Андрей Курков - Игра в отрезанный палец
Потом лазурное полотно Средиземного моря задвинуло спустившиеся горы назад, в пройденный, минувший пейзаж. Точки шхун и лодок. Живое колыхание, заметное даже с этой высоты. Хотя высота явно уменьшалась. Самолет медленно снижался.
Загорелось табло с нарисованным ремнем.
Впереди показалось летное поле без единого самолета и посадочная полоса.
Виктор опустил руки на колени и локтем ощутил лежавшую в правом кармане брюк короткую пробирку с пальцем Броницкого. Губы на мгновение скривились. Он представил себе вдруг, что таможенники находят это пробирку. Что тогда он скажет? Как объяснит? Спасительным напоминанием пришел тот факт, что он не знает ни одного иностранного языка. Но ведь вместе с ним летит профессиональный переводчик, чья помощь в такой ситуации может оказаться как нельзя некстати!
Но таможня пропустила Виктора и Ника без вопросов. Вопрос задали на проверке паспортов. И хорошо, что задали!
— Визу в паспорт или отдельно? — перевел вопрос турецкого офицера Ник.
— Отдельно, отдельно! — торопливо ответил Виктор, вспомнив телефонную инструкцию Георгия.
Заплатив по десять долларов за каждую визу и получив эту печать на листике белой бумаги, они прошли дальше, следуя за стрелками на полу зала прилета.
Стрелки вывели их кнемногочисленной толпе встречающих.
* * *Виктор пробежался глазами по трем видневшимся табличкам с различными надписями. Сразу выделил одну, на которой было написано «Zensky, Sluzky».
Низенький турок, державший эту табличку, обрадовался, когда перед ним остановились двое прилетевших. Сразу повел их к выходу из скромного одноэтажного здания аэропорта.
Турок оказался водителем восьмиместного лимузина. Усадив Ника и Виктора, он закрыл за ними дверцы и машина бесшумно тронулась.
— Видишь, как встречают! — не удержался от комментария Виктор.
Ник кивнул.
Они ехали по гладкому асфальту шоссе. По обе стороны от дороги простиралась равнина — ни сел, ни городков. Из редких машин, попадавшихся на дороге, почти все оказывались такими же лимузинами.
— Слушай, он, кажется, не по той стороне едет! — озабоченно проговорил вдруг Ник.
— А ты скажи ему, а то еще врежемся! — посоветовал Виктор. В ответ на вопрос водитель рассмеялся и на ломаном английском объяснил, что Кипр — страна левосторонняя.
— Ну да, они же были английской колонией, — вспомнил Ник.
Через минут сорок дорога поползла вверх, в горы. Дальше побежала по другой стороне длинного горного хребта, за которым блестело на солнце море.
Между морем и хребтом густо росли деревья, виднелись дома, словно только на этой прибрежной полоске земли жили люди.
Через какое-то время лимузин остановился перед белой бетонной коробочкой здания. На его крыше полуметровыми синими буквами прочитывалось название «Altinkaya».
Водитель провел Виктора и Ника внутрь. Там их встретил другой турок — Самви, оказавшийся хозяином этого небольшого туристского комплекса.
Они прошли насквозь бетонное зданьице и вышли с другой стороны на широкий двор, в центре которого стоял бассейн.
Между квадратом бассейна и выстроившимися фасадом к нему со всех четырех сторон двухэтажными коттеджами красовались пустые полосатые шезлонги.
Ник почувствовал себя жарко в «дутой» куртке. Солнце здесь не только светило, но и грело.
Самви открыл для них один из коттеджей, показал, где душевая, туалет.
Виктор заметил маленькую двухконфорочную плитку и холодильник. Попросил Ника спросить: должны ли они здесь сами готовить.
— Зачем, у нас отличный рыбный ресторан, — ответил Самви. — Но если хотите, магазинчик в трехстах метрах в сторону Кирении, прямо у дороги.
Когда Самви, оставив им ключи от коттеджа, ушел, Виктор поднялся по деревянной лестнице на второй этаж, выстроенный как бы внутренним балконом и, увидев там две кровати, сразу улегся на одну.
Ему тоже стало жарко. Полежав несколько минут, он поднялся и открыл окошко.
Просто не верилось, что в Киеве сейчас зима и холодно.
Ник первым делом заглянул в маленький холодильник и удивился, ничего в нем не обнаружив.
Спутанность мыслей раздражала. Он хотел отвлечься от них, хотел хотя бы на пять минут отрешиться от прошлого и настоящего, от всего, что окружало его вопросами. Все равно ответов на эти вопросы у него не было. По крайней мере сейчас. Он чувствовал приближение развязки, приближение финала этой истории, в которой, это он тоже ясно себе представлял, его роль была уже отыграна. Разве что надо будет что-то еще перевести. А что потом? Назад в Саратов? В Киев? В Париж, к Tatjane, без которой ему сейчас было особенно тяжело? Он и не думал, что так привязался к этой большеглазой наивной девчушке. Куда ему? Хотелось нормальной жизни, но представить ее себе он сейчас не мог. Хотелось поговорить с кем-то.
