Андрей Щупов - Мы из спецназа. Дикие
Битва началась с уклонов и нырков. Левый кулак верзилы просвистел в каком-нибудь сантиметре от макушки Шебукина, второй удар также пришелся в пустоту. Впрочем, затягивать неприятный спарринг Мишаня не собирался. Не в том настроении он находился, чтобы боксировать с этим гигантом по правилам, установленным сэром Куинсбери. Решив более не повторять ошибок, он принял должную поправку на рост и что было сил саданул великан в пах. На этот раз болезненное попадание состоялось, обеспечив первостатейную яичницу. Охнув, забияка сложился пополам и рухнул на колени.
- Гад!… - с болью произнес он. - Ты куда целишь, гад…
Великан был явно изумлен неожиданным исходом схватки, но безжалостный Шебукин ухватил его за ухо, рванул на себя.
- Ты что же, верста коломенская, думал, я до головенки твоей не дотянусь? Ошибаешься, браток! Есть у нас методы против Коли Сапрыкина!
Кулак Мишани мазнул по лицу поверженного. Клацнув челюстью, забияка опрокинулся навзничь. Не сбавляя темпа, Мишаня добавил ему ногой - с оттяжкой, как и хотел с самого начала.
- Ты кого бьешь, в натуре! - великан елозил руками, силясь подняться. - Я не Коля!…
Рот его был разбит, и оттого слова свои он выплевывал с кровью. Не отвечая, Шебукин сграбастал упавшего за горло. Пальцы у него были, конечно, не то что у Тимофея Лосева (тот легко вязал узлами сантиметровые гвозди и ломал рубли), однако кадык человеческий - это вам не гвоздь, ему много не нужно. Уже через секунду великан жалобно захрипел:
- Пусти! Гадом буду, не Коля!…
- Еще бы ты был Колей, урод, я б тебя вообще убил… - Мишаня замахнулся пятерней, но в этот момент по глазам ударило вспышкой, а вокруг заблажило разом несколько голосов. Подняв голову, Мишаня с изумлением разглядел в паре шагов от себя полыхающий столб. То есть столб, вероятно, стоял тут и раньше, но теперь он был объят шипящим пламенем. Огонь стремительно поднимался выше, рукавами расходился в стороны. Еще немного, и вдруг стало ясно, что никакой это не столб, а крест - самый настоящий, сработанный из добротного соснового дерева. Должно быть, крест был облит бензином, - во всяком случае, полыхал он довольно ярко. Вниз сыпались множественные искры, а запрокинутые лица прохожих окрашивались в малиновые цвета. Видение было столь необычным, что Шебукин поневоле разжал пальцы. Великан тут же извернулся ужом, вскочив, бросился наутек. Бегство его не очень обеспокоило Мишаню и совершенно напрасно. Высоченный обормот знал, когда можно безнаказанно хулиганить, а когда нужно брать ноги в руки и бежать сломя голову. Мгновением позже Шебукин ощутил на плече властную ладонь.
- Ну-ка встать!…
Он попытался было дернуться, но резиновая дубинка безжалостно сдавила шею, на вывернутых за спину руках сомкнулись стальные браслеты.
- Вы чего, мужики? - кое-как обернувшись, он разглядел форму милиционеров и мысленно чертыхнулся.
- Он это, он! - уверенно крикнула какая-то женщина. - Как начали драться, так оно и загорелось…
Объяснять что-либо было бессмысленно. Шебукин и сам мало что понимал. Рывком его поставили на ноги, бесцеремонно подтолкнули в спину. Мишаня не сопротивлялся, хотя и прижал скованные руки к оттопыривающемуся карману. Денежная пачка была все еще на месте, однако в сохранность полученного гонорара Мишаня уже мало верил.
Глава 3
Не столь уж сложное дело - выкрасть человека. Особенно если владеешь о нем всей мыслимой и немыслимой информацией. А Чтец с Бекасом знали о Вадике Паулмане, своей сегодняшней жертве, практически все, включая школьные увлечения и многочисленные разряды Вадика, годовой оборот фирмы его отца и детские болезни самого Вадима. Знали они и про немецкое заведение, в котором учился ныне молодой Паулман. Впрочем, папочку Вадима заботило не столько образование сына, сколько безопасность семьи. Бизнес в России шел трудно: практически каждый месяц делец получал по почте угрозы. Покушений пока не происходило, но тем страшнее было ожидание. Ахиллесовой пятой Паулмана старшего был его сын, потому и приходилось прятать любимое чадо за рубежом. На игру в прятки имелись свои весомые причины. Годы перестройки основательно пополнили мошну семейства Паулманов, подарив пару курортов на берегу Средиземного моря, несколько отечественных заводов и крупный пакет акций в нефтяной компании. В итоге - в один прекрасный день Паулман угодил в журнал «Форбс», в котором волею пронырливых журналистов был вписан в список богатейших людей России. Правда, всего лишь под восемьдесят седьмым номером, но и такая «слава» его ничуть не радовала. Соответственно, была решена и участь сына. Срочным образом было выбрано престижное учебное заведение за рубежом, и очень скоро, прихватив любимую теннисную ракетку, сынуля отправился в Европу дорогой Ломоносова. Так или иначе, «ахиллесову пяту» отчасти прикрыли, и домой юноша наведывался не столь уж часто, отводя на свидания с родней только малую часть каникул.
