Кристианна Брэнд - Не теряй головы. Зеленый – цвет опасности (сборник)
Вудс повиновалась:
– Не знаю, на что вы намекаете, инспектор, только Эстер и я знали, что мы собираемся поставить все свежее.
– Я ни на что не намекаю, – раздраженно ответил Кокрилл. – Боюсь, доставая все новое, вы играли на руку убийцам.
Он потянулся за бумагой и табаком, однако не нашел на своем зеленом одеянии кармана. Обстановка в операционной, яркий свет и жара, а также понимание, что он играет с человеческой жизнью, – все это действовало ему на нервы.
Майор Мун в форменной рубашке без пиджака зашел в комнату для переодевания.
– Пора приступать, Барни. Иден уже тут, я переодеваюсь. О, здравствуйте, инспектор, как дела?
– Нормально, – пробурчал Кокрилл. – Только курить хочется – сил нет.
– Осталось недолго, – обещал майор Мун, чуть улыбнувшись. – Продолжай, Барнс. Эстер, дитя мое, ты хочешь остаться?
– Нет, я подожду снаружи, майор. Фредерика обещала прийти подержать меня за руку. – Девушка вяло улыбнулась.
Мун улыбнулся ей в ответ и исчез за дверью. Эстер прошла в анестезионную; было слышно, как они с Уильямом разговаривают. Спустя минуту сержант в белом халате распахнул двери, и Эстер вкатила носилки в операционную. Сержант вопросительно взглянул на инспектора и помог ей переложить больного на стол.
– Ну что ж, Уильям, я пойду, – дрожащим голосом произнесла девушка.
– Да, дорогая, – ответил Уильям, пытаясь улыбнуться.
Эстер стояла под большой бестеневой лампой и смотрела на возлюбленного, и в ее глазах светилось что-то вроде блаженства, озарявшего чистую, бледную красоту овального лица. Она наклонилась, нежно поцеловала его в губы и, не оглядываясь, вышла.
Внезапно сердце Кокрилла наполнилось страхом. «Допустим, я ошибся. Допустим, я смотрел не туда, а тем временем убийца успел подготовиться… и теперь этот юноша умрет. Я должен был выставить тут накануне охрану. Нужно было остаться здесь и послать за помощью, а не ходить самому. А так образовался интервал минут в десять, пока мы разговаривали в холле, когда сюда мог войти кто угодно!» С другой стороны, Барнс и Мун знали заранее, что Уильяму предстоит операция. Да и Иден, наверное, тоже. Любой из них мог все подготовить утром или днем, когда он, Кокрилл, еще ничего не знал. Но что подготовить? Он сам, своими глазами видел, как Уильяму сделали предоперационную инъекцию в палате, сам выбирал банки и пузырьки, которые могут быть использованы во время операции. Аппарат для анестезии подключен правильно, и ему убедительно доказали, что в баллон нельзя закачать не тот газ. Уильям оставался под присмотром с того самого момента, как его вывезли из палаты. Вроде бы все предусмотрено, и все-таки… Кокрилл вспомнил лицо Эстер, когда она поцеловала своего любимого на прощание, и в его сердце застучал страх, вытесняя разум, компетентность и опыт, – необъяснимый, безликий страх, который он не мог выразить словами. Инспектор окинул взглядом ярко освещенную комнату, сверкающие кровожадным блеском ряды стальных инструментов, наточенных и заостренных, чтобы вгрызаться в трепетную плоть, извивающиеся красные кольца трубок, тампоны, иглы, связки стерильного кетгута, маленькие, безобидные с виду пузырьки, незнакомые хирургические принадлежности, и почувствовал беспомощность.
Барнс сидел на табуретке; его рот и нос уже были закрыты марлевым прямоугольником, в левой руке он держал маску, поднеся ее почти к самому лицу Уильяма, а правой крутил клапаны и регулятор. Голос анестезиолога звучал спокойно и ровно:
– Просто дышите, как обычно. Расслабьтесь и дышите. Вот так. Не торопитесь. Вдох… Выдох…
Вудс стояла рядом с тележкой и молча смотрела на пациента. Операционная сестра склонилась над тележкой с инструментами. Иден и Мун вошли в операционную, натягивая тонкие резиновые перчатки, присыпанные тальком и от этого казавшиеся серыми. Уильям закрыл помутневшие глаза, и его голова упала на подушку. В стеклянной банке забурлила цепочка пузырьков.
Все молчали, было слышно, как за дверью процокали по каменному полу каблучки Фредерики, пришедшей поддержать Эстер. Лицо Уильяма по краям резиновой маски приобрело неприятный красный оттенок.
– Это нормально? – спросил Кокрилл, изнемогая от дурных предчувствий.
– Просто надо добавить кислороду, – спокойно ответил Барнс.
