Молох и Шаманка - Виталий Михайлович Егоров
— С четвертой квартиры Клава. Они вместе работали, еще до знакомства с этим Васей Ага часто зависала у нее.
— Пили?
— Да, выпивали.
Кравчук Клавдия Дмитриевна, грубовато сложенная женщина средних лет с нездоровым красным лицом, рассказала следующее:
— С Агой мы работали дубильшицами на кожевенной фабрике. Работа, конечно, тяжелая, мужская, но как-то приноровились и план выполняли. Ага была замужем за рабочим нашей фабрики, но они развелись, детей у них не было. Ближе к осени девяностого года она познакомилась с этим Василием. А дело было так: Василий подрабатывал на фабрике в качестве грузчика и познакомился с Агой. Однажды она пригласила его к себе домой, с тех пор он здесь и живет. Бил он ее, конечно, очень сильно. Сам Василий шибко не пьет и, когда она возвращалась домой выпившей, то очень тщательно ее лупил. На этой почве она в последнее время перестала ко мне даже заглядывать — настолько сильно боялась своего сожителя. Весной Ага ушла с фабрики, поскольку здоровье уже не позволяло работать там, и устроилась уборщицей в трех конторах. Как-то летом она заходит ко мне и рассказывает, что недавно с сожителем выпили, потом он стал ее бить, раздел догола и помадой изрисовал тело, мол, буду тебя так рубить топором, и мне не привыкать этого делать. Через неделю она вновь зашла ко мне и рассказывает, что приходила мать этого Василия и угрожала, мол, если что случится с сыном, то ей несдобровать. Через два или три дня я видела эту женщину, когда она с Василием поднималась на второй этаж в квартиру Аги. Через несколько дней после этого Аги не стало.
— Клавдия Дмитриевна, вспомните, пожалуйста, через сколько дней после посещения этой женщины умерла Широкова? — попросил ее сыщик.
— Как бы не соврать, — призадумалась Кравчук. — Думаю, что прошло три или четыре дня. День или два она лежала и болела дома, потом ее увезли в больницу, где она и умерла.
— После ее смерти Василий постоянно жил здесь? — спросил ее опер.
— Да, постоянно жил здесь.
— Дом чей?
— Был фабричный. Сейчас передали городу, можно приватизировать, я уже подала документы на приватизацию.
— Вы не чувствовали, что она что-то скрывает? Не говорила, что Василий не тот, за кого себя выдает?
— Она что-то недоговаривала — это однозначно. Но касались ли ее недомолвки насчет Василия, я не могу сказать.
Поговорив еще с тремя соседями, Кравцов направился по месту жительства Федотова.
Его встретил горбатый мужчина с редкими с проседью волосами, и на вопрос, терял ли он свой паспорт, ответил:
— У меня его украли в автобусе два года назад. Я уже получил новый паспорт.
На обратном пути сыщик зашел на кожевенную фабрику, где в отделе кадров поговорил с инспектором-женщиной:
— У вас грузчиком подрабатывал некто Федотов Василий Поликарпович. Скажите пожалуйста, какие документы он предоставил для устройства на работу.
Покопавшись в журналах, она сообщила:
— Федотов был принят временно в качестве грузчика в сентябре прошлого года. Поработал у нас полгода и уволился. Предъявлял паспорт, трудовой книги у него не было, мы выписали ему новый при увольнении.
Пообедав в той же пельменной, в четыре часа сыщик был в Управлении. Света была на месте и доложила:
— Ориентировки розданы всем службам и территориальным органам милиции. Во всех стендах «Их разыскивает милиция» помещены фотографии разыскиваемого, завтра в городской газете выйдет объявление о розыске опасного преступника. Договорилась с телевидением — на днях и там покажут лицо убийцы.
— Молодец! — похвалил сыщик девушку и высказал свои подозрения: — Света, сдается мне, что гражданку Широкову отправили на тот свет Молох со своей мамашей.
— Как так? — удивленно вскинула голову Света. — Ее-то, наверное, вскрывали в морге и, если труп криминальный, то возбудили бы уголовное дело.
— В теперешнее время все может быть, — недоверчиво покачал головой Кравцов. — И криминальные трупы могут похоронить как некриминальные.
— И что тогда делать? — непонимающе глянула она на сыщика. — Эксгумацию?
— Да, эксгумацию, — кивнул он. — Но, прежде чем это сделать, мне надо ознакомиться с заключением судебно-медицинской экспертизы, а для этого обратимся к следователю прокуратуры Козинцеву, ведь он как бы нам обязан.
— Сейчас я найду его телефон, — с готовностью ответила девушка. — Прямо сейчас и позвоним.
Вскоре оперативники уже знали, что смерть Широковой наступила в результате желудочно-кишечного кровотечения на фоне алкогольного цирроза печени.
— Но это еще ни о чем не говорит, — задумчиво произнес Кравцов. — Ее могли и отравить, например, крысиным ядом, от которого происходит кровотечение. А при назначении судебной экспертизы следователь не поставил вопрос о возможном отравлении потерпевшей. Однозначно, надо сделать эксгумацию, тем более у нас в руках фотография, где на могильном памятнике написано имя разыскиваемого.
— Для эксгумации нужно постановление следователя, — заметила оперативница. — Козинцев даст такой документ или попросите своего следователя?
— А вот для этого я позвоню своему другу Батискафу, — ответил сыщик и попросил: — Света, закажи мне Якутск.
— Кому, кому звонить? — прыснула девушка. — Какому батискафу?
— Ах да, ты же не знаешь, — засмеялся в ответ Кравцов. — Батискаф — это прозвище опера, а на самом деле его фамилия Андросов, о котором я тебе рассказывал ранее в кафе. Хочу дать ему задание, чтобы он переговорил со следователем прокуратуры относительно эксгумации.
— Ааа, понятно, — кивнула она и набрала номер межгорода: — Алло, примите заказ на Якутск.
Андросов, послушав рассказ друга, ошеломленно произнес:
— История с Молохом продолжается! Когда же мы поставим точку в его кровавой биографии?!
— Саня, сходи к Куприну и потребуй у него постановление о производстве эксгумации трупа Широковой, — попросил его Кравцов. — Эти документы первым же нарочным надо отправить ко мне в Свердловск.
— В Екатеринбург, — поправил его опер и пообещал: — Сейчас же бегу к Куприну. О содержании разговора с ним позвоню тебе в гостиничный номер.
Положив трубку, Кравцов обратился к оперативнице:
— Надо за матерью разыскиваемого установить скрытное наблюдение* (оперативное мероприятие, тайная слежка). Чем черт не шутит — вдруг она приведет нас к лежбищу сына.
— Все, пишу задание, — с неизменной готовностью ответила девушка. — Думаю, что Ермилов не будет возражать, ведь он боится за меня и хочет, чтобы преступник был поскорее пойман.
— Ты умница! — похвалил ее сыщик. — Займись этим вопросом, а я пойду в гостиницу и буду ждать звонка от Андросова.
— От Батискафа? — улыбнулась она.
Невольно посмеявшись, Кравцов вышел из кабинета. Сыщик шел в гостиницу и думал о Молохе. Он боялся, что преступник покинет Свердловскую область и будет пробиваться в сторону Украины. А Украина теперь стала самостоятельным государством, и там вести его розыск по понятным
