Владимир Колычев - Дважды коронован
Трюфель явно не тянул на статус центрового бандита, поэтому об особняке на водохранилище мог только мечтать. Дом у него далеко не самый большой, полутораэтажный, в частном секторе. Видно, что новый, огород пока не ухоженный, бурьян до пояса, но ведь это хорошо, легче подкрасться.
Фундамент высокий, а Фурман хотел заглянуть в окно, посмотреть, что там. Но Моток понял его с полуслова, нагнулся, подставил спину, и Горемыка помог Юре взабраться на него.
Моток хоть и не такой габаритный, как тот же Горемыка, но все равно крепкий малый, даже не шелохнулся под тяжестью Фурмана. Опора и надежда.
Окно было завешено белым тюлем, но шторы не сдвинуты, поэтому хозяев было хорошо видно. Двое на диване сидят, он и она, за журнальным столиком. Одной рукой он обнимает ее, другой расстегивает халат... Волосы у девушки длинные, темно-русые. Уж не та ли красавица из ресторана?
Увы, эту диву Фурман выследить не смог. И как зовут, не узнал. Но ничего, сегодня у него отличная возможность познакомиться с ней. Уж с этой красоткой, не то что в случае с Зойкой, осечки точно не произойдет. Слишком высокое в ней напряжение, чтобы ослабла разность потенциалов. Да у него уже «трансформатор» гудит от одной только мысли, что может сделать с ней Трюфель. Вот он уже снимает с нее халат...
Решеток на окнах не было, но все равно в дом так просто не проникнешь. Трюфель всполошится, пока Фурман будет выбивать стекло, у него волына, и на этот раз он будет стрелять, а не бить.
Дверь в дом была закрыта на замок. Железная дверь. Ее даже кувалдой не выбьешь. Значит, снова нужно возвращаться к окну, но к другому, с правой стороны дома. Окно там одно, небольшое, зато над ним проходит газовая труба.
Фурман добрался до трубы, зацепился за нее, подтянулся и встал ногами на подоконник. Накрыв голову курткой, ударил всем телом и, разбив двойное стекло, провалился в темную комнату. Судя по всему, это была кухня. Вместе с ним упал на пол и обрез, вывалившийся из-за пояса. Но к тому времени как Трюфель, встревоженный шумом, вышел в холл, он уже подобрал оружие.
Трюфель был без волыны и стоял в освещенном холле, в то время как непрошеный гость находился в темной комнате.
– Руки в гору, козел! – заорал Фурман. И, не дожидаясь, когда хозяин подчинится, нажал на спусковой крючок. Вернее, страх перед ним толкнул его к выстрелу. Вдруг Трюфель придумает способ, как вывернуться...
Жакан попал бандиту в живот, он упал, скорчившись от боли, засучил ногами и захрипел, с ненавистью глядя на Фурмана, вышедшего к нему на свет.
– Узнаешь?! Узнаешь... Хорошо, что узнаешь. Хоть знать будешь, кто тебя, падлу, грохнул!
– Тебя... Тебя самого грохнут... – зажмурив от боли глаза, простонал Трюфель. – Ты даже не представляешь... не представляешь, с кем связался... Еще пожалеешь...
– Может быть, но только после тебя.
В холл, запахивая халат, неосторожно вошла девушка. И остолбенела, глядя на едва живого Трюфеля. Это была та самая темно-русая красотка. Фурман глумливо оскалился и навел на нее ствол обреза.
– Не надо! – в ужасе пискнула она, вжимаясь спиной в дверной косяк.
– Тут один только ствол заряженный. Как раз для тебя. Постреляем?
– Н-нет...
– А кто тебя, коза, спрашивать будет? – Фурман упивался своим могуществом. – Кто в доме?
– Паша... Я... – жалко пробормотала девушка.
– Кто «я»?
– Рита.
– И все, больше никого?
– Никого.
– А я?
– Э-э...
В дверь вдруг постучали, и в глазах Риты на мгновение вспыхнула надежда. Но Фурман знал, кто ломится в дом, и приказал:
– Открой!
Девушка надеялась на подмогу, а увидела Горемыку и Косого.
– Ух ты! Уже? – глянув на притихшего Трюфеля, спросил Горемыка.
– У-тю-тю-тю! – показал девушке козу Косой.
От одного только их вида у нормального человека могла начаться икота, а у Риты даже волосы зашевелились на голове.
Моток зашел в холл из кухни, в точности повторяя путь Фурмана. Не поленился, не испугался, в отличие от своих неповоротливых дружков. Рита и на него глянула, но не шарахнулась, как лошадь от волка. Не мог он ее напугать сильнее, чем Горемыка и Косой. Да и выглядел парень вполне нормально. Круглолицый, курносый, в глазах ирония – жесткая, но не злая. Жилистый, тяжелокостный, движения мощные, уверенные. Хотел бы Фурман, чтобы Моток стал его правой рукой.
Он откинул стволы обреза, забил в пустой ствол патрон, вернул все на место и взвел курки. Оружие протянул Мотку, движением головы показывая на едва живого Трюфеля:
– Добей!