Мун и Иден молча смотрели на операционный стол, операционная сестра бросила беглый взгляд на пациента и вновь отвернулась к своей тележке. Она лишь недавно начала работать в операционной – после смерти сестры Бейтс, и сгустившийся в комнате иррациональный страх полностью прошел мимо нее.
Цепочка пузырьков по-прежнему тянулась из третьей трубки, но иссякла из первой, когда Барнс перекрыл кран баллона с закисью азота и пустил побольше кислорода.
Лицо анестезиолога внезапно посерело. Тихо, но очень отчетливо он произнес:
– Господи Иисусе!
– Что происходит? – прошептал Мун. – Мне это не нравится, Барни. Мне не нравится…
Иден протянул руку, чтобы удержать дергающиеся ноги пациента, и сказал:
– Начались конвульсии.
Кокрилл невольно вздрогнул. Его разум, обычно ясный и острый, захлестнуло невероятное волнение. Он поставил эксперимент, уверенный в его безопасности, поставил на кон человеческую жизнь, – и вот теперь выходит, что он просчитался.
– Прекратите давать наркоз! Перекройте кран!
– И не даю, – пробормотал Барнс. – Поступает только кислород.
Кокрилл вытер мокрые ладони о халат, стараясь справиться с паникой, почувствовал липкую черную крупинку.
Комната закружилась в вихре зеленого и серебристого, затуманивая зрение, ум, чувства и здравый смысл, окутывая мозг мягким темным бархатом. Серебряная сталь на мгновение пронзила темноту, воткнулась, дрожа, в запятнанную кровью зеленую ткань, его собственные руки выступили из тумана, розовые и чистые после мытья, подошла Вудс, сгибаясь под тяжестью цилиндра, который она прижимала к груди, как младенца…
Кокрилл бросился на колени рядом с Барнсом, хватаясь, как сумасшедший, за краны и клапаны.
– Отключите скорее! Отключите кислород! Возьмите запасной баллон кислорода!
Когда Барнс, оттолкнув его руки, сам кинулся переключать баллоны, инспектор схватил с тележки ножницы и отковырнул внешнюю кромку черного цилиндра с белой полосой. Под нажимом стального лезвия мягкая белая краска отошла, и из-под слоя черного цвета выступил ярко-зеленый слой.
2Углекислый газ. Баллон точно такого же размера, как и с кислородом, отличается только цветом. Газ без цвета и без запаха. На месте кислородного баллона стоял баллон с углекислым газом. Догадаться невозможно, ничто не выдавало подмены, кроме крупинки липкой черной краски на чистых ладонях на фоне хирургического халата.
Десять минут спустя Барни, запинаясь, произнес:
– Я все время думал, что даю ему кислород, а давал углекислый газ!
– Я помню, вы говорили мне, что если бы Хиггинсу давали углекислый газ вместо кислорода, картина его смерти была бы примерно такой же, – сказал Кокрилл, вытирая лоб платком. Его руки дрожали, но глаза снова блестели и рассудок работал ясно и четко. – Ну, разумеется, это асфиксия, ему не хватало воздуха.
Щеки Уильяма посветлели, конвульсии стихли, набухшие мускулы на шее расслабились, он снова начал нормально дышать. Медики стояли не шевелясь и молча смотрели то на него, то на яркую зеленую царапину на черном фоне.
– Вы тут ни при чем, – сказал Кокрилл, обращаясь к операционной сестре, изумленно застывшей над тележкой с инструментами. – Может, вы нас оставите? И пожалуйста, никому не говорите о том, что здесь случилось. Хорошо?
Все молчали, не в силах шевельнуться. Барнс так и остался сидеть, положив руку на маску, закрывавшую лицо пациента.
И тут в дверях возникла Эстер, а рядом с ней Фредерика. Эстер оглядела мертвенно-белые лица медиков, неподвижное тело на столе и неиспользованные инструменты на отодвинутой в сторону тележке и издала громкий вопль отчаяния:
– Он умер!
– Нет, дорогая, – подошла к ней Вудс. – Все хорошо, успокойся.
– Он умер! – повторила Эстер, не слыша ее, устремив взгляд на какой-то видимый только ей ужасный исход.
– Он в полном порядке, Эстер, – очнулся Барнс. – В самом деле.
– Произошла небольшая ошибка, дорогая, – мягко сказал Мун, подойдя к ней и беря ее под руку. – Но все обошлось, теперь ему ничто не угрожает.
– Ошибка? – чуть слышно переспросила Эстер.
– Кто-то случайно покрасил баллон с углекислым газом в черный цвет с белой полосой, так что его можно было принять за кислородный, – любезно пояснил Коки.
– Покрасил… углекислый газ… – Она неожиданно вздрогнула. – Инспектор Кокрилл, это вы во всем виноваты! Вы его подставили! Вы знали, что это должно случиться!
– Нет, Эстер, не знал, – невозмутимо отозвался Кокрилл. – Напротив, я был совершенно убежден, что ничего подобного не случится. Я допускал, что планируется покушение, и принял все возможные меры предосторожности.
