Линвуд Баркли - Поверь своим глазам
Но мне помогло то, что я не был высокого мнения об уме Лена вообще, а особенно в последнее время, и тот факт, что мои версии в чем-то совпали именно с его соображениями, заставил меня отринуть их. И потом — какого дьявола он вообще брался рассуждать на данную тему? У него-то откуда взялись подобные подозрения? Мое собственное воображение было взбудоражено после того, как я изучил состояние, в котором находился трактор. А Лен, насколько мне было известно, даже не приближался к месту происшествия до того, как я переставил машину обратно в амбар.
Значит, он мог основываться на том, что рассказывал ему отец. Но проводить параллель между случаем на лестнице и сознательным толчком, который привел к смерти, означало заходить слишком далеко. Ведь речь все-таки шла об отце Томаса.
Или же Лен преследовал иные цели? Верил ли он сам в свою версию или просто пытался бросить тень на Томаса? Но зачем? Он явно хотел подкинуть эту идею своей жене. Но опять-таки — для чего?
— Проблема в том, — произнесла Мари, словно отвечая на мои безмолвные вопросы, — что Лен всегда судит других слишком строго. Это в его характере. Слышал бы ты, как он отзывается о людях в Таиланде. С виду, говорит, хороший и добрый народ, но за рулем ведут себя не как американцы, качество строительства не идет ни в какое сравнение с нашим, и страна постоянно переживает периоды политической нестабильности. Лен никак не может взять в толк, что мешает им прекратить все эти мелкие склоки между партиями и начать разумно управлять государством. И еще Лен на дух не переносит всякие монархии. Ему непонятно, почему кто-то может претендовать на роль главы страны только потому, что родился в определенной семье. Но все это не мешает ему возвращаться туда, даже если я не могу сопровождать его.
Таиланд.
В последние годы я часто слышал от друзей восторженные отзывы о Таиланде. Жаркий климат, богатый растительный мир — одна из красивейших стран на планете. А кроме того, оживленная ночная жизнь, своеобразная культура, вкусная национальная пища. Правда, как и в любой стране, там не обходилось без проблем. Париж был печально известен обилием воров-карманников и непредсказуемыми забастовками. Лондон — дорогой город, а в последнее время и опасный с точки зрения терроризма. Взрывы в метро и в автобусах были тому подтверждением. Это же относилось, например, к Москве. Мехико сотрясали постоянные войны между наркоторговцами. Да и многие крупные города в Соединенных Штатах стали ареной противоборства уличных банд.
А что я слышал о Таиланде? Разумеется, знал о политических беспорядках, упомянутых Мари. Но было что-то еще. Конечно! Проституция. Детская проституция.
И я поневоле задумался, была ли неспособность Мари путешествовать единственной причиной, побуждавшей Лена отправляться туда в одиночку.
53
— Уж такие-то детали можно было бы выяснить заранее, — усмехнулась Николь.
Она расположилась на пассажирском сиденье, задрав ноги на переднюю панель и держа нож для колки льда между кончиками указательных пальцев.
Льюис промолчал.
— Я бы, например, непременно убедилась, что наш человек находится у себя в Берлингтоне, прежде чем очертя голову мчаться туда. Но кто я такая, чтобы к моему мнению прислушиваться?
— Это был его дом, — сквозь зубы процедил Льюис.
Микроавтобус летел по ночной автостраде на скорости восемьдесят миль в час, и порой возникало ощущение, будто его в любой момент может занести в кювет. Они двигались на запад. По прикидкам Льюиса, потребуется часа два, чтобы добраться до нового пункта назначения.
Когда на их стук в дверь никто не отозвался, им вовремя подвернулась престарелая соседка, заметившая пару, топтавшуюся на крыльце дома Рэя Килбрайда. Она сообщила, что ее зовут Гвен и она забирает почту и рекламные буклеты, которые присылают Рэю, пока он находится в Промис-Фоллз. У него недавно умер отец, и ему понадобится время, чтобы уладить все дела. А его брат требует за собой присмотра.
— Могу я чем-то вам помочь?
— Минуточку! — воскликнула Николь. — Вы сказали, что в доме живет человек по имени Рэй?
— Именно так.
Николь повернулась к Льюису:
— Говорила же тебе, что мы ошиблись адресом. Мы вообще заехали не в тот район.
Льюис пожал плечами и кивнул:
— Да, согласен.
— Значит, вам нужен не Рэй? — спросила соседка.
