Владимир Константинов - Жертва мистификации
Первыми жертвами, а вернее сказать, первыми кирпичиками в в фундаменте величественного здания, которое он намеревался построить, стали супруги Студенцовы — его приемные родители, уже давно ему осточертевшие своим занудством. И потом, ему надоело быть «сыном Студенцова». Он сам по себе и не чета каким-то студенцовым. Он уговорил отца поехать отдохнуть и поправить здоровье на Телецкое озеро, купил две потевки и убедил ехать на машине. А когда «Волга» отца взбиралась по горной дороге, на одном из крутых поворотов ей преградил дорогу грузовик под управлением Толи Каспийского и... И все было кончено. Игорь стал наследником довольно приличного состояния отца и одновременно избавился от обязанностей разыгрывать из себя любящего сына.
С Каспийским Игорь когда-то учился в одной школе, даже в одном классе, пока того за неуспеваемость и отвратное поведение из школы не отчислили. Два с половиной года назад они случайно встретились на улице. Узнал его Каспийский. Подошел. Они разговорились. Оказалось, что Анатолий только-что освободился из лагеря и искал, чем бы ему заняться. К тому времени в голове Игоря уже сформировался хитроумный план и он решил привлечь к его осуществлению Каспийского. Тот охотно согласился. Скоро Анатолий подобрал себе команду из пяти человек, таких же примитивных ломбразианских типов, как сам, готовых за хорошие деньги на любое. Янсон оформил их в свой театр подсобными рабочими.
Да, он совсем забыл. Перед тем как отправить родителей в бессрочную командировку Игорь женился на Эльвире Аброскиной. Женился лишь для того, чтобы прибрать к рукам огромное состояние её отца. Через полгода после свадьбы её отец благополучно утонул в море, не без помощи, конечно, парней Каспийского. А затем очередь дошла и до самой Эльвиры, убиенной в Сочи «какими-то негодяями». По их приметам, которые он сообщил милиции Толю и его друга Овчаренко будут долго искать. Очень долго. Ха-ха.
А затем все пошло-поехало по накатанной схеме. Игорь имел развернутый список всех бизнесменов города, которые были либо холостыми и не имели близких родственников, либо имели их минимальное количество. Янсон поставлял ему красивых, но бездарных и ни на что не годных актрис. Те сначала заводили дружбу с ближайшими друзьями намеченной жертвы и уже через них знамимились со своими будущими супругами. Новая фирма не давала сбоев. «Несчастные случаи» и «самоубийства» «денежных мешков» и их ближайших родственников были обставлены таким образом, казались настолько естественными, что ни у кого не вызывали ни малейших подозрений. Ему, Студенцову, доставляло истинное удовольствие поиздеваться над следователями и оперативниеами. Никому из них и в голову не пришло как-то объеденить и проанализировать все случаи... Стоп! Кажется он понял, отчего на него вышли. Именно это и сделал Иванов или кто-то из его ближайших помощников. Точно! Что ж, тогда их можно поздравить. Грамотно работают.
Однако, пора. Игорь положил папку с рукописью романа в дипломат. Встал. Во всем теле ощущал такую разбитость, будто прожил не тридцать, а все сто лет. Устал. Как же он смертельно устал. Не хотелось ни о чем думать, ничего решать. Впрочем, он уже все для себя решил. Сожалеет ли о том, что все так произошло? Нет. Слишком пошла, ничтожна и обсурдна жизнь, чтобы о чем-то сожалеть. Сильные личности уже давно сошли со сцены. Их места заняли ничтожества. А это означает, что мир обречен. И уже никто не в состоянии изменить порядок вещей. Человечество доживает последние годы. К сожалению, он понял это слишком поздно. Но как же скверно на душе! Так скверно, что лишь одно слово «жизнь» вызывает в нем приступ тошноты.
Такое впечатление, что он не сделал чего-то очень важного. Чего? Ах да, — дневник! С восемнадцати лет, уверовав в свое великое предназначение, он вел дневник, считая, что его когда-нибудь обязательно опубликуют. Ха-ха. Глупость несусветная. Однако дневник облегчит задачу Иванову и компании. Они того заслужили. Он достал из тайника пять общих тетрадей и положил на стол. Здесь он подробно описал каждое убийство от рождения замысла до его воплощения в жизнь. Нет, что ни говори, а он все же талантливый человек. Однозначно. Если бы у него были и помощники на уровне, то... Впрочем, хватит об этом.
Игорь взял дпломат и спустился в подвал. Светлана Козицина лежала на диване, но при его появлении села, недобро взглянула на него. Вид у неё был неважнецкий. Кофточка порвана, губы разбиты, под глазом синяк. И все же она была прекрасна. Зачем он это сделал? Зачем дал распоряжение этим головорезам пытать ее? Хотел унизить, сломить волю? Наверное. Глупо. Такие не ломаются. Нет.
— Здравствуйте, Светлана Анатольевна!
