Александра Маринина - Незапертая дверь
В семь утра в среду раздался звонок от Ирины Савенич. Дрожащим и звенящим от гнева голосом она сообщила Короткову, что Яна ни за что не соглашается больше оставаться в Москве, она боится, и сегодня же Руслан вместе с ней улетает в Кемерово.
Еще через полчаса позвонил Зарубин. Его голос тоже звенел, но не от гнева, а от деловитости, смешанной с торжествующим лукавством.
- Здорово, Пална! - поприветствовал он Настю. - А чего я зна-а-аю! А чего я тебе расскажу-у-у!
- Говори, - нетерпеливо потребовала Настя.
- Ну да, прям-таки, разбежался с простого телефона. Вот придешь на службу и узнаешь. Если твое начальство тебе передаст.
- Сережа, ты маленький подлый клоп, - возмутилась она. - Кровопивец, одним словом. Будешь говорить или нет?
- Не, Пална, и не проси, - голос Зарубина внезапно стал серьезным. - Тут дело такое - сама понимать должна. Подожди пару часиков - и все узнаешь.
- Зачем же ты мне позвонил сейчас?
- А подразнить. Интересно же. И потом, меня тоже распирает удачей поделиться. Пусть рассказать не могу, но похвастаться-то хочется! Кстати, наш общий горячо любимый шеф с тобой?
- Куда ж он денется, - усмехнулась Настя. - Дрыхнет как сурок. Полчаса назад поговорил по телефону и давай снова спать. У него подъем минут через сорок по графику. Сережа, я вот о чем хочу попросить. Сегодня Нильские собираются возвращаться в Кемерово. Я бы хотела, чтобы ты там понаблюдал за ними на всякий случай. И еще: поспрашивай у местного народа насчет Николая Филипповича Бесчеревных, родился в шестьдесят пятом, умер в девяносто девятом, места рождения не знаю, а похоронен в Кемерове. Мне надо знать о нем все, что можно.
- Зачем? - неосторожно спросил Сергей и тут же нарвался:
- А я тебе потом скажу, если начальство разрешит, клопик ты мой ненаглядный.
- Сколопендра, - огрызнулся Зарубин.
- А ты - каракурт, - тут же отпарировала она. - Сержик, ты со мной в эти игры не играй, я всю жизнь кроссворды разгадываю и потому знаю нужных слов раз в сто больше, чем ты.
- Жужелица! - отчаянно кинулся в бой Сергей, но тут же испугался и повесил трубку.
Настя с улыбкой погладила телефон, щелкнула по нему указательным пальцем, мысленно представляя себе при этом зарубинский курносый нос, и принялась за приготовление завтрака.
Вечером того же дня она сидела в своей квартире одна-одинешенька. Короткой поехал к Ирине и, трогательно смущаясь, предупредил Настю, что ночевать не придет, но к завтраку непременно будет.
- Это еще зачем? - удивилась она. - Ты что, не можешь прямо от нее на работу приехать?
- Ира завтра снимается с девяти утра где-то у черта на рогах, за городом. Подъем у нее в шесть, выход из дома - в семь. Я, конечно, могу изобразить трудовой порыв и приступить к несению службы в половине восьмого, но лучше я все-таки к тебе приеду, ладно? Ты меня покормишь не спеша и расскажешь, чего за ночь надумала.
- Ну конечно, - фыркнула Настя, - ты ночью будешь развлекаться, а я думать должна? Здорово придумал.
- На то я есть твой начальник, - строго ответил Юра. - И не смей огрызаться.
Готовить еду для себя одной Насте не хотелось, она скучно сжевала оставшуюся со вчерашнего дня холодную отбивную с куском хлеба, запила этот изысканный ужин чашкой некрепкого кофе и улеглась на диван, закинув руки за голову.
Сведения, добытые Сережей Зарубиным, были и в самом деле интересными, они будили воображение, но в единую картинку не складывались. По крайней мере сразу. Может быть, в спокойной обстановке, в тишине одиночества и уюте мягкого дивана мысли станут более стройными и упорядоченными? Во всяком случае, Настя очень на это надеялась.
В начале апреля неизвестные воришки проникли в дом матери Руслана Нильского, перевернули все вверх дном, вероятно, искали деньги и ценности, однако таковых не обнаружили и удовольствовались какой-то ерундой вроде дорожной сумки из кожзаменителя и дешевой бижутерией. Руслан в это время уже уехал в Москву показывать свой роман, и Ольга Андреевна Нильская решила сына не тревожить из-за ерунды, тем паче урон был нанесен совсем незначительный, бижутерию эту она все равно уже давно не носит, а сумка слова доброго не стоит, да и некуда с ней ездить. В милиции дело возбудили, но никаких преступников, естественно, не нашли, списали все на залетных наркоманов, которые тырят по мелочи, лишь бы на очередную дозу хватило.
