Дожить до весны - Влада Ольховская
Она будто забыла, что он сам психолог, что его наставник и вовсе мастер международного уровня. Майя начиталась простых истин в интернете и теперь готова была смешать из них панацею. Гарик не перебивал просто потому, что ему сейчас говорить не хотелось.
– Ты не замечаешь ту токсичную среду, в которой существуешь, потому что притерпелся к ней, – продолжила Майя. – Ну это, знаешь, как с лягушкой, которая варится заживо, без сопротивления, потому что вода нагревается постепенно.
– Я передам Таисе, что ты считаешь ее токсичной средой. Я с тобой, кстати, солидарен.
– Ой, перестань! Ты знаешь, что я не о Таисе или Матвее говорю. То, как с тобой поступила твоя семья, твоя сестра… Это непростительно. И легко советовать тебе отстраниться от них, не обращать на них внимания. Я понимаю, что ты не можешь, да и никто не может. Знаешь, мне иногда кажется, что мы от рождения связаны с семьей невидимыми нитями – прямо под кожей. Но если кто-то добровольно вырывает из себя эти нити, больно обеим сторонам.
– Слишком глубоко для меня. Я поверхностный человек, практически дно!
– Хочешь смутить меня? – улыбнулась Майя. – Ну и зря. Я уже так легко не смущаюсь, как раньше. Ты замечал, что ерничать и иронизировать намного проще, чем сказать что-нибудь доброе, от души? Потому что душу ведь нужно открыть, а это… Это как кожа после ожога, понимаешь?
Сколько бы она ни изображала уверенность, она все равно волновалась, Гарик прекрасно это видел. Поэтому очередную шутку он сдержал, кивнул и все.
– Вот! – обрадовалась Майя. – А в твоем случае еще и из-за работы приходится видеть много нехорошего. Я пару раз спрашивала о том, что вы делаете, у Матвея и Таисы, да и ты мне рассказывал… У меня волосы от такого дыбом! И это при том, что я совсем мало знаю. Но в итоге вы если не постоянно, то очень часто имеете дело с нехорошими людьми. Я вообще не знаю, откуда они берутся! Но всякие эти криминальные новости… Это же ужас, я их даже читать не могу! «Муж расчленил и съел жену», «Мужчина изнасиловал ребенка за то, что тот не так на него посмотрел» – это что вообще? А ведь для вас это не какие-нибудь заголовки, вы с этим имеете дело…
– Кто-то же должен.
– Да, я понимаю, но… Мне кажется, на фоне всего этого очень легко забыть, что есть и другие люди. Которые не совершают преступлений. Которые любят свою семью. Которые любят свою работу. Да просто люди, которые любят! Нормальные, живущие тихой маленькой жизнью. Но все ведь говорят, что это неинтересно, нужен драйв, эмоции через край и все такое… Крикливое меньшинство привлекает к себе внимание. Спокойное большинство кажется слабым, тусклым каким-то… Так ведь хорошие люди просто не совершают поступков, о которых пишут в криминальных новостях! И этих, других, людей больше, мир, в котором живут они, как раз прекрасен, он просто за кольцом из тех чудовищ, которые вас окружают!
Гарик вынужден был признать: она несла феерическую банальщину. А еще она была в этот миг не смешна, она была прекрасна, потому что искренне верила каждому слову. Та же банальщина лишь позабавила бы Гарика, если бы ее настрочила на своей страничке в социальных сетях какая-нибудь малолетка, стучащая клавиатурой под крылом мамы и папы.
Но Майя была другой. Она прошла через ад, который многих сломал бы навсегда. Она не просто выжила, она вырвала свою жизнь, когда челюсти смерти уже захлопнулись. И то, что после этого она не озлобилась, не утратила способность наивно верить в лучшее, значило для Гарика куда больше, чем ее слова как таковые.
Вера Майи была намного сильнее пустоты. Следовательно, пустоту можно победить, и вот об этом следовало помнить.
Нельзя было сказать, что все позади, Гарик бодро вскочил на ноги и дальше побежал по жизни, но он восстанавливался. Он снова мог полноценно вернуться к работе – как оказалось, вовремя. Это дело становилось все более запутанным, да еще и время играло против них.
Форсов поручил ему поговорить с Артемом Мельниковым. Сынок уже попытался подставить отца, но пока по мелочи – Марина не могла предложить ничего, кроме затаенной злобы, компромата у нее не было. А вот Артемка мог знать больше, чем сказал. На всех фотографиях, сделанных до смерти Клары, он жался к ней и игнорировал отца. Мамин мальчик. Если так, ему было особенно тяжело принять ее смерть. Интересно, у него есть какие-то доказательства, что Клару убил Вадим? Или Артем обвинил отца вслепую, потому что ему нужно было кого-то обвинить, только это уменьшило бы боль?
Так что Артема следовало изучить получше, но просто говорить с ним Гарик не собирался. Какой толк вообще? Понятно, что правду этот типчик не скажет в любом случае. Профайлер мог определить ложь, заставить Мельникова-младшего нервничать и заикаться. А толку-то? То, во что Артем верил, не обязательно было правдой, искренние заблуждения еще никто не отменял. К тому же, сидеть и говорить Гарику было мучительно скучно.
Куда любопытней ему было понаблюдать за Артемом в естественной среде обитания. Если бы все оказалось предсказуемо, он бы, так и быть, потратил час своей жизни на болтовню. Но наследник умел заинтриговать: рядом с коллегами он держался уверенно, Таиса упоминала, что и в обществе отца он был таким. Но когда Артем считал, что за ним не наблюдают, он позволял себе слабость, замирал, делал дыхательные упражнения – ему явно не впервой сталкиваться со стрессом.
А еще он не задерживался на одном месте. С утра он пару часов пробыл в офисе, Гарик проскользнул за ним туда, но изначально заинтригован не был. У него даже хватило времени, чтобы отвлечься, вспомнить ночной разговор с Майей – это было куда приятней, чем сосредотачиваться на настоящем моменте.
Зато дальше события стали развиваться намного интересней. Артем поехал в торговый центр, но не сделал там ничего толкового, он не закупался, ни с кем не встречался, просто бесцельно бродил по магазинам. Иногда рассматривал вещи, чтобы его присутствие не выглядело таким подозрительным. Правда, сконцентрироваться все равно не мог, сначала схватил с вешалки зеленое платье, потом отшатнулся от него, как от гадюки.
Гарик сообразил, что Мельников попросту пережидает тут, и не стал ходить за ним. Он вернулся на парковку, заставленную машинами. Ночь снова выдалась морозная – утром и автомобили, и асфальт покрывала глянцевая ледяная корка. Сейчас она по большей части растаяла, обернувшись искристыми весенними лужами,
