Наталья Солнцева - Венера Челлини
«Это душа болит, – понял он, несказанно удивившись. – Это моя душа! Но почему? Что со мной?»
Две невиданные по мощи силы как бы разрывали его надвое – ледяной ум и пылающая душа, обыкновенное человеческое сердце, которое хотело любить, восхищаться, творить добро. Он вдруг ощутил себя на пороге выбора. И тут Денис Матвеев встал на сторону своего ума, рьяно и самоотверженно, как истеричная ревнивая женщина.
«Что все это значит? Почему это со мной происходит?» – спрашивал он себя.
Но его ум предательски молчал и трусливо прятался, словно его просто нет и никогда не было! Его ум не знал ответов на такие вопросы.
Дождь продолжал стучать по крыше… В доме было тепло; потрескивали дрова в камине, но все это перестало радовать Дениса, доставлять ему удовольствие. Он продолжал сидеть, скрючившись в кресле у огня, который уже не согревал его. По его неподвижному, бледному лицу вдруг потекли слезы. Денис был просто шокирован, он не мог поверить, что сидит и плачет у камина этим поздним дождливым вечером, как глупая чувствительная девица! Его сердце охватила какая-то незнакомая жгучая боль…
В его пустой и уже немного безумной голове проносились обрывки мыслей, хаотичные, не связанные между собой, тяжелые, горящие, как метеориты в ночном небе. На улице заунывно, тоскливо завыли собаки, преданно откликаясь на настроение своего хозяина. Их жуткий, зловещий вой вернул Дениса в действительность, которая уже готова была ускользнуть от него навсегда. С трудом поднявшись, он еле добрался до аптечки, достал таблетку валидола и положил под язык, внезапно ощутив себя стариком на пороге смерти.
В его душе царила гулкая, первобытная пустота… Вся его жизнь словно пронеслась перед глазами, показавшись глупым и бесполезным притворством. С такой требовательной тщательностью возводимое им здание самолюбия рухнуло, рассыпалось на острые опасные осколки. Денис вдруг ясно увидел, что, пока он играл, выдумывал и примерял разные роли, другие люди – жили , наслаждаясь вкусом и всеми красками жизни. Они существовали и переживали неповторимые моменты бытия, в то время как он – только играл! Он обокрал свою душу, не позволяя ей по-настоящему любить, отдаваться красоте, плыть по реке жизни, растворяясь в ней, и наконец она начала мстить ему. Он сам заковал себя в кандалы притворства и лжи. Ужасный капкан захлопнулся, и Денис обнаружил, что ставил его для других, а попался сам!
Почему-то он воспринимал свою собственную душу как женщину, которая была игрушкой в его руках. Все женщины, исключая одну только Маргариту, всегда были для него не больше чем игрушки, живые и красивые. Он не мог отождествиться со своей душой, признать себя – ею… Это было невозможно! Женщины были непокорные, непослушные, и это плохо для них кончалось. Так и душа не хотела слушаться Дениса, подчиняться ему, живя по своим законам. Он был в бешенстве, чувствуя себя обманутым любовником, которому жестоко, коварно изменила единственная возлюбленная!
Денис совсем запутался. Безумная горячка охватила его гипертрофированный ум. Его повсюду окружали мертвые игрушки; они тянули к нему руки и смеялись над ним… Он попал в ловушку ума, заблудился в его бесчисленных лабиринтах.
Какие чудесные способности подарила Денису жизнь! А на что он употребил их? На то, чтобы обманывать людей, разыгрывая дешевые сценки? Он истратил свой удивительный дар в рыночном балагане, собирая дань с ленивых зевак, обходя их с шапкой после очередного фокуса! Он довольствовался их жалкими подачками, лишая себя всего самого прекрасного и действительно ценного!
Жизнь, похоже, раздавила его ум, покончила с ним, как с пустой ореховой скорлупой. А душа, забытая Денисом, задвинутая в самый дальний и темный угол, заявила о своих правах в полный голос. Она ничего не боялась, так как анализ, а значит, и страх, были ей чужды, являясь атрибутами другого мира – мира мертвых фигур и игровых комбинаций. Она смотрела на него глазами тех женщин, которыми он вертел, как ему заблагорассудится, пытаясь составить из многих – одну… ускользнувшую от него Маргариту. Он потешался над ними, а они в это же самое время искренне отвечали ему взаимностью, они жили , не просчитывая каждый свой шаг на много недель вперед, во всю мощь своего духа. Они ничего не потеряли. А Денис проиграл! Колесо его судьбы делало обороты вхолостую, а он даже не замечал этого. Более того, он гордился собой! Глупец! Он спустил весь свой капитал, разорился, стал полным банкротом… Его прекрасная, волшебная мечта, его Царевна Лебедь стремительно уплывала от него по синим волнам, а он ничего не мог предпринять, чтобы остановить ее. Она не вернется. Такие женщины любят победителей, а Денис потерпел сокрушительное поражение. Чего он не рассчитал? Чего не учел в своих планах?
