Михаил Анисов - Превратности судьбы. Часть I
– Не умеют у нас мебель делать, – произнес раздосадованный посетитель, поднимаясь с хрупкого дивана.
– Изнежился он последнее время. Уже и не припомню, когда на него садились больше трех человек, – неожиданно развеселился Мутант, подставляя начальнику колонии обычную табуретку, со словами: – Она невзрачная, но прочная.
– Насмехаешься?
– Боже упаси, – замахал руками положенец. – Наоборот, поддерживаю мнение, что мебель у нас выпускают для хлюпиков, вроде меня.
Последние слова он произнес серьезно, но в них скользила явная ирония. Мирошниченко уже привык к тому, что люди постоянно потешаются над его весом и увлекшись крепким горячим чаем, который ему налил авторитет из термоса, не обращал внимания на насмешника.
Странные все-таки вещи иногда происходят в жизни. Два совершенно разных человека, каждый из которых занимал высокое положение в своей иерархии, нашли общий язык и сотрудничали. На самом деле у закоренелого преступника и защитника закона было много общего. Только шли они по жизни разными дорогами, пока те, в конце концов, не пересеклись. Однажды встретившись, они отнеслись друг к другу с уважением, но с недоверием, стараясь извлечь, однако, из этой встречи, как можно больше пользы для себя, не считаясь с принципами и общепринятыми устоями. А судьба пока не торопилась решать: развести ли их дороги или объединить в одну.
– Я все хотел спросить, – начал подполковник, отставляя пустой стакан. – Почему ты больше не заказываешь проституток? В колонии перевелись охотники до женских тел или нашел новую лазейку?
– Охотников хоть отбавляй. – Мутант догадался, что посетитель перешел к главному вопросу, но не мог понять, какое лично ему до этого дело. – И найти лазейку в закрытой и охраняемой зоне не простое дело.
– Так в чем же тогда дело?
– Перебьются без баб. Зачем загружать кума лишней работой?
– Мне вовсе не сложно раз в пару месяцев протащить их на территорию колонии.
– Не возьму в толк: из-за филок тебе брать на себя лишние хлопоты не имеет смысла. За просьбы, с которыми обращаюсь к тебе, я отстегиваю из общака куда более солидные бабки. И риск практически исключен, все в рамках закона. Говори открытым текстом, – буквально потребовал положенец.
– Да встретил как-то девчонок, они пожаловались, что сидят на мели и просили посодействовать.
– Как же, на мели! Очки они тебя втерли. Они тут намолотили столько, что как минимум на полгода шикарной жизни хватит.
– Что такое по пять тысяч для молодых и симпатичных особ? Они любят красиво одеваться, отдыхать на юге.
– Пять тысяч? Посчитай сам: стольник в час, пахали по шестнадцать часов в сутки, без простоя: находились тут целую неделю. Да и пять косых – не мало для них.
Мутант бросил внимательный взор на собеседника.
– Постой-постой. Никак окрутили кума прохиндейки? – Он догадался, что с такой внешностью подполковник не знавал женщин и проститутки окрутили его.
– Не совсем так, а как бы правильно выразиться, в общем… – замялся Мирошниченко и опустил голову.
– Можешь не оправдываться, – успокоил его авторитет. – Привози своих протеже в воскресенье, приготовлю им поле деятельности.
– Ну я, пожалуй, пойду, – сразу засобирался Тарас Поликарпович.
– Постарайся лишний раз в зоне не рисоваться и со мной не встречаться. Стукачей и мразей среди нашего брата немало. И нет такого начальника, поверь моему опыту, которого бы не подсиживал его заместитель, – напутствовал положенец кума напоследок, но тот не ответил и молча скрылся из виду.
В субботу, предупредив жену, что у него дела в городе и возможно он заночует у приятеля, Мирошниченко уехал из дома. Ночь он провел у Веры и Наташи, а утром посадил их в «уазик» и повез в обещанную командировку. Находясь в приподнятом настроении, он совершенно не замечал пристроившиеся в хвосте «Жигули» белого цвета, которыми управлял бывший прапорщик Игнатьев.
Терпение и настойчивость Дениса не пропали даром. Все это время ходил тенью за Мирошниченко. Он еще на базаре проследил за подполковником и проституткой и доложил полковнику Сазонову. Они условились держать постоянную телефонную связь в надежде, что их план скоро сработает.
Этой ночью Игнатьев даже рискнул подслушать под дверью и заранее выяснил намерения Мирошниченко. Вовремя предупредил Антона Герасимовича, а тот задействовал нужные рычага. Теперь Денис пристроился в хвост «уазику» лишь для того, чтобы удостовериться, что подполковник не изменил своих планов. Когда машина Мирошниченко не свернула в поселок, а направилась прямиком к зоне, Денис облегченно вздохнул.
