При попытке выйти замуж - Малышева Анна Жановна
Ильин задумался:
— Попрощаемся? Ты серьезно?
— Абсолютно! — Лялька открыла дверь и почти вытолкала его на лестничную клетку. — Куда поедем?
В пути она без умолку болтала, боясь, что стоит ей замолчать хоть на секунду, стоит образоваться хоть маленькой паузе, и он потребует отмены мероприятия.
Только в гардеробе ресторана Лялька вздохнула с облегчением: слава богу, доехали, и у нее есть целый вечер на исправление собственных ошибок. Не много, но и не мало. Она очень надеялась, что сегодняшнего вечера ей хватит, чтобы вернуть Ильина, а вместе с ним и утраченное душевное спокойствие.
Они уже вошли в зал и ждали, когда к ним подойдет метрдотель и предложит столик. Вениамин слегка расслабился и даже сказал, что «он ничего не ел с самого утра…» и что «идея заехать перекусить была, наверное, правильной». А Лялька велела ему с пристрастием подойти к выбору столика, а сама побежала в туалет — привести себя в порядок. Она на секунду остановилась у большого зеркала в холле и замерла: опять она! Девчонка сидела за столом с каким-то устрашающего вида «быком» и сосредоточенно разглядывала содержимое своей тарелки. Вениамин тоже ее увидел, он дернулся и выскочил вслед за Лялькой в холл.
— Ты специально привезла меня сюда? — спросил он надтреснутым голосом.
— Я?! — Лялька даже пошатнулась от такой несправедливости. — Я?! Это ты меня сюда привез!
Ильин спорить не стал и попятился к выходу, где и был перехвачен метрдотелем.
— Вам столик на двоих? — ласково спросил он и протянул руку в сторону окна. Жест метрдотеля напомнил Ляльке памятник Ленина, указующий народу дорогу к светлому будущему. Ильин суетливо направился к столу, и только в этот момент Лялька увидела главное — девчонка была не одна, а с мужиком. Более того, он по-свойски хватал ее то за руку, то за плечо, а на столе лежал огромный букет цветов.
«Может, и неплохо, что мы сюда попали, — подумала Лялька. — Пусть Веня полюбуется на свою подружку».
Ильин между тем впал в беспокойство. Сначала он уткнулся в меню, потом отшвырнул его и приступил к изучению столовых приборов, потом долго боролся с накрахмаленной салфеткой, пытаясь, держа в правой руке солонку, а в левой — бокал, разложить салфетку у себя на коленях. Лялька сидела напротив и внимательно наблюдала за его манипуляциями.
— Тебе помочь? — спросила она наконец ледяным тоном.
— Боюсь, мне уже никто не поможет, — ответил он.
— Веня, — Лялька взяла его за руку, — давай уедем в другой ресторан. Так будет лучше.
Он посмотрел на нее внимательно, растерянно пожал плечами и вдруг быстро и сбивчиво стал изливать ей душу:
— Понимаешь, она еще маленькая девочка, но такая хорошая. Нет, что я говорю. Необязательно хорошая, она хитренькая, но есть в ней что-то такое… Я себя отговаривал вначале, а потом уже не мог остановиться. Мне показалось, что и она мною заинтересовалась. Да, говорю тебе! Точно! Я был сегодня у нее, сделал ей предложение, хотел позвонить попозже вечером и никак не ожидал…
Он резко замолчал.
— Какое предложение? — Лялька все еще надеялась, что речь идет не об ЭТОМ.
— Обыкновенное. — Ильин уже смотрел не на Ляльку, а куда-то сквозь нее. — Замуж позвал. И она не отказалась.
— Согласилась? — одними губами спросила Лялька.
— Она не сказала «нет», — на лице Ильина появилась счастливая улыбка.
— Хотелось бы понять, — с ненавистью перебила его Лялька, — зачем ты МНЕ об этом говоришь. Ты — свинья. Грязная жестокая свинья.
— Разве? — Ильин опять пожал плечами. — Впрочем, очень может быть. Дай мне, пожалуйста, сигарету.
— Ты бросил курить десять лет назад, — мрачно напомнила Лялька. — И то, что твоя возлюбленная не так тебе верна, как хотелось бы, не повод для возвращения к вредным привычкам.
— Понимаешь, Ляля… — начал он.
