Фридрих Незнанский - Оборотень
«Кому это выгодно. Кто ее боялся. Кому она мешала, — думал Турецкий. — Многим. Средства массовой информации и лично люди, знакомые с ситуацией на канале «3x3», все время называли одно и то же имя — Константин Асиновский. Уж кому-кому, а ему Алена Ветлугина мешала, и даже очень». Турецкий понимал, что такого прожженного дельца, как Асиновский, голыми руками не возьмешь. И все-таки поговорить с ним было совершенно необходимо. Да и вообще посмотреть, что за люди окружали Ветлугину на телевидении.
Турецкий снял трубку и попросил, чтобы за ним немедленно прислали машину. В этом было одно из немногочисленных преимуществ группы, которой было поручено расследование убийства Ветлугиной. По крайней мере, транспорт давали без задержек и по первому требованию.
Через три минуты Александр Борисович спустился вниз и сел в служебную машину, которая повезла его в «Останкино».
1030. Телецентр в Останкине
Здесь все было уже иначе, по-будничному. Получив в бюро пропусков разовый пропуск, Турецкий обратил внимание на смешную надпись вверху выданного ему листочка: «Государственное предприятие «Телевизионный технический центр им. 50-летия Октября».
Турецкий прошел через кордон бдительных милиционеров, на которых его громкая фамилия не произвела, кажется, никакого впечатления. Они тут повидали и не таких знаменитостей.
В холле уже вовсю работали маленькие магазинчики, в удачно вписавшихся кафе сидела нарядная публика. По-видимому, телевизионщики любили красиво отдыхать. Турецкий решил, что и дальше пойдут роскошные коридоры, зеркальные стены и фикусы, как в центральном холле, но ничего подобного не увидел. Когда он поднялся в одном из многочисленных лифтов на нужный этаж, то обнаружил длинные, узкие, слегка обшарпанные коридоры, по которым сновали люди с усталыми лицами, то и дело исчезающие за многочисленными дверьми. Люди эти слабо сочетались с теми шикарными посетителями кафе, которых Турецкий видел внизу.
Останкинский телецентр напомнил Александру Борисовичу большой муравейник, по коридорам которого безостановочно ползут вечно занятые труженики-муравьи. Телезрители, привыкшие к слову «Останкино», ассоциировали его прежде всего с огромной телебашней, самым высоким сооружением в Европе. На самом же деле «Останкино» — это целый комплекс гигантских сооружений, где одновременно трудятся десятки тысяч людей. Из них лишь небольшая горстка, менее процента, попадает на телеэкраны, даже считая изредка влезающих в кадр операторов. Большинство тех, кто работает над телепрограммами, кто технически осуществляет телетрансляцию, — люди, в лицо никому не знакомые, но и они принадлежат к совершенно особой породе людей, которая называется словом «телевизионщики».
Он мог бы долго ходить по коридорам этажа в поисках нужной двери, но спросил у проходящего мимо мужчины, и тот подвел его прямо к редакции канала «3x3».
Редакционная комната, как и рабочие комнаты многих московских учреждений, была забита столами, на каждом лежали стопы бумаг, бланков. Кто-то говорил по телефону, кто-то работал у компьютера, а кто-то печатал на древней пишущей машинке. Потом вбежала девушка с криком:
— Где Куценко? Куценко не видели? Сейчас эфир начнется!
Один из печатавших пожал плечами и невозмутимо ответил:
— В дикторской, где же еще?
— Нету его в дикторской!
На Турецкого внимания никто не обратил, — вероятно, сюда постоянно заходят какие-нибудь незнакомые люди. Но когда он стал оглядывать помещение, пытаясь угадать, здесь ли было рабочее место Алены Ветлугиной, девица, довольно хорошенькая, сидевшая в углу напротив двери, оторвалась от бумаг и спросила:
— Вы на запись? Вас кто-то вызывал?
Турецкий не стал показывать удостоверения, а просто представился.
Слова «следователь по особо важным делам» произвели должное впечатление. Теперь она глянула на него с интересом.
— Да, главный мне говорил. Но его сейчас вызвали к начальству. Вы скажите, что вам нужно, и я все сделаю. Меня зовут Лора, я здесь координатор.
Во взгляде помимо готовности помочь проскальзывало и некоторое кокетство.
Она поднялась с места, и перед ошеломленным Турецким возникла ее стройная высокая фигура в коротенькой трикотажной юбочке, открывавшей немыслимой длины ноги, практически с того самого места, где они начинались. Собственно, юбочка так плотно обтягивала то, что находилось выше, что была просто данью остаткам приличий. Эта дива могла бы просто щеголять в своих блестящих лайкрой колготках.
