Татьяна Степанова - Прощание с кошмаром
В один из таких неопределенных вечеров после работы она (вроде и не собиралась ведь) неожиданно для себя очутилась на «Третьяковской». Напротив метро шумел-гулял новенький «Макдоналдс». Толпа рекой текла в его вертящиеся стеклянные двери. Катя обогнула закусочную и двинулась вверх по Ордынке. Но ее вечное наказание — никудышное умение ориентироваться на местности — снова сыграло с ней злую шутку. Гранатовый переулок оказался в совершенно противоположной стороне, как и сообщил Кате попавшийся навстречу шустрый пацан да роликах.
Переулок, когда она наконец нашла его в паутине замоскворецких улочек, снова встретил ее безмятежной сонной тишиной. По вечерам деловой центр вымирает. Бывшие доходные купеческие дома, нашпигованные разными СП и ТОО, становятся похожими на пустые пчелиные соты.
Катя перешла на противоположную сторону улицы, медленно профланировала мимо дома № 6. В зарешеченных окнах первого этажа горел свет — тусклый в лучах заходящего солнца. «Галерея Четырех» явно готовилась к закрытию после трудового дня. Катя вздохнула: и никаких старых светлых «Жигулей» у крыльца. Припаркована лишь вишневая иномарка с тонированными стеклами. Кажется, они с Кравченко видели ее здесь и в прошлый раз. Ну конечно же! Эта машина и отъезжала от дома. А значит, этот тип Дивиторский именно на ней ездил на бензозаправку и… Но нет, опять не сходится. Он же вернулся. А когда они с Кравченко выходили из дома, никаких вишневых иномарок не было в переулке, а были лишь ржавые светлые…
«Господи, ну не приснились же мне здесь эти чертовы „Жигули“! — подумала Катя. — Прямо наваждение какое-то…»
Топтаться дальше у дома № 6 было бессмысленно и глупо. Катя несолоно хлебавши поплелись назад к метро. Из нас такие аховые детективы, что…
В крохотном особнячке, мимо которого пролегал ее путь, помещался продуктовый магазинчик. Катя от нечего делать зашла поглазеть, какие здесь цены. Два прилавка, морозилка, стеллажи со спиртным и полусонная от скуки девчонка-продавщица у кассы.
— Добрый день, банку «Спрайта», пожалуйста, — Катя полезла в сумочку за кошельком. — Как у вас хорошо — прохладно, тихо.
Продавщица Полезла в холодильник за водой:
— Еще чего-нибудь? Вот мороженое. Берите… Фарш свежий куриный, котлеты, окорочка — подмосковные, нежирные.
— Нет, спасибо, больше ничего не нужно.
— Сто раз в день это слышу, — продавщица вздохнула. — Ничего и никому. В центре никто ничего не берет. Все домой в свое Митино сломя голову летят иди на ярмарку к метро. — Ей, видимо, хотелось просто с кем-то перекинуться живым словом.
— Да, с покупателями сейчас туго, — поддакнула Катя, — Однако цены…
— А на оптовой, думаете, дешевле? Дудки! Там тоже люди ушлые. Цены! Что мы можем сделать, когда курс так скачет. И так экономим на чем можем. — И все равно нет покупателей?
— Как видите. Вы — вторая за весь день.
— Досадно. Но у вас тут тихая заводь. Никто не живет постоянно — одни офисные клерки. Хотя… — Катя вскрыла «Спрайт» и глотнула с наслаждением холодненького, — вон через дом от вас антикварный магазин. И они, кажется, в доме постоянно живут.
— А, эти! Эти к нам не заходят. Девчонка иногда заглянет — чипсов с сыром наберет полную сумку.
— Не заходят? Странно. Чего проще: чем куда-то к метро тащиться — у вас бы всем и отоваривались сразу.
— Такие — такое, — продавщица кивнула на прилавок с лоточками фарша, — не едят. Брезгуют: пища плебеев. Это для вас с вами, а они…
— Ну, — Катя пила шипучку маленькими глотками, — такие и по оптовым рынкам не ездят, уверяю вас. И то, что магазин рядом, — тоже, наверное, роли не играет. Машина есть — загрузил полный багажник, привез… Хотя опять же — в «Жигуль» старый много не загрузишь.
— «Жигуль»? Как же! Это тоже для плебеев. У них тачки дай Боже. Одна бордовая, другая синяя такая приземистая.
— Странно, а мне показалось, там «Жигули» старые побитые стояли.
— Ни разу я «Жигулей» там не видела. — Продавщица зевнула, прикрыв рот наманикюренной ручкой. — Если кто к ним приезжает — тоже все на таких тачках — закачаешься. Один раз даже длиннющий такой, как корыто, лимузин прикатил. Ну как в фильмах! Весь переулок занял, а зима была, гололёд…
Катя вышла из магазина хмурая. Ошиблась она с этими «Жигулями» — как пить дать ошиблась! Принадлежат они совсем не Белогурову и К°, а действительно какому-то типу из Мытищ, так что… И хватит разыгрывать из себя дурацкого детектива. Не для вас, дорогуша, это дело — она вздохнула так же тяжко, как и разочарованная в бизнесе и жизни продавщица.
