При попытке выйти замуж - Анна Жановна Малышева
— Но ничего другого мы не можем придумать! — возмутился Зеленский. — Думай, как быть. Нам-то ничто не угрожает?
— Надеюсь, что нет. — Огурцов протянул вперед дрожащую руку и принялся загибать пальцы: — Девчонка раскручивала собачью линию, так? Так. Следила за Морозовым из-за этого, так? Так. Собачек жалела, ой, извините, про собак больше не буду.
— Да ладно, — махнул рукой Зеленский.
— Рискнем. Надо ехать туда и брать у них бумажки.
— Зачем ехать? — насторожился Зеленский. — Пусть охранники подвезут.
— Они не соглашаются оставаться там поодиночке, — с раздражением пояснил Огурцов. — Боятся. Говорят, что и вдвоем им неуютно — не получается наладить охрану, как надо.
— Ладно, поезжай ты, — Зеленский не то чтобы успокоился, но поутих. — Поезжай. Но осторожнее! Осторожнее, прошу тебя.
— Сам боюсь.
Огурцов приехал на дачу ранним утром, бегло пробежал их послания, сквозь зубы заметив, что «слов многовато», но страх определенно застил ему глаза, и потому, наверное, он не насторожился и ничего не заподозрил. После его отъезда все заложники заметно повеселели, но нервы и у них были на пределе. Дошло до того, что Маша Зуб тихонечко начала бормотать «Отче наш» и креститься, а застарелый атеист Тропин Счел подобное поведение более чем уместным.
— Только бы пронесло, — говорил он, глядя вверх, — только бы поняли…
Глава 41
ВАСИЛИЙ
Саша не приехала ни в девять утра, как он ей приказал, ни позже, но Василий почему-то не удивился. Усталый и заторможенный после бессонной ночи, он вяло реагировал на окружающее, но спать не хотел. После убийства Морозова главной его надеждой стала ночная приятельница Ольга Викторовна Гузева, или, по-простому, Лялька.
— Сам поеду посмотрю за ней, — решил Василий.
И, разминая затекшие мышцы, пояснил коллегам: — Не доблести ради, а любопытства для.
— Зачем же самому-то мараться? — попробовал возразить Леонид. — Послать, что ли, некого?
— Поеду, — упрямо сказал Василий. — Да и здесь нечего высиживать, с тоски подохнешь.
— Не отговаривай его, — посоветовал Леониду Гоша. — Он же сам признался, что девица красивая, фигуристая, культура, образование, все дела. А товарищ капитан никогда таких фигурантов друзьям не отдает. Жадный. Все себе да себе.
Услышав злобный рык Василия, Гоша прикрылся папкой с «Делом» и тоненько заблеял:
— А мы что? А мы ничего. Дело-то молодое, оно и понятно.
Надо отдать должное терпению старшего оперуполномоченного Коновалова, Ольгу Викторовну он дожидался довольно долго, почти три часа. За это время его «Жигули» превратились в небольшой сугроб-чик, потому что снег шел не переставая. Впрочем, с точки зрения маскировки, осадки были только кстати.
Лялька вышла из дома, села в свою машину и рванула с места, как заправский гонщик. Василий висел у нее на хвосте и всю дорогу громко разговаривал сам с собой, возмущаясь и радуясь одновременно тому факту, что бдительность и осторожность девушке, судя по всему, неведомы — она даже не удосужилась проверить, следят ли за ней.
— Не чует она опасности, ежики зеленые, — радовался старший оперуполномоченный. — Молодая, необученная.
— Лялька привезла Василия к маленькому ресторанчику на западной окраине Москвы. Внутрь старший оперуполномоченный заходить не стал — помещение ресторана оказалось небольшим и спрятаться там было негде. Пришлось зажигалкой размораживать пятачок окна и подсматривать в образовавшийся глазок. Василий пережил немало неприятных минут, наблюдая, как сожительница Морозова ест горячий суп и выпивает водку. Что творилось в желудке промерзшего капитана Коновалова и в его бессмертной, но истосковавшейся по теплу душе, трудно описать словами. Правда, сам Василий, приникнув к заледеневшему окну, комментировал происходящее весьма красноречиво. Помимо настойчивых пожеланий обжечься и подавиться супом, Василий рекомендовал Ляльке «сдохнуть», причем немедленно.
Она вопреки пожеланиям вяло ела супчик, попивала водочку и вскоре разрумянилась и похорошела, что довело бедного старшего оперуполномоченного буквально до истерики.
— Гнида, — цедил сквозь зубы Василий, — только бы жрать!
Кульминация, как сказал бы бывший студент Школы-студии МХАТа Леонид Зосимов, наступила в тот момент, когда Ляльке принесли свиную отбивную. Капитан Коновалов был мужественным человеком, привыкшим легко и спокойно переносить тяготы жизни, но здесь и он дал слабину и чуть было не бросил наблюдательный пункт. Только чувство долга и страстное желание увидеть того, с кем Лялька назначила здесь встречу (а в том, что встреча-таки назначена, старший оперуполномоченный не сомневатся), удержало Василия на посту.
Каково же было ему, бедному, когда Лялька, доев и допив, преспокойно вышла из ресторана и уселась в свою машину.
— Что-о?! — заревел Василий. — Что происходит?!
Отчасти утешило его то, что после обеда Лялька поехала за город. Миновав две деревушки, расположенные прямо за Кольцевой дорогой, она въехала в коттеджный поселок и остановилась у большого красивого дома. Василий проехал дальше, оставил машину за поворотом и бегом вернулся назад. Ляльки уже видно не было. Василий прошелся вдоль забора и, убедившись, что улица пуста, легко, несмотря на солидный вес, перемахнул через двухметровое препятствие. Плюхнувшись в сугроб, он прислушался и аккуратно высунул голову из снега. То, что увидел капитан Коновалов, удивило его настолько, что он начисто забыл о конспирации и так и застыл в полусогнутом положении с торчащей из сугроба головой и с широко открытым ртом. А картина была следующая: у ворот стояла Лялька, прижав руки к лицу, будто защищаясь от удара, а на крыльце дома сидела Саня в накинутой на плечи пятнистой шубке и смотрела, как огромная кавказская овчарка поглощает что-то из миски, размером близкой к тазу. Ни Ляльку, ни Василия Саня не видела, вероятно, потому, что была всецело поглощена кормлением собаки, а Лялька, казалось, видела только Саню, никого и ничего больше.
— Все? — спросила Саня, когда собака, облизнувшись, просительно подняла голову. — Доел? Еще хочешь? Не знаю, не знаю, пойду спрошу у твоего хозяина.
Повернулась и ушла в дом.
Василий сел обратно в снег и обхватил голову руками.
«Ничего не понимаю, — сказал он себе. — Хоть убейте. Что она здесь делает? И почему эта сюда приперлась?»
Очнулся он от тяжких раздумий только тогда, когда створка ворот громко хлопнула — это Лялька выскочила за пределы участка и побежала к своей машине. Василий решил больше не лазать по заборам и последовал ее примеру. Крадучись, он добрался до ворот, вышел на улицу, надвинул шапку поглубже и медленно пошел в сторону Лялькиной машины. Ему удалось подойти достаточно близко, настолько, чтобы увидеть Ляльку, сидящую на водительском сиденье и бурно рыдающую.