Ник посмотрел наверх, на деревянный второй этаж, где скрипнула кровать под расслабившимся Виктором.
Он ничего не знал про этого человека. Только то, что он из Киева и появился неожиданно и вовремя в доме Пьера. Та ситуация вдруг напомнила Нику другую, в самом начале этой истории. Он вспомнил, как сам «вовремя» появился в жизни Сахно, как они вместе бежали из Киева. Все выглядело опять подстроенным, но главным в этом деле был результат, а не ситуация. Виктор спас ему жизнь, как он когда-то спас жизнь Сахно. Тогда это было начало истории, сейчас больше было похоже на финал.
Ник еще раз посмотрел наверх. Нерешительно подошел к деревянной лестнице.
Ступеньки скрипнули под его ногами.
— Спасибо, — сказал он, поднявшись наверх. Виктор посмотрел на Ника уставшим взглядом.
— За что? — спросил он.
— Так просто, — пожал плечами Ник. — За то, что появился вовремя… Ты ведь знал, когда надо появиться?
Виктор приподнялся с кровати. Опустил ноги на маленький коврик с восточным орнаментом.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он.
— Ты знал, когда надо появиться, чтобы выстрелить в мотоциклиста?
Виктор молчал и думал. Он чувствовал в вопросе подвох, но вид Ника был вполне дружелюбный, он открыто смотрел на Виктора и ждал ответа.
— Ты хочешь сказать, что я все время следил за тобой? — спросил наконец Виктор.
— Ты лучше сам скажи!
— Я только вчера прилетел в Париж… Официально меня сорвали с места, чтобы спасти Терещенко от тебя… А неофициально — наоборот…
Взгляд Ника стал озадаченным.
— А как там Иван Львович? — спросил Ник.
— Какой Иван Львович?
— А кто тебя послал?
— Ты его не знаешь, — спокойно ответил Виктор. — Его зовут Георгий…
— А что будет со мной потом? Когда вы получите деньги? Вопрос застал Виктора врасплох. Он пожевал в раздумье губами. Ответа у него не было.
— Не знаю, — признался он. — Скажи, а кто дал команду убить Броницкого?
— Кого?
— Советника президента, которого потом мертвым отправили на рекламном дирижабле в небо…
Ник потер правый висок. История показалась знакомой.
— Я слышал об этом… Точно слышал. Когда я приехал в Киев, Иван Львович сказал, что все заняты каким-то трупом, приземлившимся на крышу СБУ…
— Ты хочешь сказать, что приехал уже после убийства?
— Да… У меня где-то должен быть билет на поезд, — Ник задумался. — Я вообще никого не убивал…
— Тогда тебе нечего бояться. Можешь возвращаться на Украину или в Россию, — сказал Виктор и тут же словно одернул себя: кто он такой, чтобы давать гарантии безопасности?
— Пошли прогуляемся, — предложил после минутной паузы Ник.
Оставив куртки в коттедже, они вышли на дорогу перед «Altinkaya» и пошли налево, в сторону города, которого отсюда еще не было видно.
Через минут десять прошли мимо магазинчика и нескольких присоседившихся к нему домиков. Потом по обе стороны дороги появились сады.
— Смотри! Маслины! — удивился Ник, подойдя к ближнему дереву.
Он сорвал одну черную маслинку, бросил в рот и тут же скривился. Выплюнул ее.
— Какая гадость! — удивленно произнес он. В Кирению вошли через полчаса.
Низкорослый городок, раскрашенный в нежные цвета, лежал на берегу Средиземного моря спокойно и беззвучно. Редкие машины и пешеходы тревожили неподвижность улиц.
На набережной людей было побольше. Работали кафе, бары. На вынырнувшем из-за домов холме раскинулась старинная крепость.
— У тебя есть жена? — спросил Ник.
— Жена и дочка. Они сейчас прячутся под Киевом… Меня пытались убить из-за этого дела…
— Из-за четырех миллиардов можно убить целый город, — хмыкнул Ник.
— Четырех миллиардов? — повторил удивленный Виктор. — Откуда ты знаешь?
— От Вайнберга.
Дальше они шли молча. Виктор думал о том, что Ник, должно быть, знает гораздо больше, чем он. Эти мысли не огорчили его. Он опять почувствовал себя тем, кем он был на самом деле — обычным исполнителем, из которого на время сделали важную персону. И он за это платил. Платил риском для своей семьи, получая в обмен сомнительное удовольствие заграничных командировок. Но ведь эта роль, роль человека, принимающего решения, понравилась ему тогда, и нравилась до сих пор. И, видно, он неплохо исполнял эту роль, раз в нее верил и Рефат, и другие, с кем его сталкивало дело Броницкого. Он просто стал двойником Георгия.
