Антон Грановский - Сон с четверга на пятницу

Евгения и Антон Грановские

Сон с четверга на пятницу

Глава 1

Несчастный случай

1

Выйдя из магазина, Настя Новицкая зажмурилась. Летний воздух был наполнен ярким светом. Солнечные лучи играли на хромированных частях автомобилей, придавали полированный блеск листьям на деревьях, воспламеняли окна.

— Боже, как хорошо! — выдохнула она, ощущая лицом тепло этих лучей.

— Ну, что, мамочка, как самочувствие? — весело проговорил вышедший следом Алексей, увидев, как она наслаждается июльским теплом.

— На десятку, — улыбнулась она, все еще подставляя лицо солнцу.

— Хочешь пойти домой и примерить новые штанишки для беременных?

— Нет. Хочу где-нибудь отдохнуть и попить холодного коктейля.

— Вон там есть кафе. Зайдем?

Она посмотрела туда, куда указывал муж, и увидела темные витрины кафе, по которым растекались яркие солнечные блики, и вывеску с названием — «Палуба».

— На вид ничего, — одобрила она.

— Внутри будет еще лучше, — уверенно сказал Алексей. — Идем?

— Идем!

Алексей не ошибся: в маленьком кафе «Палуба» и впрямь было уютно. Прохладный воздух, льющийся из кондиционера, лениво перебирал оборки скатерти и шевелил упавшую на стол салфетку.

Перед тем как сесть за столик, Алексей нагнулся к Насте с высоты своего двухметрового роста и поцеловал ее в нос. Могучий, русоволосый — маленькую брюнетку, словно варяг — булгарскую пленницу.

Она фыркнула.

— Терпеть не могу, когда меня целуют в нос, — объявила она.

— Почему?

— Потому что в нос целуют только кошек и собак.

— А ты и есть кошечка. Милая, красивая кошечка, к которой пристегнули воздушный шарик. А теперь закажи что-нибудь — я хочу, чтобы ты покормила Пашку.

— Не Пашку, это Машка, — поправила Настя и погладила себя ладонью по большому беременному животу. — У нас будет девочка.

— Ты умная женщина, — назидательно проговорил Алексей, — но у тебя совершенно не развита интуиция. У нас будет мальчик. А теперь бери меню.

Настя не стала возражать и послушно взяла меню. Она вдруг почувствовала зверский голод.

— Неплохо, — одобрила она, скользя взглядом по названиям блюд. — Надеюсь, я могу заказать себе все, что захочу?

— А когда было по-другому? — приподнял брови Алексей.

Настя могла бы сказать — когда. Еще четыре года назад, когда они только начали совместную жизнь, материальные дела у них были не ахти. Потом Лешка на пару со Светланой (подругой и бывшей одноклассницей Насти) открыл аптеку. За два года они раскрутились, открыли еще несколько аптек, поднакопили капитал, а потом решили выкупить долю в большой химико-фармацевтической компании. И не прогадали. Настя не знала точно, сколько у них с Лешкой денег, но знала, что много.

Думать о том, что теперь она может не считать копейки, Насте было страшно приятно. В первый раз она почувствовала себя богатой, когда однажды Лешка ввел ее в дорогой супермаркет и сказал: «Покупай, что хочешь, не глядя на ценники. И привыкай, потому что теперь так будет всегда».

И Настя ему поверила — сразу и бесповоротно. Она часто вспоминала ту, первую, тележку, доверху нагруженную деликатесами. Икра, семга, буженина, итальянские колбасы, дорогущие конфеты. Она наконец-то купила бутылку ликера «Шериданс», со вкусом шоколада и ванили, о котором давно мечтала. Купила каперсы, улиток и еще кучу всякой экзотической ерунды — просто из любопытства. Боже, какой пир они тогда закатили!

Лешка не обманул, и постепенно Настя отвыкла смотреть на ценники. Однако тот, первый, день запомнился ей ярче всех походов в магазин, которые последовали за ним. Вот и сейчас, в ответ на его бахвальную фразу, она машинально проговорила:

— Отлично! Тогда мне…

Она замолчала и задумалась.

— Ну? — поторопил муж. — Ваш выход, принцесса!

Настя закрыла меню и положила его на стол. Посмотрела на мужа и вдруг заявила:

— Хочу мороженого. А его нет в меню.

— Нет проблем. — Алексей поймал взгляд официантки и жестом подозвал ее.

— Добрый день! — улыбнулась, подходя к столику, девушка.

— Здравствуйте! — поприветствовал ее Алексей. — У вас есть мороженое?

Официантка сделала скорбное лицо.

— К сожалению, нет. Есть фруктовые и шоколадные десерты. И еще — чизкейк.