Нет, конечно, заверили они, поспешно вернулись к своему фургону и направились в сторону Промис-Фоллз. И Николь всю дорогу подначивала Льюиса за его ошибку. Она умышленно хотела ему этим надоесть. Заставить взбеситься. Посмотреть, позволит ли он себе сорвать на ней злость.
Это был лучший способ получить представление о его дальнейших намерениях. Потом она сказала:
— Если бы решение зависело от меня, я бы не стала ломиться в парадную дверь, а нашла способ тихо проникнуть в дом сзади и застать их врасплох.
Льюис крепче вцепился в руль, процедив:
— Да, наверное, ты права. Мы сделаем так, как предлагаешь ты.
Какие мы милые!
Именно в тот момент Николь поняла, что он собирается убить ее, когда с делом будет покончено. Он вел себя с ней терпеливо, желая усыпить ее бдительность.
Для нее не составило бы труда нанести удар первой. Она могла бы всадить ему нож в шею прямо сейчас, пока он вел машину, а затем перехватить руль и дотянуться ногой до педали тормоза. Чем и хорош просторный микроавтобус — ничего не стоит перебраться на место водителя прямо на ходу.
Николь знала, что это в ее власти. Но время еще не пришло. Нужно довести игру до конца. Она сама хотела разобраться в происходящем не меньше, чем Льюис и те, кто отдавал ему приказы. Представлял ли, например, этот Килбрайд такую же опасность для нее, как для людей, которые ее наняли? А потом ей предстояло оценить угрозу, исходившую для нее от всех сообщников (а не только от одного Льюиса). Может, ей придется разобраться и с ними тоже. Потому что она твердо решила завязать. Все! С нее довольно!
В том чикагском подвале Николь почувствовала, как что-то внутри ее надломилось, когда она убивала жену сотрудника «Уирл-360». И больше не желала исполнять ничьих заказов.
Но, так и быть, она доведет начатое до конца, ни на секунду не теряя Льюиса из виду. Николь уже приняла одну важную меру предосторожности на случай, если ему вздумается внезапно атаковать ее.
— У нас достаточно времени, — вдруг сказал он. — Заскочим куда-нибудь по пути на чашку кофе? Я угощаю.
О да! Он определенно собирался убить ее.
54
— Это очень вкусно, — сказал Томас, отправляя в рот очередную порцию жаркого с тунцом, приготовленного Мари Прентис.
— Да, хорошо, — согласился я.
Но с той минуты, как Мари уехала, я вдруг почувствовал, что мой прежний аппетит исчез. Слова Лена крепко засели у меня в памяти. Я не мог избавиться от мысли, что он преследует какие-то свои цели. Пытается возложить на Томаса ответственность за то, чего тот не делал.
— Я, пожалуй, положу себе добавки, — произнес брат.
— А не хочешь взять на себя потом мытье посуды?
— Разве это справедливо?
— А почему нет? В чем несправедливость?
— Но ты ведь не приготовил ужин. Я думал, уговор такой: ты готовишь, я убираю со стола и мою посуду. И наоборот, если я готовлю, то уборка за тобой. А ужин приготовила Мари.
Он положил себе в тарелку еще еды.
— Значит, следуя своей логике, — заметил я, — если какую-либо работу выполняет кто-то помимо нас двоих, то все остальное ложится на мои плечи?
Томас медленно жевал, стараясь сформулировать свой следующий аргумент.
— Ну, по крайней мере мне так показалось сначала.
— А теперь тебе не кажется, что в таком случае нам следует разделить обязанности? Ты уберешь со стола и сложишь тарелки в посудомойку, а я отскребу и отмою сковородку. Судя по тому, как ты орудуешь вилкой, в ней ничего не останется.
— Ладно, — кивнул он.
Через десять минут мы с Томасом стояли около раковины. Я наполнял ее мыльной водой, а он укладывал тарелки, чашки и столовые приборы в нашу посудомоечную машину. То есть мы в буквальном смысле терлись друг о друга плечами и даже выработали что-то вроде общего ритма. Все делалось молча, но мне казалось, что мы ни разу не были так близки с моего приезда сюда. А чуть позже, протирая тряпкой стол, брат спросил:
— У тебя в жизни бывало, чтобы человек, которого ты считал своим другом, начинал себя вести не как друг?
Задавая вопрос, он не смотрел на меня, сосредоточившись на том, чтобы сделать поверхность стола идеально чистой.
— Да, случалось несколько раз. А ты кого имеешь в виду?
— Даже не знаю, могу ли быть откровенным с тобой.
— Конечно, можешь. Если не со мной, то с кем еще тебе это обсудить?
Томас посмотрел мне в лицо.
— Я имею в виду президента.