Однако на следующее утро Катя все же снова отправилась к Воронову за новостями: узнал — не узнал?
— Узнал. С местным управлением связался. Они участкового мне дали. Хозяин «Жигулей» действительно Андрей Панкратов, местный, мытищинский. Только с самим участковому поговорить не довелось, — сообщил Воронов.
— Почему?
— Сел.
— Сел? По какой статье? За что? — Катя снова чувствовала себя заинтригованной.
— Тяжкие телесные, хулиганство. У них с соседями давняя позиционная война была: те дверь хотели ставить общую железную, а Панкратов возражал. Однажды подпили, ну и на этой почве отношения начали выяснять. Наш соседу и припечатал между глаз, ребра сломал, челюсть, и вдобавок еще ушиб головного мозга.
— Из-за такой ерунды, как дверь, покалечили человека?
— Угу, — Воронов не отрывался от своего вечного компьютера. — Падение нравов в быту — просто жуть.
Катя снова отметила, что шутки ее коллеги плоски как блин.
— А машина?
— Да в гараже, должно быть. Участковый сказал: у них гараж кооперативный, по наследству достался от тестя.
— У них? А кто еще живет с этим Панкратовым?
— Жена, сын взрослый. Только с ними тоже не беседовали.
— Почему?
— Катя, мне и эту-то информацию с барабанным боем выдали. У них дел сейчас — зашьешься. Надо вам — приезжайте, не велик крюк от Москвы, сами и выясняйте: так они говорят.
— Той машины в гараже нет. — Катя протянула руку. — Дай мне адрес этого дебошира.
Воронов протянул ей распечатку.
— А с чего тебя так именно эти «Жигули» интересуют? — спросил он.
Катя промолчала.
— Это совсем не то, что нам нужно, Катя, — Воронов снова начал колдовать над программой «Поиск». — Уж поверь моему опыту. Я тут вот список составил возможных проработок, а это — туфта.
Катя рассеянно кивнула. Ей не хотелось признаться, что опыту двадцатитрехлетнего лейтенанта милиции; Воронова она пока безоглядно доверять поостереглась бы.
В Мытищи она решила наведаться, не откладывая дела в долгий ящик. Придирчиво изучала текущие сводки происшествий. Ее интересовали конкретные раскрытые дела в этом районе. Катя не любила зря бить баклуши: раз едешь «на землю» — сделай все, чтобы запастись там материалом для будущих публикаций.
В Мытищах во время профилактического рейда как раз накрыли подпольный водочный цех. Так что материал был.
Освободилась Катя лишь к трем часам дня. Теперь можно было отправиться и по адресу, указанному вороновским компьютером, разыгрывать дальше детектива-любителя. И опять же, трясясь на стареньком рейсовом автобусе, шагая через городской парк к улице Молодежной, где проживал до суда дебошир Панкратов, Катя не могла ответить себе: для чего ей, собственно, нужна вся эта добровольная морока со своим личным сыском?
Но так уж она была устроена. Когда что-то задевало ее любопытство, она не успокаивалась до тех пор, пока не узнавала все-все-все.
Семья Панкратовых проживала в старой пятиэтажке, судя по номеру квартиры, на четвертом этаже. В подъезде едко пахло кошками и картошкой: кто-то из жильцов уже начал делать запасы. Катя постояла в раздумье. Было два пути: либо постучаться прямо в квартиру Панкратовых, либо.., наведаться сначала к их заклятым врагам — соседям. Второй путь сулил больше информации. Люди, при умелом к ним подходе, весьма охотно делятся известными им секретами своих недругов, особенно если уверены, что могут этим им крупно насолить.
Катя решительно нажала кнопку звонка квартиры напротив.
— Кто? — спросили за дверью. — Налоговая инспекция.
— Ой, — за дверью настороженно замерли. — А мы-та…
— Будьте добры, откройте, вот мое удостоверение, — Катя поднесла к дверному глазку раскрытую «корочку». В сумраке лестничной площадки вряд ли можно было разобрать надписи, но фотографию в форме было видно. Правда, особо Катя не рассчитывала на то, что дверь перед ней тут же гостеприимно распахнется — не те нынче времена, но… Но дверь все же хоть и со скрипом, но открыли. Сначала робко, на цепочку, затем, разглядев Катю, сняли с грохотом и ее. На пороге, загораживая дверной проем мощным бюстом, стояла женщина лет пятидесяти, а из-за ее плеча любопытно высовывалась сухонькая старушка в вязаной кофте.
— Это квартира Панкратовых?