Лунатик и Леший с раннего утра крутились у гаражей колонии. Но неожиданно появившиеся конвойные прогнали их. Оглянувшись, Леший заметил трех человек в гражданской одежде, которые скрылись за воротами гаража, где обычно стоял «уазик» начальника колонии. Зеки поторопились доложить о случившемся Дикарю, тот, в свою очередь, Мутанту.
– Плохо дело! – всполошился положенец. – Кто-то заложил кума. Нужно как-то его предупредить.
– Но как? – пожал плечами Дикарь.
– Сегодня воскресенье и завхоза столовой, который снабжает нас водкой, наверняка нет, – рассуждал Мутант вслух.
– Может и здесь, – опроверг Дикарь. – В седьмом бараке у смотрителя именины и они заказали ему на сегодня целый ящик водки. Но доверять Пискуну, прапору – стремно, у него язык поганый.
– У нас нет ни времени, ни выбора, – повысил голос Мутант. – Срочно найди его, введи в суть дела. Пусть встретит кума на развилке и предупредит его.
Через десять минут Дикарь разыскал Пискунова, но тот уже накачался на халяву в седьмом бараке и лыка не вязал. С большим трудом Дикарю удалось вдолбить ему в голову то, что тому требовалось сделать, пообещав при этом, что если прапорщик выполнит поручение и не станет трепать языком, то получит хорошие деньги.
Пискунов изрядно продрог на развилке, продуваемой со всех сторон ветром, и заметно протрезвел. Осознав важность поручения и получив возможность выслужиться перед начальником колонии, а это несомненно в будущем должно пригодиться, он терпел холод, подняв воротник и засунув руки в карманы, прыгал на месте.
Но человек предполагает, а Бог располагает.
Дом у Пискуновых был небольшим и невзрачным, но отличался он от других своим расположением: стоял на отшибе от поселка, рядом с развилкой. Жена заметила прыгающего мужа, который к тому же два раза падал, и со словами:
– Опять с утра нализался сволочь! – вышла за ним из дома.
Она привычно схватила суженого за воротник и потащила, отпуская в его адрес крепкие выражения.
Мирошниченко, проезжая мимо, видел, как жена тянула прапорщика, а тот сопротивлялся и размахивал руками. Подполковнику даже показалось, что Пискунов делал ему какие-то знаки, но Тарас Поликарпович не придал значения, подумав, что тот просит у него помощи. Забавная картина лишь вызвала у него снисходительную улыбку. Наряд издалека заметил автомобиль начальника колонии и ворота предупредительно распахнулись еще до того, как Мирошниченко подъехал к ним.
Ничего не подозревая, он направил машину к гаражу, его не насторожило и то, что никто не встречает, а створки ворот гаража закрыты. Мелькнула мысль, что посланцы Мутанта ожидают внутри, и Тарас Поликарпович вылез из машины, чтобы самолично открыть ворота. Каково было его удивление, когда прямо перед ним выросла фигура полковника Сазонова и еще двух человек в штатском.
– Доброе утро, Антон Герасимович, – произнес Мирошниченко поникшим голосом, понимая, что влип капитально.
– Для кого доброе, а для кого… – полковник не успел договорить, его сотрудники обнаружили в «уазике» женщин и выгнали их на улицу.
– Арестовать всех троих! – приказал Сазонов, а сам направился в сторону административного здания.
Мирошниченко лишили звания и выгодной должности, но из-под ареста его выпустили, взяв с него подписку о невыезде. В поисках утешения, он отправился к проституткам, но те встретили его враждебно и на порог не пустили.
– Мы и так из-за твоей неосторожности горя хлебнули, – заявила нежная Вера. – Теперь еще направляют на принудительную работу.
– Чего ты перед ним распинаешься, – выкрикнула из-за спины подруги Наташа. – Пошли куда подальше и дело с концом.
– Свинья неблагодарная! – вскипел Тарас Поликарпович.
– Нужно еще разобраться: кто из нас свинья. Лучше проваливай отсюда, хомяк толстопузый, а то милицию вызову, – разошлась девушка.
Отношения с женой испортились и та ему не сочувствовала, предоставив возможность выкручиваться в одиночку. И теперь, оставшись один на один со своим горем, Мирошниченко разгуливал по своему большому дому и вспоминал последнюю беседу с полковником Сазоновым. Тот однозначно дал понять, что использует всю свою власть и занимаемое положение и что после суда его бывший сослуживец на свободе не останется.