Поначалу все шло хорошо. Все они, его женщины, покорно шли в сети, подчиняясь его воле, выполняя придуманные им правила. Что же случилось? Почему они вдруг взбунтовались? Маргарита не одобрила бы этого. Впрочем, она сама была такая же! Не желала уступать, потому и пострадала…
А теперь страдает он, Денис. Он никогда не хотел быть искренним. Или просто не мог? Искренность – неслыханная роскошь! Не каждый может ее себе позволить! Она – удел избранных. Так в чем же дело? Денис всегда считал себя избранным – особенным, не таким, как все, самым умным, самым сильным, самым… Как случилось, что Денис считал искренность слабостью и глупостью, жестоко шутил над ней? Он окончательно и бесповоротно запутался, совершенно перестав отличать верх от низа, хорошее от плохого, истину от притворства. Ему уже не выбраться из этой ловушки. Поэтому так болит сердце… оно прощается с миром, в котором Денис заблудился, как в темном лесу.
Он вдруг почувствовал невыносимый стыд, ощущая себя согрешившим, поверженным ангелом. Он не смог правильно воспользоваться чудесным даром жизни и теперь должен быть за это наказан. Возмездие неотвратимо, как восход и закат солнца. Пришла пора расплаты…
«Обнаженная Венера» наблюдала за ним из-под опущенных век… ее глаза преследовали его, укоряли, пророчили ему вечные муки. Ему было некуда спрятаться от их бронзового взгляда.
Денис Матвеев умер задолго до того, как статуэтка Венеры проломила ему висок. Он умер в тот момент, когда сделал свой выбор, заменив жизнь дурной третьеразрядной пьесой, в которой захотел играть главную роль. Невыносимая скука, спутница бесцельного существования, накрыла его плотным покрывалом, под которым стало нечем дышать…
«Может быть, он даже был благодарен Аглае за то, что она прекратила его агонию, – подумала Ева, глядя, как сворачиваются и чернеют в огне страницы тетрадей. – В конце концов, от него давно уже ничего не осталось, кроме картонной маски. Ни ум, ни талант, ни редкие и удивительные способности – ничто не может дать человеку счастья, если он не в состоянии быть искренним! Это как бутафорские фрукты на блюде: можно любоваться ими, обманывая себя, пока не умрешь от голода…»
Еве стало немного грустно. Ее жизнь с Олегом тоже была бутафорской. Но теперь она не допустит подобного!
Ева вспомнила, что ее ждут, и заторопилась к метро. Сначала она хотела вызвать такси, но передумала. Зачем? Вещей у нее не так уж много, небольшая спортивная сумка и зонтик. На случай, если пойдет дождь. Путешествовать приятно налегке. А новую жизнь нельзя начинать, не расставшись со старым грузом! Поэтому она решила ничего не брать с собой, кроме самого необходимого на первых порах.
Смирнов не выдержал и вышел встречать Еву. Он хотел заехать за ней, но она отказалась.
– Я должна прийти сама. Тогда мне будет понятнее, охотно я это делаю или нет. После Олега и Дениса я буду очень осторожна в проявлении чувств. Вам понадобится много терпения, если вы захотите, чтобы я была рядом, – мягко, но решительно сказала Ева. – Просто ждите. Если я захочу, то приду.
Всеславу ничего не оставалось, кроме как согласиться. Он не мог усидеть в квартире и отправился во двор. Рано утром встал и поехал на рынок за цветами. В комнате, где должна была жить Ева, он расставил их повсюду – на столе, на подоконнике, на полу… Ему хотелось сотворить что-то такое… необыкновенное, чтобы она поверила в искренность его чувств к ней! Он даже не смог толком придумать, что именно надо делать. Все казалось слишком обыденным и простым в сравнении с Евой.
Смирнов с превеликим удовольствием, почитая это за счастье, подхватил бы Еву на руки и внес по лестнице в свою квартиру… Он вдруг вспомнил, что ничего подобного ему не хотелось сделать для Жанны. Может быть, именно поэтому они, в конце концов, и разошлись? Ева права, что не торопится. Сам он в свое время поторопился – и что?
Он забыл, что Ева тоже наделала много ошибок. Она была для него единственной женщиной на земле. И даже имя у нее «знаковое» – Ева! Как до начала времен, у истоков сотворения всего сущего…
