Иван Жагель - В стиле «фьюжн»
Статуэтки произвели на Чернова оглушающее впечатление. Тем более что он очень любил этого художника, но его скульптуры вживую видел впервые. Федор всегда старался быть циником, так проще, но настоящая красота разоружила его. Он не удержался и потрогал танцовщиц. Как ни странно, металл был теплым, словно человеческая плоть.
Почти невольное движение гостя, да и в целом его состояние доставили Кисину большое удовольствие. Он даже засмеялся от возбуждения, быстро потер руки и с плохо скрытой гордостью сказал:
— За каждую из этих дамочек я заплатил по миллиону долларов. Ни одна женщина не обходилась мне так дорого. Но вы пощупайте, пощупайте их — я не ревную. Не стесняйтесь, так как в музее вам этого не позволят…
После визита в «пещеру с сокровищами» Михаил Михайлович показал еще другие помещения на первом этаже, заявив, что, в принципе, ничего ему здесь не жалко и творческую фантазию дизайнера не будет останавливать. А когда они опять уселись в гостиной, он спросил:
— Ну что, вы согласны поработать у меня?
— Да, мне интересно поломать голову над интерьером, где будут стоять статуэтки Дега, — честно признался Чернов.
— И во что мне это обойдется?
— Ну, пока моя оценка может быть самой общей.
— И все же…
— Вы хотите узнать стоимость всех-всех возможных затрат? — тянул Федор.
— Да.
— Миллион долларов. Не меньше.
— Ух ты! Однако у вас и запросы!
Прищурившись, Кисин долго, испытывающим взглядом смотрел на Чернова. Возможно, Федор дрогнул бы и уступил, если бы при торге не присутствовал Сухоруков. Тот, наверное, не простил бы подобной слабости, пришлось бы разбираться потом и с ним. Пауза получилась очень неприятной. В конце концов Чернов посмотрел на часы, словно времени у него было не так уж много, и сказал:
— Последняя моя крупная работа — перестройка ресторана — обошлась заказчику в полтора миллиона. Так что порядок цифр именно такой. А вы уж сами решайте, подходит он вам или нет. Никто вас не насилует.
Федор соврал: на ресторан ушло миллион двести тысяч долларов. Причем сюда вошли и стоимость оборудования для кухни, заказанного во Франции, и расходы на изготовление огромной неоновой вывески на улице.
— Ну хорошо, — наконец шумно выдохнул Кисин, ударяя кулаком по колену. — Будем ориентироваться на эту сумму. Я готов заключить с вами договор.
— Прекрасно.
— Только учтите, всех денег вы сразу не получите. Аванс не превысит… дайте прикинуть… ста пятидесяти — двухсот тысяч. Остальные начну выплачивать по мере выполнения работ, закупки мебели, материалов, ну и всего, что вам будет нужно. Естественно, прежде чем устраивать кавардак в моем доме, вы согласуете со мной дизайнерский проект…
Назад в город Чернова опять же повез Сухоруков. Когда выехали за ворота дома, Арнольд, не отрывая взгляд от дороги, сказал:
— Это оказалось даже проще, чем я думал.
Напряжение, не отпускавшее Федора в течение всей встречи с Кисиным, начало уходить, а все прежние опасения казались теперь пустячными. На него напал приступ веселья, какой бывает после первой стопки водки, а возможно, и «Метаксы».
— Забавный мужичок! — засмеялся он. — Мне его даже немного жаль.
— Думаю, у вас еще найдется более чем достаточно поводов изменить свое мнение о нем, — сухо, словно оскорбившись недоверием, заметил Сухоруков и после продолжительной паузы добавил: — Знаете, меня серьезно беспокоит один момент.
— Какой?
— С моим шефом вы совсем скоро формализуете отношения, то есть подпишете договор и, понятно, выбьете из него деньги в любом случае. Тогда как между нами существует лишь устное соглашение.
— На что вы намекаете?
— На то самое. Мне было бы очень обидно, разработав всю эту операцию, остаться с носом.
Чернов недоуменно посмотрел на соседа:
— Неужели вы думаете, что я обману вас?!
Арнольд философски пожал плечами:
— Скорей всего нет, однако теоретическая возможность такого варианта развития событий существует.
— Ну и ну!
— И, пожалуйста, не обижайтесь. Учтите мой негативный опыт общения с людьми.
— Вы что, хотите, чтобы мы с вами тоже заключили договор? — усмехнулся Федор и казенным голосом, словно зачитывая какой-то документ, стал бубнить: — Из полученного в результате махинации миллиона долларов обязуюсь выплатить двести тысяч автору идеи… Ну и так далее.
