Инна Тронина - Ночь с четверга на пятницу
— Не удивляйся! — Артур набрал воды в горсти, вымыл своё утомлённое, пожелтевшее, будто изжёванное лицо. — Так надёжнее, сынок. Квартира казённая, и ключи от неё не только у меня имеются. Но прибор у меня есть, и я ежедневно проверяю помещение на «прослушку». Приятель мой раньше в ФСО работал, теперь ЧОПом рулит. Делится по старой дружбе, но доверять этой технике нацело я тоже не могу. До сих пор всё было спокойно. Даже слишком спокойно, понимаешь?
Стефан тоже вымыл лицо, и сейчас на его длинных жёстких ресницах дрожали прозрачные капли. Синяя тень щетины появилась над верхней губой и на подбородке. Артуру показалось, что парень даже постарел с тех пор, как они виделись в прошлый раз. С чего бы это, интересно? Не он же потерял невинность, а Эмилия. Ах, да, влюбился! Силён цыганский приворот — влюбился, когда наверняка должен был бросить, да ещё ославить на всю гимназию…
— Слишком спокойно? — переспросил Стефан, пытаясь поймать нить рассуждений Тураева. — Вы считаете, что это плохо?
— Всё неестественное настораживает. Получается, что Лёвку действительно убила та старуха по причине безумия, а за дискетами никто не охотится. Ну, сделали обыски по горячим следам и угомонились. Теперь вы свободно катаетесь по Москве и области, собираете у людей данные, ради которых, как мы думали, и убивали Лёвку, да и других тоже. Странно! Я интересовался насчёт, так сказать, соавторов — все живы и здоровы. Веста Гацкевич из Польши перебралась в Хорватию. Остальные — на прежних местах. Ни до передачи дисков, ни после их не тронули…
— Выходит, мы воюем с тенями? — усмехнулся Стефан. — И мне на Рублёвке просто померещился «хвост»?
— По крайней мере, нас хотят убедить в этом. Демонстративное равнодушие к деятельности курьеров, к вероятности полного укомплектования досье, к возможным последствиям этого… Там ведь действительно убойные данные, сынок. — Артур ещё раз поощрил Стефана этим словом. — Скандал трудно будет занять, особенно если копии уйдут за границу. Это — огласка в Интернете, в средствах массовой информации. Формирование определённого общественного мнения, с чем необходимо считаться. Я уверен на все сто, что «оборотни» в курсе каждого нашего шага, но почему-то не мешают нам…
— Но ведь когда-то должны будут помешать! — пожал плечами Стефан.
— Конечно! На самом последнем этапе, когда досье будет готово к передаче. А вот куда его передавать, решится позднее. Смотря в чьих руках оно к тому времени будет находиться. Вас ведь вели всё время на разных «тачках». Эти странные люди, которые напугали гаишника, а после выручили Эмилию во время нападения фанатов! А раньше, в Рублёвке, ты сам заметил машину, которая потом уехала от ворот коттеджа. Правда, после встречи с Ярцевым на Кудринской ты вернулся без «хвоста», и мне из турецкой бани удалось ускользнуть незамеченным. Контакт Сюзанны с Вестой Гацкевич был отслежен, и тогда наша хитрость удалась на славу. Пока они ждали встречи Весты с Сюзанной, ты на мотоцикле доставил материал сюда, и тоже без наблюдения. Были и ещё два визита. Рубановский водитель с Рублёвки и сама мадам Роза — из городской квартиры. Вот здесь вопрос, засекли их на Каланчёвке или нет. Я тоже, извини, не йог. Такая игра у нас, в «кошки-мышки». Они делают вид, что не интересуются своими предателями, которые работают против них, не мешают сливать на сторону убойный компромат. А я изображаю, что во всё это верю. До поры до времени игра шла под ковром, но теперь в любой момент стиль общения может поменяться. Чем меньше остаётся не собранных частей досье, тем больше вероятность перехода операции в иную фазу…
— В какую? — Стефан сидел рядом с Артуром на бортике ванны и болезненно морщился от неумолчного грохота воды.
— В опасную. Когда я вернулся из Дорохово в последний раз, как прежде, проверил квартиру. «Жучков» по-прежнему не было, а вот некоторые «маяки», которые я оставляю, оказались не в том положении. До сих пор всякие бумажки, винтики, блюдца, ложки стояли и лежали без движения. А нынче… — Артур кулаками ударил себя по коленям. — Нынче я заметил, что здесь побывали гости. Да, они изо всех сил старались не наследить, но я ведь тоже профессионал. И знаю, где следует искать. Потому я и увёл тебя сейчас в ванную. Нет гарантии, что мой сканер ловит все микрофоны — за последнее время много новых моделей появилось. Так что старый способ говорить тихо, под шум воды, мне кажется более надёжным…
— И что теперь нужно делать? — Стефан, уяснив обстановку, хотел получить приказ. — У вас ведь есть план?