Лора сделала несколько шагов к свободному телефону, и ее бюст пятого размера мерно заколыхался.
— Координатор?— переспросил Турецкий, искренне изображая удивление. На миг он чуть не забыл, зачем именно явился в Телецентр. Не затем ли, чтобы встретить здесь ЕЕ? — Что он думает, этот ваш главный? Я бы вас в кадр на все время вещания поставил. Надо же заботиться о зрителе, чтоб и ему было приятно смотреть.
Этот комплимент Турецкий проговорил с таким воодушевлением, что кто-то даже оторвался от своих дел и секунду задумчиво глядел на Лору. А та только повела плечами в знак того, что «вы и я это понимаем, а вот до некоторых пока никак не доходит».
Турецкий не был легкомысленным, по крайней мере, сам он себя таковым не считал, просто некоторые женщины вдруг поражали его, как разряд молнии, на миг заставляя забыть обо всем. И он ничего не мог с собой поделать. Хотя проходило несколько дней, и он обычно уже просто не мог понять, что заставило его обратить внимание на ту или на эту, когда у него дома живет лучшая женщина на свете.
С годами это стало случаться реже, и всякий раз, когда кончался очередной роман, Турецкий давал себе страшную клятву, что это было в последний раз, но рано или поздно перед ним снова возникала вот такая вот дива, и он снова терял голову.
Так было и сейчас.
— Так что вам нужно? — вернул его к действительности мелодичный голосок Лоры. — Побеседовать с кем-нибудь?
— Для начала я хотел бы взглянуть на рабочее место Ветлугиной, если оно здесь, затем поговорить с людьми, кто ее хорошо знал, с кем она работала в последний день, не было ли угроз, подозрительных контактов или каких-то предостережений.
— Ужас, просто ужас,— проговорила дама в длинной юбке, не отрываясь от работы. Турецкий, вглядевшись, узнал ее — это у нее осталась Аленина шоколадка.
— Место у нее здесь тоже было, — сказала Лора. — Вон под столом ее туфли стоят, а все ее бумаги в столе. Главный приказал все убрать в ящики.
Они подошли к письменному столу, поверхность которого была почти пуста, не то что у соседних. Лора выдвинула верхний ящик и с недоумением уставилась на него, а затем перевела непонимающий взгляд на Турецкого. Ящик оказался совершенно пустым, если не считать скопившийся в углах мелкий сор. Девушка выдвинула второй ящик, затем третий — они тоже были пусты.
— Ничего не понимаю! — сказала Лора. — Я же своими руками все сюда складывала. Еле впихнула. Эй, кому понадобились Аленины бумаги? — спросила она обиженно. — И косметика у нее тут была.
Как бы не веря собственным глазам, она снова выдвинула верхний ящик.
— Я же вчера последняя уходила! Здесь все было забито.
— Лариса, а помещение закрывается, ключ сдается? — спросил Турецкий.
— Я сама и закрывала вчера. И ключ сама дежурному сдала, там моя подпись в журнале.
— А утром что происходит?
— Утром первой уборщица приходит, у нее свои ключи от всех комнат, она по столам никогда не шарит, у нас ведь тут чего только не остается.
— Ну что ж, — мрачно сказал Турецкий. — Будем считать, что рабочее место осмотрели. — Он обернулся на Лору. — Если бумаги кому-то понадобились, в этом здании искать их придется долго. На всякий случай, подумайте, кто за ними мог охотиться.
Лора дернула плечиком, как бы говоря: «Откуда я знаю?», но тут же предложила:
— Я вниз позвоню охранникам, спрошу, может, кого заметили с большой сумкой? Вдруг их выкрал кто-нибудь из чужих?
— Лариса! — подняла голову от бумаг пожилая дама в длинной юбке.— Сами подумайте, там внизу снует такое количество людей — и с сумками, и без сумок, кто их упомнит! И потом, если и нужны, так ведь одна-две бумажки, а не ворох плюс косметика. В мусорных корзинах надо искать или в туалетах, а не на выходе. В словах дамы был свой резон.
— Лариса, у вас тут нет какого-нибудь закутка, где можно говорить с людьми, так сказать, тет-а-тет?
— Вот, за шкафами у нас выгородка — там можно разговаривать. И никто вас не услышит.
— Я хочу опросить тех, кто работал с Ветлугиной, представить всю вашу кухню...
— Кухня у нас большая,— вставила пожилая дама.— Хотите чаю? — Она показала на стул около своего стола и отгребла часть бумаг к противоположному краю. — Присаживайтесь.