— Напрасно вы стараетесь меня задеть…
Пару минут они проехали молча.
— Самый оптимальный вариант, — наконец произнес Сухоруков, — если вы рассчитаетесь со мной сразу же, как только получите аванс.
— А на что же я начну работы?! Бог с ним, с вознаграждением за дизайнерский проект — его я готов получить и позже. Но часть денег мне надо будет выплатить строительной фирме, чтобы она закупила материалы, завезла на объект оборудование, подготовила площадку!
— Заплатите из своих. Все равно вам это компенсируется с лихвой.
— В последнее время у меня были большие расходы и свободных денег нет!
— Возьмите кредит. Займите у друзей.
— Что за дурацкое недоверие?!
— Нет! — твердо произнес Арнольд. — Сделаем так, как я сказал. Иначе сделка будет сорвана в самом начале. Я найду способ отыграть назад, убедить Кисина нанять другого дизайнера.
— Ну хорошо, я подумаю! — с досадой прервал этот спор Федор.
Ему ужасно не хотелось портить так прекрасно начавшийся день. Он пришел к выводу, что неприятный шкурный вопрос как-нибудь сам собой решится.
Глава 4
Сразу после встречи с Кисиным Чернов засел за работу и первые две недели буквально не вылезал из своего бюро. Он пытался окончательно определиться с главной идеей реконструкции дома торгового магната, прикидывал отдельные детали будущего проекта — начиная от цвета и рисунка паркета и заканчивая освещением. Несущественных мелочей здесь не могло быть, каждая из них способна была серьезно повлиять на общее впечатление.
Вдохновляла его не только перспектива срубить большие деньги. Чернову действительно было интересно сформировать пространство, как бы закручивавшееся вокруг бронзовых танцовщиц. Это был своеобразный вызов, брошенный ему через века великим художником, и он хотел сделать что-то такое, что было бы достойно творения гения. Профессионализм брал свое.
Конечно, Федор мог бы пойти по самому простому пути: за годы, проведенные в этом бизнесе, он наработал немало стандартных приемов, безотказно действовавших на состоятельных клиентов, и уже знал, кого и на что можно купить. Тех, кто кичился своим богатством, он добивал эпикурейскими интерьерами, где было много золотого, красного и даже розового с зеленым. Ну а если заказчик испытывал щенячий восторг перед техническим прогрессом и любил баловаться всякими взрослыми игрушками, — дорогими машинами, скутерами, яхтами, — на него безотказно действовал хай-тек — стиль, больше подходящий для современного градостроительства и общественных мест, но плохо пригодный для частного дома, так как любая безделушка, которыми свойственно обрастать человеку, кажется здесь инородной, вносит в такой интерьер оглушающий диссонанс.
Однако в данном случае халтурить Чернов не собирался. Тем более что ему фактически был выдан карт-бланш, а это всегда очень соблазнительно для настоящего художника. Он, что называется, дорвался. Не ограничивала полет его мысли и заурядная бытовуха: в громадном доме было множество самых разных помещений и никто не требовал от него совместить в одной комнате и гостиную, и столовую, и домашний кинотеатр, да еще полить все это вареньем.
В соответствии с единственным пожеланием Кисина Федор в своем проекте действительно заключил статуэтки в стеклянный куб, который подвесил в центре. Кроме того, в справочниках он отыскал фотографии других бронзовых танцовщиц Дега в тюлевых юбках, находившихся в коллекциях Метрополитен-музея и музея д’Орсэ, и поместил их изображение на фризе. А вдоль стен он предложил сделать что-то вроде перил, что вызывало ассоциации с балетным станком и вообще с танцклассом. Это впечатление усиливалось небольшой витриной с коллекцией балетных туфель, якобы принадлежавших когда-то известным балеринам. Конечно, были в спланированной им гостиной и мягкие диваны, и кресла, да и другая мебель, но они были выдержаны в стиле «ар деко» — функциональном и достаточно сдержанном, в общем, не убивавшим главную тему.
Использовал Чернов и одну изюминку, имевшуюся во владениях заказчика. За домом Кисина росло с десяток прекрасных елей, и как раз туда выходили окна гостиной и кабинета хозяина. Поэтому Федор решил расширить оконные проемы в этих комнатах, заодно передвинув пару стен, и тем самым создать иллюзию, что дом стоит в вековом лесу, а не в дорогом подмосковном поселке, где все участки разгорожены высокими заборами, что хвойные деревья буквально входят в жилое пространство. Затевая масштабную перестройку, он к тому же и выполнял требование Сухорукова, настаивавшего, что обязательно должны быть строительные работы, так как это поможет выбить из Кисина по максимуму.
