Инна Тронина - Ночь с четверга на пятницу
…— Ушёл, значит? — тоном спокойным, но не предвещавшим ничего хорошего, уточнил Кирилл Василенко. — Ну, молодцы! Мальчишку сопливого поймать не можете! Вышвырну завтра же всех к чёртовой матери, если… — Кирилл судорожно сглотнул слюну, воображая реакцию Алексея. — Если к утру этот щенок не окажется в камере! Давайте план «Бета»! И чтобы на сей раз не облажались, а то всем статьи подберу, как сестрам по серьгам! Кстати, старшенький как? Тоже смылся?
— Старшенького ждём, ему на смену пора! — с готовностью и в то же время растерянно отозвался майор Ермолаев, наблюдая из машины за толпой, собравшейся теперь вокруг трупа «мамки» Анны Шубиной.
План «Бета» как раз и подразумевал убийство Анны на остановке, чтобы все видели и знали, почему парень бежал от оперов. И не мешали ловить его, а, наоборот, помогали…
… За станцией метро «Нагатинская», на Варшавке, Стефан вышел из автобуса и отправил Артуру послание — прямо с остановки, чтобы больше уже не терять времени. Ни на лесенке троллейбуса, ни в автобусной давке он не мог сделать это и очень страдал. Каждая пропущенная секунда утекала, как кровь из не перевязанной вовремя раны.
Стефан отправил сообщение и ждал, пока Артур подтвердит получение срочной и тревожной вести от своего названного сына. Так они договорились, и так должно было быть. Наконец «труба» запищала, мелко дрожа, и на дисплее высветилось слово: «Спасибо». Тураев был жив, свободен и благодарил Стефана за вовремя переданное предупреждение. Парень почувствовал облегчение, граничащее с блаженством, и несказанную гордость. Это же, наверное, ощущает солдат, вытащивший с поля боя раненого командира…
Стефан схватил в ларьке сразу же две банки «Колы», выпил одну за другой, не только руками, но и зубами скрывая крышки. А потом, утолив жажду, отдышавшись, он огляделся и понял, что находится в совсем не знакомом месте. Разноцветные московские окна, одинаково чужие, неприветливые, подмигивали сквозь метель, словно дразнили. И, отвечая на их равнодушную жестокость, Стефан достал из кармана кепку, нахлобучил её на голову. Не спеша, даже будто бы нарываясь на скандал, он направился к остановке маршрутных такси.
Ещё на пути с Каширки Стефан подумал, что, если возникнут сложности, можно отсидеться несколько дней у Вадима Гнутова, который жил на «Фрунзенской». Конечно, всю правду ему не расскажешь, но наврать про очередной конфликт с роднёй отчима вполне можно. Стефан тоже не раз выручал Вадима, когда тот после скандалов с матерью убегал из дома, или ему нужно было куда-то привести девушку.
Оба парня жили в Москве, а познакомились в Питере, на турнире по «покатушкам». Теперь весь вопрос был в том, дома ли Гнутов, и сможет ли принять у себя нежданного гостя.
Почувствовав зверский голод, как всегда бывало после тренировок и выступлений, Стефан заскочил в ближайший магазин, купил там первую попавшуюся булку и принялся рвать её зубами прямо на остановке, в вихрях метели. Одновременно он внимательно изучал таблички маршруток, и выбрал одну, гарантированно идущую к станции метро. Уселся на свободное место рядом с водителем, почти не глядя отсчитал плату.
Теперь, наблюдая за сгребающими снег «дворниками», Стефан вспоминал всё недавно случившееся и соображал, кому нужно позвонить после Артура. Да, пока повезло, а потом ещё неизвестно, что будет. И не надо, чтобы люди из-за него беспокоились, обращались в милицию, где и без того ждут хулигана с распростёртыми объятиями. О том, что его разыскивали как убийцу, Стефан узнал позже…
— Не могу же я на всю маршрутку кричать: «Купи мне водки!» — всё-таки очень громко говорила дама средних лет с громадным баулом на коленях. Маленькую трубку она держала в кончиках пальцев с блестящими бордовыми ногтями.
Как всегда, народ в маршрутке использовал краткий отдых для того, чтобы связаться с родными и друзьями. То в одном, то в другом углу салона раздавались слова, обращённые к отсутствовавшим здесь людям.
— Ты понимаешь?! Нет, ты не понимаешь! Если бы ты понимал, как я понимаю, то ты бы понял! — звенящим от слёз голосом тараторила девчонка с длинными волосами, мокрыми от растаявшего снега.
И немедленно с самого дальнего сидения раздался торопливый говорок сильно занятого мужчины в кожанке на меху и лисьей шапке.
— Погоди! Я тебе перезвоню попозже. У меня на первой линии клиент повесился! Я его неделю из Воронежа вызванивал, так что теперь упустить боюсь. Да-да, сегодня непременно встретимся!
Стефан, усмехнувшись, достал свою «трубу» и набрал номер. Он заговорил по-щведски — специально, чтобы сохранить тайну.
