Ярослав Зуев - Три рэкетира
Боник сразу согласился.
– Уик-энд на природе – это здорово, – он снова пришел в прекрасное расположение духа.
– Только давай за «шампанским» заскочим. Ну и еды возьмем.
– По дороге посмотрим, – ответила Анна.
– Машину бы поменять… – взялся за свое Бонифацкий.
– Слушай, дядя! – завелся Андрей. – Если ты обсмотрелся голливудских фильмов, где машины ногтем открывают и двумя проводками заводят – иди, пробуй! Я лично с такими тарантасами дело привык иметь, которые и родным ключом хрен заведешь…
– Доедем? – Аня положила руку на плечо Андрея. Ссоры между мужчинами в ее планы не входили. – А, Андрюша? Доедем?
– Куда денемся? – ответил Андрей. – Раз надо – доедем. Только ты дорогу показывай. Хорошо?
– Ну так и поехали с Богом, – резюмировала Анна Ледовая. Андрей запустил двигатель и легко вывернул с парковки.
– У этих иномарок черт знает какой выворот. Не то, что у наших шарабанов.
– Все время по набережной, – руководила Анна. – Никуда не сворачивай. Прямо, прямо и прямо. И постарайся, Андрюшенька, других машин держаться. Чтобы мы не ехали, словно одинокий тополь на плющихе.
– Это я понял, – Андрей дождался плотного роя попутных автомобилей, переместился во вторую полосу и пристроился в хвост какому-то джипу.
– Вот умница. Так и держи, – похвалила Анна.
* * *Между крышами Подола, справа на горе, засияли купола Андреевской церкви. Пылали в ярких лучах клонящегося к закату солнца. Слева появились пришвартованные вдоль набережной Днепра теплоходы. Не из числа тех, что некогда оспаривали Голубую ленту Атлантики,[79] но и не каботажные калоши. Таких больших кораблей Андрею в жизни видеть не приходилось. Пока, по крайней мере.
– Ресторан «Одесса», – будто гид, сообщила Анна, – туда меня Ледовой водил пару раз. Еще до свадьбы.
– А справа что? – Андрей показал на тонкую издали черточку рельсов, идущих на самый верх Владимирской горки. По ним как раз карабкался крошечный вагончик причудливой ступенчатой формы.
– Фуникулер, – улыбнулась Аня.
– Ух ты! – искренне восхитился Андрей. – Вот клево.
Анна улыбнулась:
– Я с тобой лично схожу. Покатаемся. Обещаю.
– Экскурсанты?! – нервно позвал Бонифацкий. – Хватит лясы точить, впереди милиция.
Метрах в ста пятидесяти по ходу движения стояла милицейская «пятерка» с сине-красными проблесковыми маячками на крыше. Двое гаишников прохлаждались рядом, подставляя лица свежему ветерку с Днепра. Да и жара, наконец-то, пошла на спад.
– Работа – не бей лежачего, – заскрипел зубами Андрей, подтягиваясь к идущему впереди джипу, настолько близко, что со стороны могло показаться, будто машины следуют на жесткой сцепке.
– Лучше бы, конечно, задний номер потеряли.
Боник полностью разделял тревогу Андрея. Следующая минута потянулась так, словно время сделалось резиновым.
– Фух, – почти одновременно вздохнули оба мужчины, когда патрульные остались позади. – Пронесло.
– Слева – Труханов остров, – Аньке обязанности гида явно пришлись по душе. – Пряжи, шашлычные. Базы спортивные разные.
– Это туда пешеходный мост ведет?
– Туда-туда. Справа – Киевские склоны знаменитые. Там, наверху – старый город. Печерск. А отсюда, с набережной, одни редкие крыши видны. Смотри внимательно. Сейчас купола Печерской лавры появятся…
– Правда, странно, – согласился Андрей. – Со всех сторон – лес и река. И вправду трудно представить, что в самом центре города находишься. Ну это, если мосты во внимание не принимать.
– А сейчас появится «дура», – подражая Анне, с пафосом продекламировал Бонифацкий.
– Вацлав!.. – укорила Анна.
– Анечка, я же не виноват, что половина киевлян ее так зовет?
– Да о ком вы? – не понял Андрей.
– Сейчас увидишь, электрик. – Они миновали гигантскую статую, возносящуюся над Днепром на добрую сотню метров.
Наш ответ на американскую Статую Свободы, – улыбнулся Вацлав. – А статуя Христа в Рио – та вообще идет спать.[80]
– А внушительно смотрится, что не говори, – восхищенно признался Бандура. – Мне нравится…
– За те бабки, что в нее вгрохали, она тебе просто обязана нравиться. Хотя, лично мое мнение, – распалился Боник, – лучше бы фигуру Брежнева таких же размеров поставили. Вот чудо было бы.
Оставив слева мост Патона, они в следующие десять минут выехали на новейший Южный мост.