— Делать будем вот что… — Артур на мгновение замешкался, в последний раз оценивая свои намерения. — У нас остаются три человека с частями досье. И встречаться придётся нам — больше некому. Насчёт сигнала «SOS» мы условились. Слово «Уезжаю» и подпись. От тебя — бэби, от меня — папа. Кто из нас первым заметит опасность, сразу посылает эсэмэску другому. Ни домой, ни к родственникам в этом случае возвращаться нельзя. На некоторое время нужно залечь у надёжных людей. Я для себя таких уже наметил. Думаю, и ты кого-то найдёшь. Друг другу мы с тобой ничего о них говорить не станем, чтобы ненароком их не засветить. Но сегодня я обязательно должен подъехать в Кузьминский парк и взять диск у Пирожинского. От его показаний генералам даже при огромном желании трудно будет отмазаться. Это не останки девчонок в лесу под Нижним Тагилом, а деятельность транснационального наркотрафика. Этими делами занимаются спецслужбы многих стран, Там вряд ли поймут желание замять и заболтать. Потому я ему туда сам — таково было желание Пирожинского. Оказывается, он слышал обо мне ещё в двухтысячном, и хочет убедиться, что отдаёт драгоценные документы лично Артуру Тураеву. Никому другому, говорит, не доверил бы. Очень много товара, поступившего в таможенные терминалы, объявлялось контрабандным и контрафактным. А дальше всё, начиная от сотовых телефонов и кончая автомобилями, продавалось своим структурам за копейки. Муж Весты Гацкевич не захотел с этим мириться и попал в зону. Как и Ярцев в своё время, чтобы много не болтал о фиктивных счетах, на которых находятся денежные средства влиятельных лиц. Много «бабла» отмывают с помощью звёзд шоу-бизнеса. Народу внушается мысль об их сумасшедшем богатстве, происхождение которого, скажем так, не прозрачно. — Тураев ещё немного подумал и достал из внутреннего кармана куртки жетон. — Смотри сюда внимательно…
— Это что? — Стефан придвинулся поближе.
— Пропуск в камеру хранения на Курском вокзале. У тебя феноменальная память, как я слыхал. Запоминай на всякий случай. Я все эти недели перевозил кейс в разные ячейки московских вокзалов. Если мне удастся сегодня выскочить, остаться на свободе, я сам возьму досье и сделаю то, что пообещал Лёвке. Но при другом раскладе придётся действовать тебе. Ты скажешь, что потерял жетон, что у тебя его украли, что сгорел при пожаре… Всё, что угодно. Но номер ты должен твёрдо помнить. И никому, ни при каких обстоятельствах его не называть. Обратишься на вокзал лишь в том случае, если точно узнаешь, что я мёртв или посажен. И в курс дела ставь только очень надёжного человека. Например, свою мать, когда она вернётся…
— Мать? — удивился Стефан. — Она разве в теме? Похоже, они с Лёвой давно уже не виделись…
— Даже если не в теме, ты объясни. А вдруг знает? Это тоже реально. Вряд ли она откажется выполнить последнюю волю мужа, покарать его убийц. Насколько я знаю, Сибилла-Мария врагов не прощает.
— Это действительно так опасно? — Стефан, нахмурив брови, смотрел на жетон и будто фотографировал его взглядом. — Вы можете погибнуть?
— Не только я, но и ты, сынок, — мягко, проникновенно сказал Тураев, и Стефан вздрогнул. — Ты должен быть готов… Или откажись сразу. Операцию закончу я один, и кейс из камеры заберу. Не бойся, я не стану тебя осуждать, если ты повернёшь назад сейчас. Но после того как мы расстанемся, ты потеряешь право на слабость и страх. Думай, пока есть время, но его очень мало. Нам нужно уходить отсюда, пока нас не взяли и тем самым не вывели из игры. Итак? — Тураев пристально смотрел на Стефана. — Я раскрыт — без сомнения! Остаётся уповать на удачу. Я постараюсь оторваться от «хвоста» — в лесопарке, да ещё в сумерках это несложно. А ты выходи через полчаса после меня и езжай на Каширку. Возьмёшь материалы у Шубиной, потом передашь мне, если всё пройдёт нормально. Место встречи уточним позднее. Если я исчезну, действуй по своему усмотрению. Но любой ценой постарайся всё сохранить до приезда матери. Всё-таки я надеюсь, что ты пойдёшь со мной до конца. Мой родной сын Амир не желает меня знать. Но ведь он и не делал добровольный выбор — быть моим сыном!..
— Отец! — Стефан качнулся к Тураеву и крепко обнял его. — Я хотел этого! Никогда никого так не называл — с Лёвой мы были по имени. Я докажу, что ты не ошибся! Моя жизнь в руках Господа, но пусть Лёва видит с небес — я сделал всё, что мог!..