— Амалия, добрый вечер! Я ночевать не приду сегодня, не волнуйся. К другу пригласили на вечеринку. Да какая разница, куда, звони на мобильный! Чего? В гимназию оттуда поеду. От мамы нет вестей? Ну ладно, спокойной ночи. Не переживай только, всё будет нормально…
Отключив связь, он пожалел, что не может позвонить Эмилии и узнать, как у неё дела, подбодрить и сказать о своей любви. Кроме экономки и любимой девушки его, скорее всего, никто искать не станет. Райниковы плевать на него хотели; как, впрочем, и он на них. К тому же, к ним могли приехать из милиции — эти адреса на контроле. Надо было предупредить Амалию. Ведь к ним, на Тверскую, могут пожаловать стражи порядка, чтобы спросить её про Стефана. Нет, лучше поберечь старушкины нервы! Разволнуется, опять ночь спать не будет. Начнёт себя во всём винить — не сберегла доверенного ребёнка!
Стефану показалось, что водитель начал коситься на него из-за нерусской речи, хотя и сам был не местный. На всякий случай Стефан решил выйти и позвонить Гнутову с улицы. Красная буква «М» ярко вспыхнула перед лобовым стеклом, и Стефан выскочил из маршрутки. Станция «Октябрьская», отсюда до дома Гнутова две остановки. Одна — по Кольцевой, до «Парка Культуры». И дальше — по радиальной. Но для начала нужно убедиться, что Вадим дома.
Они с Гнутовым знали друг друга три года, оба фанатели от одной и той же музыки, носились по питерским пляжам на мотоциклах. Стефан — под присмотром Сибиллы и дедушки Харальда, а Вадик был с отцом и с братом. Стефан очень часто вспоминал эти каникулы — беззаботные, наполненные детскими, совсем не опасными приключениями. И то счастье, те белые ночи, тот напоенный ароматом сирени тёплый воздух связывался в его памяти с матерью и дедом, а также и с рыжим веснушчатым Вадиком Гнутовым.
Теперь они оба выросли, повзрослели, но часто и с удовольствием вспоминали «покатушки». И собирались этим летом снова вырваться в Питер…
Стефан набрал номер Вадима, прослушал несколько гудков, радуясь, что связь включена. Голос приятеля показался не очень приветливым, но Стефан всё же решил прояснить вопрос.
— Салют, это Силинг! Ты дома сейчас?
— Только что ввалился. А что?
Гнутов говорил вяло, будто не обрадовавшись и не удивившись этому звонку.
— Можно подгрести к тебе сейчас? На ночь «хата» нужна.
— С «тёлкой»? — уточнил Вадим. — Нельзя, мать дома.
— Нет, я один. Опять конфликт, ты же знаешь… — Стефан на мгновение усомнился в правильности своего решения.
Но куда идти, если не к Вадиму? Про него в милиции вряд ли знают, а вот всех одноклассников и домашних тут же возьмут на контроль. Да что там — уже взяли! Дело ведь не в том, что Стефан прицепился к троллейбусу и проехал одну остановку. За это по всей Москве разыскивать не станут. Им нужен курьер, которого и хотели захватить у «Каширской». И, конечно, так просто они не откажутся от своего намерения.
Но перед тем надо бы расслабиться немного, заснуть на несколько часов. К Гнутовым вряд ли приедут, а позже он явится в гимназию. Пусть его берут там — на глазах у преподов и учеников. Хорошо, что Эмка не увидит этого. И в то же время плохо — она ведь серьёзно больна…
— Ну, тогда… — Гнутов ещё немного подумал. — Что, совсем никак со своими не помириться? Мне и так от матери влетело. С компанией на «метраже» отрывались, и пожар небольшой устроили. Ладно, быстро потушили, но штраф впаяли. Мать сказала, чтобы больше никаких пьянок…
— Гнутый, ну поверь на слово — позарез надо! И пожара не устрою, и квасить не стану. Хоть на пол положи, только пусти. Я в тему тебя введу, когда приеду.
— О'кей. Постараюсь мать уболтать. — Вадим с кем-то перебросился парой фраз, потом ответил: — Подгребай, придумаем что-нибудь. — И первый отключился.
Стефан поймал губами обжигающие хлопья снега, чувствуя, как наползает противная слабость. Жаль, что зима, а то переночевал бы в парке, на скамейке, хоть под кустом на траве. Так не раз случалось прежде, а теперь он должен искать тёплое пристанище. Всеобщий любимец, кумир, сверкающая мечта завидных московских невест, он стоял среди холода и снега один, и идти ему было абсолютно некуда.
Интуитивно ощущая, что делает непоправимую ошибку, Стефан всё же доехал до «Фрунзенской». И, стоя на платформе, долго думал, не вскочить ли во встречный поезд, пока не поздно. Действительно, прав Артур — мама нашла бы выход. Но её номер наглухо заблокирован, и никаких вестей давно уже не было.
