протянул Василий. — Уже «Васенька»? Не поздновато ли? Тамбовский волк тебе теперь Васенька.
— Кто это? — опять спросила Саша. — И что я ей сделала?
— Вот это предстоит выяснить следствию. — Гоша стоял на пороге комнаты и с любопытством смотрел на Ляльку, которая уже потихоньку приходила в себя. — Ты уверена, что она конкретно за тобой пришла?
— Она так сказала. — Саша пожала плечами. — Она сказала, что ненавидит меня и что я сама напросилась.
— Она обращалась к тебе по имени? — спросил Гоша.
— Нет. Она говорила «девушка». Хотя… мне почему-то знакомо ее лицо, где-то я ее видела. Не помню где.
— Так всегда, — опять зарычал Василий. — Наворотит делов…
— Хватит! — прикрикнул Гоша на Василия, обнял Сашу и повел ее вниз. — Менты — они, Санечка, все такие — нечуткие, грубые.
Надев на Ляльку наручники и положив пистолет в целлофановый пакет, Василий тоже спустился на первый этаж.
— А куда ты, жалобный наш, дел депутата? — спросил Василий у Гоши.
— Кого?
— Того типа, который у ворот торчал.
— На «Мерседесе»? — уточнил Гоша. Василий кивнул. — Отпустил на фиг. Я себе не враг. Увидел, что этот деятель отчаялся дождаться хозяев и собрался уезжать, и решил не мешать. Не гнаться же нам за ним.
— Жаль, — вздохнул Василий. — Я бы его проводил до дома. То есть — до Думы.
— И ты всерьез думаешь, что моя прокурорская «Волга» угонится за «мерсом»? — расхохотался Гоша.
— Не угонится — значит, не судьба. Потом и на «мерсах» не все гоняют как ненормальные. Бывает, люди соблюдают скоростной режим.
— Бывает? — Гоша почесал голову. — С мигалками? Ты, дорогой, или недоспал, или переел.
— Ладно, поехали, — велел Василий Саше. — Собирайся, дорогая. Возьмем сейчас твою подружку, и в тюрьму.
Саша безропотно пошла одеваться.
До МУРа они доехали быстро — суббота приятное время для вождения автомобиля: машин на дорогах немного, пробок нет. По дороге Василий рассказал Гоше об Огурцове и о его связи с покойным Морозовым. Когда Василий рассказывал, как Саша прорывалась к Огурцову с доносом на Морозова, она даже улыбнулась, хотя вообще-то была подавлена и молчалива.
В отделе Леонид тут же принялся варить кашу для шенка и очень при этом возмущался.
— Какие вы гады! — орал он. — Бросили собаку голодную, немытую. Он уже восемь раз описался.
Щенок радостно бросился к Саше и блаженно замер, обхватив ее ногу лапами.
Саша взяла щенка на руки и быстро заговорила, обращаясь именно к нему:
— Знаешь, Гоша, мистика какая-то. Сначала зачем-то убивают живодера, того, помнишь, который хотел тебя