Алексей перевел взгляд на беременную жену:

— Аська, как насчет чизкейка?

Настя наморщила нос и покачала головой.

— Чизкейк отменяется, — объявил Алексей официантке. — Нам нужно мороженое. И только мороженое.

— Знаете… — тихо, почти заговорщицки проговорила официантка. — Тут за углом есть тонар «Баскин Роббинс». — Там мороженое на любой вкус.

— А разве в ваше кафе можно приходить со своим десертом? — удивился Алексей.

Официантка улыбнулась:

— Мы с барменом сделаем вид, что ничего не заметили.

— Вы только что спасли мою жизнь, — сказал ей Алексей.

Официантка порозовела от удовольствия и стрельнула глазками в мужественное лицо Алексея и его накачанные плечи. Настя нахмурилась.

— Можете идти, — сухо сказала она. — Как только будем готовы сделать заказ, мы вас позовем.

Прозвучало это как «прекрати пялиться на моего мужчину и топай отсюда, пока я тебе кудеря не повырывала». Официантка прекрасно все поняла и, не желая ссориться с гневной беременной женщиной, поспешила ретироваться.

Алексей тут же поднялся из-за столика.

— Я за мороженым, — сообщил он. — Тебе какое?

— Не уверена, что тебе позволят пронести сюда мороженое, — капризно проговорила Настя. — Со своей едой приходить в рестораны запрещено.

— Но официантка сказала…

— Официантка дура, — объявила Настя.

Алексей усмехнулся.

— Я несу мороженное любимой беременной женушке. Так что пусть только попробуют меня остановить.

Глядя на спортивную фигуру мужа, Насте легко было представить, как перед ним расступаются охранники. У него был рост под два метра, у нее — всего метр шестьдесят пять, и иногда, глядя на него снизу-вверх, она казалась себе девочкой-подростком рядом со взрослым дядей. Впрочем, в такие моменты она совсем не комплексовала, а наоборот — чувствовала себя защищенной и ежилась от удовольствия. Лешка казался ей не просто огромным — а крепким, надежным и уютным, как дом. Таким он, в принципе, и был.

Настя обожала, когда во время их ссор он, вспыльчивый, грозный, басовитый, уже через минуту начинал заискивающе искать ее взгляд и басить своим глубоким (до дрожи в коленках!) голосом:

— Ась! Асеныш! Асенька! Ну, не сердись, а? Ну, хочешь — избей меня до полусмерти. Можешь даже скалкой или сковородкой.

— Дурень ты, — обычно говорила в таких случаях Настя, тоже абсолютно не способная злиться на мужа дольше трех минут. — Большой неуклюжий дурень.

— С «большим» согласен, все остальное — поклеп, — заявлял тогда Алексей.

Оба прыскали от смеха, и на этом ссора обычно заканчивалась.

В общем (чего уж греха таить?) Насте нравилось испытывать власть над мужем, власть маленькой слабой женщины над здоровенным мужиком. А во время беременности желание повелевать мужем лишь усилилось. Впрочем, она имела право быть капризной. Первая беременность в тридцать три года — дело нешуточное.

— Так, — насмешливо произнес Алексей. — Кажется, моя женушка снова впала в ступор. Так какое мороженое вам принести?

— Нам? — не сразу сообразила Настя.

— Тебе и нашему сыну Пашке.

— Нашей дочери, ты хотел сказать.

— Нет, парню. Потому что он — парень!

— Ладно, — смирилась Настя. — Принеси нам…

Настя осеклась. На нее вдруг накатило странное, жутковатое ощущение — словно она почувствовала на себя чей-то злобный взгляд. Или скорее — чье-то злое присутствие рядом с собой. Настя завертела головой, но ничего подозрительного не увидела.

— Что с тобой? — насторожился Алексей.

Она натужно улыбнулась.

— Да так… Почудилось какая-то ерунда.

— Какая ерунда?

— Будто кто-то на меня смотрел. Сквозь витрину.

Алексей взглянул на витрину.

— Там никого нет, — сказал он.

— Да. Я это уже поняла. — Настя снова улыбнулась. — Не обращай внимания, ладно? Беременным вечно что-то чудится.

— Ладно. — Лицо Алексея снова стало нежно-ироничным. — Так как насчет мороженого, моя клушечка?

— Неси! — распорядилась Настя. — С ванилью и шоколадом!

— Будет вам и ваниль и шоколад!

Алексей повернулся и зашагал к двери. И вновь на душе у Насти заскребли кошки. Она испытала сильнейший приступ дежавю — словно все это уже было когда-то, и она вот так же провожала Алексея взглядом, чтобы…

«Чтобы никогда больше его не увидеть», — пронеслось у нее в голове.