– Два в одном, – оживился Боник. – Это в смысле автомобильный плюс метро. А вот развязка здесь действительно дебильная, так что не хлопай ушами, Андрей. А то в Корчеватое уедем.
На мосту опять попались гаишники, караулившие с «фарой» тех шоферов, каким лавры Фиттипальди[81] не дают спокойно спать. Бандура ловко спрятался за идущим в правой крайней полосе тяжелым «Кразом» с полуприцепом и проскочил гаишников – словно бесплотная тень.
– Андрюшенька, – совсем нежно проворковала Анна, – сразу за мостом поворачивай направо. Там остановишься. Мы с Вацлавом закупим все необходимое.
– Пиво, – алчно закряхтел Бонифацкий.
– Ага, – в унисон поддержал Бандура.
– Алкоголики, – хихикнула Анна.
Двадцать минут ушло на то, чтобы забить багажник «БМВ» продуктами. Они двинулись дальше. Справа и слева от узкой двухполосной дороги потянулись сплошные зеленые изгороди. Дачные участки тонули в буйной зелени, как брюква в болоте.
– Что-то машину водит, – с тревогой признался Андрей. – Видать, заднее колесо сдохло. Скоро на диске поедем.
– Так накачай! – посоветовал Бонифацкий.
– Разве что ртом. Насоса нет.
– А, – Бонифацкий кивнул понимающе. – Тогда ясно.
– Уже скоро, – обнадежила Анна. – Километра три. Дотянем?
– Обязаны дотянуть…
Наконец они свернули на узкую бетонку. Прошелестели еще метров триста, пока не уперлись в высокие металлические ворота, выкрашенные в цвет хаки.
– Оно? – угадал Бандура.
– Да.
Андрей заглушил двигатель и вопросительно посмотрел на Анну:
– Чего делать-то?
– Сигналь, котик. Дедушка – глухой, как сова.
Андрей надавил клаксон. Второй раз. Третий. Долгие автомобильные гудки разбудили бы и мертвого, но ворота оставались неподвижными, как и Кристина, просидевшая всю дорогу истукан истуканом.
– Может, постучишь?! – предложил Бонифацкий.
– Сам бы и постучал.
– Тебе выходить ближе…
– У тебя на все ответы имеются?
– Даже по два, – самодовольно болтнул Вацик. – Между прочим, не я тебе двухдверку покупал…
– Андрюшенька, – Анне надоели их бестолковые препирания. – дедушку солнце, наверное, уморило. Сходи, погляди, а?
Андрей выбрался наружу, подошел к стальной калитке, подобрал булыжник поувесистее и, удивляясь собственной наглости, – как не крути, а дача-то самого Виктора Ледового, – принялся колошматить. Почем зря. Звук получился такой, как будто по рельсу в концлагере лупят, призывая зэков то ли работать, то ли, напротив, обедать. Погремев пару минут, Андрей в раздражении отбросил камень в кусты.
– Слушайте, – крикнул Бандура, у которого в ушах еще звенело эхо собственных ударов, – так и оглохнуть недолго. – Я, пожалуй, через забор перелезу…
– Я тебе перелезу, хорек! – предупредил зычный голос с противоположной стороны ворот. Оттуда же донеслась тяжелая поступь явно не миниатюрного человека. «Ничего себе дедушка», – смекнул Андрей. Залязгали засовы. Очень недовольный голос продолжал:
– Я тебе перелезу, козлина безрогая! Догремишься, в натуре, у меня! Уже догремелся, е-мое. Считай себя в реанимации. Сейчас наружу выберусь, тут тебе и конец.
Андрей только открыл рот, потому что узнал бы этот голос среди тысячи других. А то и двух тысяч. Человек за забором был либо Протасовым, либо его однояйцовым близнецом. Андрей полагал, что третьего – не дано. Калитка распахнулась и Протасов, – ибо это был именно он, – энергично шагнул в проем. Увидев Андрея, Протасов замер на месте. Лицо его выразило крайнюю степень удивления.
– Бандурчик?! Ну ни хрена себе?! Ты чего здесь делаешь?!
– А ты?
– Ты что, еврей, в натуре? – возмутился Протасов.
– Почему еврей? – удивился Бандура.
– Потому, Бандурчик, что я первый спросил. – Облаченная в ярко-оранжевые бермуды и зеленую майку бугристая фигура Протасова покачнулась, как телебашня на ураганном ветру.
«Э, брат», – отметил Андрей. – «видать ты добряче пивка нализался». Протасов пил водку исключительно редко, вино не переносил на дух, курево вполне справедливо считал «голимым» ядом замедленного действия, а курильщиков – конченными людьми. Пиво же пил, случалось, лошадиными дозами. Особенно, если обстановка располагала – природа, шашлычки, таранка. Женщины, опять же.