Как обычно, в аэропорт «Кольцово» отец выслал за сыном свой «БМВ» с двумя крепкогрудыми охранниками. Номер рейса, как казалось бизнесмену, знал только он один, но в этом и крылась его роковая ошибка. Уже на выезде из города машину тормознул «наряд ГИБДД». Охрана привычно приготовила документы, подъехала вплотную к моложавым патрульным. Служащие Паулмана ведать не ведали, какая участь им уготована. Между тем, церемониться с ними не собирались. В то время, как водителя пригласили в патрульное авто, один из «милиционеров» решительно влез в «БМВ». А еще через минуту оба охранника были уже мертвы. Обоих ликвидировали точечными выстрелами в область сердца, и оба, спустя некоторое время, упокоились на дне случайного придорожного озера. Захваченный «БМВ» благополучно добрался до аэропорта, и ничего не ведающий Вадик добровольно уселся в знакомую машину. Конечно, его несколько удивили незнакомые лица охранников, однако особой тревоги он не испытал, - штатных работников у отца насчитывалось великое множество. Страх пришел значительно позднее, когда его привезли на чужую квартиру, предварительно завязав глаза и наградив крепким тумаком в зубы. Только после этого состоялся разговор с вымогателями. Во всяком случае, речь Вадима, записанная на микрокассету, прозвучала вполне убедительно. Пару раз юноша даже всхлипнул. Видно, не очень верил, что папенька за него заплатит. Тем более, что отдать предлагалось ни много ни мало, как полмиллиона баксов. В противном случае финансисту гарантировался возврат украденного сына по частям.
За удачно проведенную операцию Магистр лично поблагодарил Чтеца и Бекаса. В свете колеблющегося пламени черной свечи тому и другому нанесли на грудь первый отличительный знак Клана - стилизованную букву «к», формой и готическими изгибами напоминающую тибетскую свастику. Шеренга единомышленников стояла при этом, поедая глазами спину своего вождя, и видно было, что в эту минуту они страшно завидуют своим дружкам. О великой Шамбале были наслышаны многие из них, а каждый знак на теле послушника, именовал, по словам Магистра, очередной шаг к бессмертию. Разумеется, по данному поводу Магистр произнес звучную речь, в которой снова клеймил идейных противников и кровных инородцев, за подвиги и жертвы суля всем приверженцам Белой Идеи самые фантастические блага. Багровые отсветы плясали на мрачных стенах подвала, под старыми кирпичными сводами голос Магистра звучал гулко и убедительно. Впрочем, текст, повторенный многократно, терял свою осмысленность, раз от раза становился все более глумливым. Это не замечали юные послушники, но это становилось все более очевидным для самого Магистра…
***Мало кто знал, что еще в юные годы он работал диктором на городском радио. С тех пор многое изменилось, включая и нынешний статус Магистра, однако голос его остался прежним. Даже на открытом воздухе он звучал мощно и раскатисто, заставляя собравшихся расправлять плечи и вытягиваться в струнку. Безупречно остриженная голова духовного пастыря новоиспеченных послушников на этот раз пряталась под островерхим белым колпаком. Глаза поблескивали через узкие прорези, внимательно изучая лица волонтеров - этих юных, мечтающих о войне сосунков, анализируя их мимику, изгиб бровей, выражение губ и глаз. Хорошо известно, что любая тайная организация сгорает на предателях. В их случае систему фильтрации «сосунков» можно было смело именовать жесточайшей. Собственно говоря, и сосунками они уже не были. Первичную работу с ними провел Тренер, первый аналитик и помощник Магистра. Он же успел повязать этих ребяток кровью, сначала приучив к убийству домашних животных, а после проверив на бомжах. После Тренера молодняк прошел краткий курс «психообработки» у самого Магистра, а уж после его слов мало кто сомневался в правильности белой идеи. Тем не менее, видеть его лицо им было пока ни к чему. Да в этом и не было особой нужды. Достаточно было его слышать…