Спустя примерно неделю после кражи у Нильской весь город Камышов был взбудоражен убийством Анечки Симоновой. Убийц опять же не нашли, но зато рассказали Зарубину о несчастной семье, в которой сначала при взрыве на шахте погиб старший сын Юрочка, потом скоропостижно скончался глава семьи, а теперь вот Анечку убили. И все за какой-то год с небольшим. Клавдию Савельевну Симонову все искренне жалели, пытались помочь кто чем мог, но народ в Камышове в основном небогатый, так что помощь получилась от всей души, но не очень существенная. И вдруг спустя месяца полтора после Анечкиной смерти появился в городке незнакомец. Что-то типа графа Монте-Кристо, который явился, чтобы помочь семье судовладельца Мореля. Все организовал, всем денег дал, всех на уши поставил, чтобы осиротевшей Клавдии ни в чем и нигде отказа не было. И исчез. Так же внезапно, как и появился. Кто он и что - никому не ведомо, ведь когда человек такие деньги наличными прямо в руки дает, у него документов обычно не спрашивают.
А кемеровские оперативники, занимающиеся борьбой с организованной преступностью, поведали Зарубину, что какой-то слушок нехороший прошел среди братвы насчет Юрки Симонова. Дескать, и не погиб он вовсе при взрыве шахты. Другие двенадцать человек - да, погибли, а вот тринадцатого промеж них не было, да разве по разорванным и обгоревшим кускам плоти точно скажешь, сколько их там было? Кто не поднялся наверх после взрыва, того и считают погибшим. Симонов не поднялся. И отчего-то братва стала поговаривать, что он жив. Но разговоры эти появились не сразу, а только много месяцев спустя. Не то видели этого Симонова где-то живым и здоровым, не то шепнул кто... Но даже если Симонов жив, то ходить ему по этой земле недолго, видимо, осталось, потому как сам Богомолец, главнейший кемеровский авторитет, его активно разыскивает.
История конфликта Богомольна и Симонова выглядела и в самом деле устрашающе в том смысле, что шансов выжить y псевдопогибшего не было никаких. И если он действительно инсценировал собственную смерть, то совершенно ясно, почему. Никому не дозволено запускать лапу в "общак". За это неминуемо следует самое жестокое наказание. Странность, однако, состояла в том, что Симонов ни к какой группировке не принадлежал и к "общаку" доступа иметь не мог. Так, во всяком случае, выходило по сведениям местных оперативников. Почему же его так настырно искал Богомолец и почему в этой информации постоянно мелькало слово "общак"?
* * *Сергей Зарубин проклинал все на свете. Ну почему так получается, что как только ты соберешься сделать решительный шаг в собственной жизни, так тебя немедленно посылают в командировку? Еще в понедельник он позвонил в Москву своей девушке по имени Гуля и, прикрывая показной вежливостью собственное смущение, спросил, не согласится ли она выйти за него замуж. На что Гуля, тихонько засмеявшись, ответила, что сделанные по телефону предложения не рассматривает как серьезные. Она, мол, никуда не торопится и вполне может подождать, пока Сергей вернется из командировки и повторит эти слова при личной встрече. Не исключено, что за время пребывания вдалеке от Первопрестольной он одумается.
Зарубин знал, что не передумает. Но боялся, что за время его отсутствия случится что-нибудь непредвиденное, например встреча Гюльнары с двухметровым красавцем-богатеем, который выразит готовность бросить к ее ногам куда больше, чем может предложить скромный опер с Петровки. Ему всегда казалось, что он влюблен в Гулю куда сильнее, чем она в него, и оттого Сергей постоянно ждал вмешательства неожиданного соперника.
А перспектива отъезда домой с каждым часом выглядела все более неопределенной. Ведь первоначально его заданием было выявить связи Яны Нильской и поработать с информацией о группировке Богомольца. Потом выяснилось, что надо заниматься еще и каким-то Николаем Бесчеревных. А теперь вот Симонов, сведения о котором он нарыл на свою голову. С одной стороны, к убийству Тимура Инджия и похищению Яны Нильской история с Симоновым никакого отношения иметь не должна, но Каменская сказала, что Симонов по крайней мере двумя точками соприкасается с Русланом Нильским: городом Камышовом, где прошло детство обоих, и личностью Богомольца, который их обоих почему-то страшно не любит, одного пытался запугивать, а другого вообще собирается убить. И закрыть глаза на эти две точки соприкосновения она не считала возможным.
