Ничего личного - Станислав Павлович Чагин
Остался лишь шериф Хук. Вот для Хука и для его семьи у Брэндона припасена целая обойма.
Брэндон подъехал на шевроле прямо во двор дома семьи Хуков. Он позвонил в дверной звонок. Дверь открыла приятной внешности жена Питера и сразу пригласила в дом.
– Питер разве не дома?
– Он на работе. Должен скоро приехать к обеду. Можете его подождать пока, я сготовила кексы.
– Подожду, пожалуй. Только схожу к машине за кое-какими подарками Питеру.
– Конечно. А я пока проверю, не сгорели ли кексики.
Брэндон достал из багажника дробовик, охапку гранат, М-16 и пулемет М-60. Всю эту дьявольскую связку из стволов он принес и положил в гостиной. Дэйзи увидела «подарки» уронила поднос с кексами на пол и прикрыла рот ладонями. Брендон достал револьвер.
– Позови детей!
Две девочки и мальчик спустились по лестнице и испуганно прижались к матери, ожидая пугающей неизвестности.
– Муж скоро приедет, ты с ним повидаешься. Только отпусти детей, молю – заплакала Дэйзи – они ни при чем.
– Знаю – сухо произнес Брэндон.
В эти минуты вдалеке раздались сирены полицейских машин.
Питер скоро будет здесь. Нужно приготовиться. Пригрозив Дэйзи, чтобы та не делала глупостей, он отвел семью Хука в подвал и запер их на ключ. Затем достал три гранаты и сделал за несколько минут двойную растяжку на входной двери, а из последней вынул чеку и зажал ее в руке перепуганной Дейзи. Напоследок поставил пулемет на сошки прямо на окне чердака и стал ждать.
К дому подъехало шесть полицейских машин и из них вывалились копы, один из которых в ковбойской шляпе вышел вперед с громкоговорителем.
– Брэндон, к тебе обращается шериф Хук. Бросай оружие, выпусти мою семью и выходи с поднятыми руками. Со мной вся полиция Бронсона. У тебя нет шансов.
– Шанс есть всегда, Питер.
– Зачем ты убил наших друзей? Мы с детства были не разлей вода, только вчера мы распивали пиво в школе, а теперь почти никого из наших не осталось в живых.
– Теперь остались только мы, Питер. Ты и я.
– Я не понимаю, зачем тебе понадобилось нас убивать? Кто в этом еще замешан кроме тебя?
– Вот тебе я этого не скажу в присутствии других легавых. Если захочешь поговорить один на один, может быть и отвечу.
На это Хук ничего не ответил, а лишь приказал двоим полицейским зайти с черного хода.
– Если с моими детьми и женой что-то случится, ты будешь отвечать не перед законом, а уже передо мной.
– Главное, не делай глупостей, Питер. Но учти, что мне твоя жизнь нужнее.
В этот момент служители закона приблизились к двери и осторожно повернули ручку.
– Тогда возьми мою жизнь, а мою семью отпусти.
– Что ж, прикажи своим людям, чтобы те улепетывали отсюда, а сам брось оружие и заходи в дом.
– Сэр, он больной. Неужели вы его будете слушать?
– Заткнись, Рик! У меня нет выбора. Если что-то пойдет не по плану стреляйте на поражение.
Хук бросил на газон дробовик, а в след за ним и патронташ.
– Видишь, Брэндон. Я безоружен.
– Медленно заходи в дом.
Хук послушался.
– У него там что на окне? Пулемет стоит!? – заметил кто-то из полицейских, когда Брэндон чуть приоткрыл занавеску. Хук был в двух шагах от того, чтобы войти в дверь, как на заднем дворе раздался оглушенный взрыв. Взорвалась растяжка, убив при этом двух копов.
– Стреляй! – вскричал кто-то из полицейских и по дому открыли огонь из револьверов и винтовок – Цельтесь по тому окну! Там у него пулемет, мать твою!
Брэндон пригнулся от пистолетных пуль и огня снайперов и передернув затвор и выбив ногой разбитую оконную раму, обрушил на служителей закона страшную лавину свинца.
Двое полицейских погибли на месте, другие разлетелись по кускам в стороны, когда под ними взорвалась от попадания в бензобак машина. То же самое произошло и с несколькими другими копами, которые выбрали такое же неудачное укрытие.
«Вызываю полицию Остина, как слышите меня? Прием. У нас тут ЧП. В доме шерифа на Бенджамин стрит засел пулеметчик. Ветеран войны. Срочно требуется подкрепление. Прошу быстрее. Нас тут накрывает шквальным огнем. Есть погибшие. Торопитесь. Мы долго не продержимся».
– Не стреляйте, кретины. Вы мне так весь дом расхреначите – вскричал шериф и ворвался внутрь – Брэндон, ублюдок, я иду за тобой!
– Вот, она, американская мечта. Построить дом, жениться на красотке и наплодить много голубоглазых детишек. Разве, это не прекрасно, Питер? Но все это заставляет заплыть нас жиром. Наши инстинкты отключаются, при этом, оставляя нас беспомощными перед враждебной внешней средой. Мы очень часто забываем, что в этом мире полно хищников, жаждущих нашей плоти. А настоящая американская мечта – это стать хищником.
– Руки! – вскричал Хук, ворвавшись на чердак.
– У меня как раз кончилась лента.
– Поднял живо свои гребанные руки, гнида. И помни, что у тебя есть право хранить молчание и так далее.
– Кстати, ты в курсе, что я положил всех твоих солдат?
– Заткнись и подними руки.
– Правда, там кто-то обгорел и корчится на траве.
– За массовое убийство служителей закона тебя ждет электрический стул и это не шутки. Ты понимаешь это?
– Я всего лишь выполнял приказ – произнеся это, Брэндон засмеялся.
– Какой приказ ты выполнял, псих? Скоро сюда прибудет вся полиция штата и тебе крышка.
– Знаешь, в Японии давным-давно жил один самурай. Звали его Миямото Мусаси.
– Что ты несешь? Где моя семья? Я тебе башку отстрелю если не скажешь.
– Она в подвале. Но ты не дослушал меня. Так вот, Мусами писал, что путь самурая – это путь смерти. Мы рождаемся, чтобы умереть, но от каждого зависит, какая смерть его поджидает. Ты понимаешь меня?
– Нет, уебок. Я тебя не понимаю. Так значит, моя семья в подвале?
– Можешь сам это проверить.
Шериф, недолго думая, скрылся в дверном пролете и спустился по ступенькам вниз. Прогремел взрыв, от которого сотряслись стены и после даже слегка наклонились. А Брэндон тем временем, спустился следом за своей последней жертвой. Внизу кухня и гостиная были разворочены взрывом. Взрывной волной была снесена часть лестницы и Брэндону пришлось спрыгнуть на обугленный пол с рухнувшей лестницы, при этом он подвернул ногу. Дверь в подвал разлетелась в щепки, открыв на обозрение разрушенное помещение с фрагментами растерзанных тел. «Все как во Вьетнаме» – подумал про себя Брэндон и выйдя во двор, закурил сигарету.