Моток, соглашаясь, кивнул, но обрез не взял. Вышел в комнату, вернулся с большой пуховой подушкой в руке, бросил ее на голову Трюфелю и только тогда забрал у Фурмана оружие. Приставив стволы к голове жертвы, он без содрогания нажал на спусковой крючок.
Подушка оказалась отличным глушителем – выстрел прозвучал совсем негромко.
– Соседи вокруг, могли услышать, – будто оправдываясь, сказал Моток.
– В натуре, – озадаченно почесал затылок Фурман, глядя, как из-под лопнувшей головы Трюфеля расползается лужа крови.
– Я там смотрел, ну, когда сюда лез, окна в соседнем доме не зажглись, – продолжал Моток. – Ты стрелял, но, похоже, никто ничего... Может, я еще пойду гляну, что там да как, а?
Вернув Фурману обрез, он шагнул к лестнице на второй этаж, шлепнув по пути Риту по мягкому месту. Девушка скривилась от омерзения, но не взвизгнула. Похоже, она уже поняла, что никуда ей от судьбы не деться.
Моток поднялся на второй этаж, а Фурман кивком головы показал Рите, чтобы она прошла в гостиную, где только что безобразничала с Трюфелем. Там просторно, и стол накрыт – шампанское, виски, разносолы. Окна выходили в огород, и соседям не видно, что происходит в доме. Но на всякий случай он велел Горемыке зашторить окно. Тот беспрекословно подчинился. Хоть и Моток добил Трюфеля, но завалил его все-таки Фурман. Он своей цели добился, и теперь Горемыка, считай, его раб. Договор, как говорится, дороже денег.
Моток будет наблюдать за подступами к дому со второго этажа, Косого Фурман отправил обследовать подвал, а Горемыку вернул в холл, следить за двором. Уходя, тот облизнулся на виски, но Юра показал ему кулак. Не сейчас. Он усадил Риту на диван, сел на место Трюфеля и обнял оцепеневшую от страха девушку. Та даже не пыталась отстраниться, отодвинуться. Зачем, если все равно догонят?
– Ну вот, теперь я твой хозяин, – развязно проговорил Фурман.
– Паша не был моим хозяином, – жалко пролепетала девушка.
– А кем он тебе был?
Фурман потянулся к бутылке виски, налил и себе, и ей. Он заслужил право немного расслабиться – и с девочкой, и вообще. Впрочем, можно обойтись и без виски, Рита и без этого пьянила его воображение.
– Мы... Мы собирались пожениться.
– Ты с ним спала?
– Это личное...
– Я – твое личное! – Одной рукой Фурман сжал ей шею, а другой – расстегнул халат. Как он и ожидал, под ним ничего не было.
– Не целка ты, а замуж собираешься! И не стыдно?
Рита попыталась запахнуть халат, но быстро сдалась: слишком крепкими оказались его объятия, задохнуться в них можно было в прямом смысле.
– Не стыдно тебе, – возбужденно шептал Юра, – потому что ты – шлюха!
Рита не смогла устоять перед его натиском, раздвинула ноги. Фурман навалился на нее, но... все повторилось, как и в случае с Зойкой. Очередной прокол.
– Шлюха ты! – взревел он, вскакивая со своего места, и схватился за лежащий на столе обрез, направляя стволы на Риту. Свой позор он мог смыть только кровью. Ее кровью!
Похоже, она поняла, что жить ей осталось пару мгновений, и зажмурилась от страха. Но все-таки попыталась схватиться за соломинку.
– Не надо! Я все скажу!
– Что скажешь?
– Где деньги, скажу... Только не убивайте!
– Деньги?! – по-настоящему удивился Фурман.
Он пришел в этот дом убивать Трюфеля, чтобы его смертью сцементировать свою бригаду, которая нужна ему для лихих дел. Он собирался работать с богатыми жертвами, разводить их на деньги, а в случае с Трюфелем как-то упустил такую возможность. Допускал, что у него могут быть деньги, но думал об этом в последнюю очередь.
– И много?
– Я не знаю... У него там комната в подвале...
– Пошли! – Юра схватил Риту за волосы и стащил ее с дивана.
Она впопыхах запахнула свой халат, и они спустились в подвал. Навстречу им вышел Косой.
– Нашел что-нибудь? – спросил Фурман.
– Да нет, дрова одни, хлам всякий...
– Сейчас посмотрим, какой здесь хлам! Ну! – Одной рукой Фурман толкнул Косого, чтобы он освободил проход, другой – потащил за собой Риту.
Дверь в потайную комнату находилась в котельной. Отопительная установка работала на газе, но здесь же, на дощатых полках с фанерной задней стенкой, хранились дрова для камина. Стеллаж этот, оказалось, отъезжал в сторону. Не было никаких кнопок, и электроприводом не пахло. Просто нужно было толкнуть стеллаж, как вагонетку. Рите сил не хватало, а Косой сделал это запросто. Дверь, правда, была железная и замок солидный, но девушка подсказала, где взять ключ. Косой сходил наверх, сорвал его с шеи покойника, вернулся, вскрыл тайник. А там...