Она не ответила. Лишь ещё более напряглась, склонила голову, а взгляд выражал презрение, презрение и ничего кроме презрения. Что ж, он этого вполне заслужил. Тяжелая русая прядь упала ей на глаза. Машинальным движением руки она вернула её на место. Женщина в любых условиях остается женщиной. Этот её жест его очаровал. В сознании всплыли слова из песни: «А мне бы в девушку хорошу влюбиться...» А может быть так и надо было поступить — влюбиться вот в такую девушку, нарожать детей. Может быть как раз в этом и состоит сермяжная правда жизни? Он не знал. Возможно, что так. Но он свою жизнь потратил на другое.
— Собирайтесь, Светлана Анатольевна, — сказал он, улыбаясь.
— Что вы ещё придумали? Какую очередную мерзость?
— На этот раз вас ждет приятный сюрприз. Уверяю вас.
— К вашим сюрпризам я уже привыкла, — сказала девушка, вставая. — Потому меня уже ничем не удивишь.
Она поправила порванную кофту, одернула юбку, одела пиджак.
— Я готова.
— Ты куда её, шеф? — спросил Каспийский, увидев Студенцова с девушкой.
— Научись, Анатолий, не задавать начальству вопросов. Тогда проживешь относительно благополучную жизнь, — ответил Игорь.
— Понял, — кивнул тот.
— Надень на Светлану Анатольевну наручники, — распорядился Игорь.
— А это мы с большим удовольствием, — осклабился Анатолий, доставая из кармана куртки наручники и подходя к девушке. — Ручки, мамзель!
Светлана с каменным лицом, протянула руки, даже не удостоив Каспийского взглядом. Тот защелкнул на её запястьях замки наручников.
— Ключи, — Игорь забрал ключи от наручников у Анатолия и положил в карман. — Пойдемте, Светлана Анатольевна.
На дворе, вымощенном бетонными плитами, стояли «БМВ» Игоря и «Форд» Каспийского. Студенцов подошел к «БМВ», открыл заднюю дверцу, широким жестом пригласил девушку в машину.
— Прошу, Светлана Анатольевна! Эх, прокачу! — Рассмеялся. Только странный это был смех. Мрачный. Тяжелый.
Когда девушка села в машину, Игорь сел рядом, достал ключ от наручников, открыл один и зацепил его за ручку дверцы.
— Чтобы не появилось искушения сбежать по дороге, — объяснил. — Извините!
Выбравшись из машины и захлопнув дверцу, он отвел Каспийского в сторону и негромко, чтобы не услышала девушка, проговорил:
— Только не дергайся и не ори. Понял?
— А что случилось, шеф? — тихо проговорил Анатолий, заметно бледнея. Он уже догадался, что сейчас скажет Студенцов.
— Дача окружена милицией.
— Ой, блин! — Глаза Каспийского стали беспомощными от страха. — Что же делать, шеф?!
— Решай сам. Здесь я тебе не советчик. Хочешь — сдавайся, или попробуй вырваться.
— Но я почти пустой. Все мои «бабки» в банке. А куда я без них, — растерянно чуть не плача, проговорил Каспийский.
— "Бежит бабка, за ней — банка", — вспомнилась Игорю детская скороговорка. — Подожди, я сейчас. — Он вернулся в свой кабинет, выгреб из тайника все наличные деньги. Здесь что-то около деяти тысяч долларов и около того рублей. Сложил их в полиэтиленовый пакет. Вышел из дома. Протянул пакет Анатолию.
— Держи. Если тебе повезет, то на первое время хватит.
— А ты куда?
— Далеко, Толя, — усмехнулся Студенцов. — Так далеко, что вряд ли когда теперь вернусь обратно.
— Хочешь обменять эту сучку на авиабилет до Парижа?
— Ты угадал.
— А может быть нам всем вместе пробиваться?
— Нет, — тут же отверг это предложение Игорь. — Вместе никак не получится. Ну, давай прощаться. Счастливо тебе, Анатоль! — Он пожал руку Каспийского. Рука у того была вялая и потная. Игорю стало неприятно.
«Трус» — подумал он, с презрением глядя на своего теперь уже бывшего помощника. — Вот с такими приходилось работать. Ничего удивильного, что я так плохо кончил".
Он сел за руль «БМВ», завел мотор, сказал Каспийскому:
— Открывай ворота, Толя. — И когда тот выполнил распоряжение, включил скорость и почти до отказа выжал педаль газа. Мотор взревел и машина пулей вылетела на улицу.
Когда он выруливал на Бердскую трассу, то в зеркало заднего вида увидел приближающуюся «Ниву». Все правильно. На иное он и не рассчитывал. Но оперативники не могли знать, что Светлана в салоне. Темные тонированные стекла «БМВ» не позволили это сделать. Они лишь будут конролировать его действия. А это сколько угодно, господа. Он не гордый. Кажется, преследование заметила и Светлана. Боковым зрением он видел, как девушка вся подобралась, решив вероятно действовать.
