Штопая сердца - Мария Владимировна Карташева
В Управлении было суетно, стало заметным, что этажи заселяются, люди прибавлялись, и Визгликов, поднимаясь на лифте и слушая весёлый трёп двух барышень в отлично сидящей на них форме, загрустил. Ему впервые захотелось вернуться в юность, выбрать другой путь для жизни, и пусть бы сейчас он костил на чём свет стоит правительство, высокие цены и тёщу, как это делает средний обыватель, и отращивал пивной живот, но вокруг него не было бы стольких смертей.
— Лавр засветился в том доме, — заходя в кабинет, сказал Визгликов.
— Сегодня прям удачный день, — поджав губы, ответила Лисицына. — Продолжай, Серёжа.
— Когда они заговорили об оперативном информаторе по кличке Журавль, у меня не осталось сомнений, что перекусить я пришёл в нужное место. Повариха не заподозрила ничего.
— Уверен? — Лисицына барабанила пальцами по столу и напряжённо о чём-то размышляла.
— Ну, она, конечно, шаристая тётка, но сильно падка на мужской пол.
— Погорелов, ты чего, по рукам пошёл? Во имя работы? Уважаю! — воскликнул Визгликов.
— Нет, Стас, я хвалил её готовку и травил анекдоты. Ещё ругал начальство. Ещё непрозрачно намекнул, что в пятницу хотел бы заглянуть на обед, — пояснил Сергей.
— Ну что, тянуть волынку времени нет. Делаем зачистку. Дальше будем разбирать, кто по нашей части, кого в ГУНК отдадим.
— С фига ли такие подарки? — спросил Визгликов.
Лисицына молча посмотрела на него, но ничего не ответила и набрала номер Ковбойкина.
— Я зайду? Через пять минут буду, — Лисицына встала, одёрнула блузку, взяла папку и посмотрела на Погорелова. — Всё-таки нужно найти хоть кого-то, кто ещё смотрел Катю, кроме Хворостиной. Кстати, по ней что-то известно?
— Да. У неё дочь с психическим расстройством, жили очень бедно, она могла редко брать смены, но потом всё изменилось. Появились деньги, она даже некоммерческое партнёрство открыла, «Штопая сердца». Они сделали театр для душевнобольных, проводили сеансы психологической помощи для населения.
— Ну, ищите источник обогащения и причины для организации НКО. Они должны быть.
Погорелов до позднего вечера проверял все медицинские выписки Екатерины Фроловой, которые им выдали в психиатрической клинике. Папка собралась внушительная, но в ней ровным счётом не было ничего, что могло бы помочь следствию. Сергей с тяжёлым вздохом закрыл дело, посмотрел на еле живую Глашу, не так давно вернувшуюся с квартиры, где Визгликов нашёл два трупа.
— Есть что? — вяло спросил он.
— Километры кадров. Кирилл занимается, и туча отпечатков, они у Казакова, — девушка устало опустилась на стул. — Одна жертва задушена, у второй ножевые. Обе предлагали свои услуги на одном и том же сайте эскорт-услуг. Короче, не сможем мы допросить Альбину или как её там. У тебя как?
— Глухо. Нужно хоть что-то про эту Катю накопать, — Погорелов раздражённо откатился на кресле от стола. — Врачи что вчера сказали?
— Сейчас с ней разговаривать бесполезно. У неё, — Глаша задумалась, — като… като…, короче, ступор. Мама? — девушка удивлённо взглянула на телефон. — Привет. Да, хорошо. Конечно, приду, — она пожала плечами и улыбнулась. — Видимо, мама ещё не окончательно от меня отказалась. Просит с ней пообедать завтра, — Глафира пододвинула себе папку с Катиными медицинскими справками. — Хочешь, я посмотрю свежим взглядом?
— Откуда у тебя свежий взгляд? — язвительно заметил Погорелов.
— Будем препираться или работать? — устало спросила Глафира.
Сергей молча открыл перед ней папку и, круто развернувшись, пошёл прочь. Глафира подумала, что все очень устали, нервная обстановка практически уничтожила любой намёк на спокойствие и сейчас главное — держаться и не сорваться. На одном из столов зазвонил стационарный телефон, Глафира подождала несколько секунд и нехотя потащилась к аппарату.
— Слушаю, Польская.
— Здравствуйте. Мне нужна Лисицына.
— Анны Михайловны нет на месте. Что передать?
— Меня зовут Полякова Елена Сергеевна. Мне передали, что она меня искала, я была в отпуске, сейчас на рабочем месте. Так что, если могу чем-то помочь, буду рада.
— Хорошо, я поняла, обязательно поставлю Анну Михайловну в курс дела, — Глаша повесила трубку и остановила взгляд на тощем молодом человеке, стоявшем в коридоре возле тележки, на которой высились папки. — Вы кто?
— Здрасьте, — раскатисто и картаво проговорил он, — это выемка документов с НКО «Штопая сердца». Куда поставить?
Внутри Глашиной головы зазвонили тревожные колокола.
— Так много? — она с ужасом оглядела шесть больших коробок.
— Не, это только начало. Внизу ещё два раза по столько же. Куда ставить? — радостно прогремел юноша.
— Ну, сюда куда-нибудь, — Глаша неопределённо обвела рукой пространство кабинета и подумала, что теперь из списка дел придётся вычеркнуть ещё и сон.
Молодой сотрудник бодро вкатил тележку, переставил коробки на пол и удалился, а на его месте возник Артём.
— Вы из ниоткуда материализуетесь, что ли? — спросила Глаша.
— Ковровая дорожка шаги скрадывает, а свет неяркий и поэтому не видно, кто подходит, — отозвался Артём. — Я почти закончил с оформлением и могу приступить к работе. К кому мне за распоряжениями?
— Ну, пока ко мне, все разъехались.
— Чем заняться?
— Куда ставить?
Одновременно прозвучали вопросы от Артёма и вернувшегося юноши, Глаша перевела взгляд с одного на другого, лицо её просветлело, и она показала Архарову на коробки.
— Вот тут немного документов рассортировать нужно. Я покажу как.
Когда Лисицына вернулась в отдел, то с удивлением обнаружила, что Архаров сидит за столом, который окружали горы бумажных стопок, и работает со скоростью конвейера, а Польская с красными глазами ползает по полу между разложенными медицинскими справками, перекладывает их с места на место и что-то бормочет себе под нос.
— Что с ними? — тихо спросил подошедший Визгликов.
— Перетрудились, по-моему.
— Ну, я понял, — Визгликов легонько поддел Анну под руку и показал на столик в углу кабинета.
Там стояло два пустых кофейника и валялось множество пустых стаканчиков.
— Э, трудоголики, сворачивай пахоту! — крикнул Стас. — Польская, глаза вывалятся, мы тебя потом фиг замуж выдадим. А я всё-таки рассчитываю от тебя избавиться.
— Так, Катю, кроме Хворостиной, вела ещё одна докторица, — охрипшим от усталости голосом проговорила девушка, садясь на пол. — Я с ней связалась, если вкратце, то Катю, скорее всего, изнасиловали, но у девушки была очень хрупкая психика, и она не смогла справиться с сильным стрессом. Катя начала ходить в группу, что вела Хворостина, и потом у неё вообще крыша потекла, — Глаша осеклась, — Это Ольга Александровна так сказала. Она вспомнила, что Катя из отпуска чумной вернулась, потом стала на какие-то курсы ходить и всё, ей стали мерещиться инопланетяне. А врач сказала, что когда Катя к ним поступила, то Хворостина у