— Хватит! — Лялька сдерживалась с нечеловеческим трудом. — Достаточно. Пожалей меня, в конце концов. Позволь напомнить тебе, что я два года ждала от тебя подобного предложения. Два года! А дождалась только твоих поганых откровений. Мне неинтересно…
— Нет, я не хотел тебя обидеть, — до Вениамина, видимо, дошло, как он ошибся в выборе исповедника и что Ляльке больно слышать его признания, — ты тоже хорошая, и я не потому тебя не звал, что она лучше, а ты хуже. Просто, наверное, время пришло, я дозрел наконец до семейной жизни.
— А она оказалась рядом, — тихо сказала Лялька себе самой.
В этот момент зал ресторана сотряс зычный крик: «Вот они!» Лялька вздрогнула, оглянулась и увидела в дверях забавную парочку. Маленький круглый и белесый человек трогательно обнимал за талию высокого черноволосого юношу. Не ослабляя объятий, они проследовали прямиком к столику, за которым сидела подружка Вениамина со своим спутником, громко потребовали водки и закуски, перед тем как выпить, пропели «Если кто-то кое-где у нас порой» и вручили сидящему за столом мужику коробку с пылесосом. При этом маленький и белесый с выражением, прижав руки к груди, произнес странную речь: «Однажды в суровую зимнюю пору, я из лесу вышел, был сильный мороз. Смотрю, под высоким бетонным забором в коробке картонной лежит пылесос. Мы тебя поздравляем и желаем, чтобы грязи в твоей жизни было как можно меньше. Во всех смыслах этого слова».
— Смотри. — Ильин радостно дернул Ляльку за рукав. — Их там четверо. Так что это не свидание, как мы сначала подумали. Я ошибся, и не все еще потеряно!
— Это точно. — Лялька прищурилась. — Потеряно многое, но не все. Пойдем? Или ты будешь подсматривать?
— Нет-нет. — Ильин, тупо улыбаясь, вскочил и быстро пошел к выходу.
На улице он извинился перед Лялькой за то, что не удалось накормить ее ужином, но «сама понимаешь, неудобно, у людей торжество какое-то, вероятно, с работой связанное, это, наверное, ее коллеги». Лялька, впрочем, не настаивала на общении, извинения приняла молча и даже отказалась от того, чтобы он подвез ее к своему дому, около которого она оставила машину.
— Завтра машину заберу. Устала. Хочу домой, — сказала она совершенно искренно.
В такси Лялька мечтала только об одном: лишь бы Морозова не было дома! Ей повезло. В записке, приколотой к входной двери, он обещал вернуться «совсем скоро».
Лялька, едва переступив порог и не снимая шубы, бросилась на кухню, взяла тонкий нож, побежала к морозовскому письменному столу и, встав на колени, начала осторожно, чтобы он потом ничего не заметил, вскрывать нижний ящик стола. Она знала, что Морозов хранит там свой пистолет «Макаров». Замок не поддавался, Лялька нервничала, злилась, и в эту же самую секунду, когда замок наконец сдался, она услышала, как открывается входная дверь.
Поспешно выдвинув яшик, Лялька удивленно замерла: она увидела открытую коробку, масляный след на ее дне, но пистолета там не было…
Закрыв ящик, она выскочила в прихожую. Морозов стоял, прислонившись к стене, и тяжело дышал. Он был настолько погружен в себя, что не обратил ни малейшего внимания ни на Лялькино испуганное бледное лицо, ни на то, что она в шубе.
— Ты плохо себя чувствуешь? — спросила Лялька.
Он кивнул.
— Что-то болит?
— Я ничего не понимаю, — растерянно сказал он. — Я хотел сегодня… впрочем, это неважно, все равно мне помешали, но то, что я там увидел… Я ничего не понимаю.
— Не расстраивайся, — сказала Лялька, снимая с него куртку. — Потом разберешься. Ты ж, Барбосина, не дурак.
Она повесила куртку в стенной шкаф и зло добавила:
— Не то что я.
Глава 32
МОРОЗОВ
То, чего он так боялся в последнее время, все-таки случилось.
Вернувшись домой ни с чем, усталый и опустошенный, Морозов решил рассказать обо всем Ляльке. Зачем? Раньше он никогда не навязывался ей со своими переживаниями. Лялька предпочитала легкие разговоры, болтовню, но никак не копание в его темной душе.
Хотя бывали моменты, когда ему хотелось выговориться, хотелось излить душу, пожаловаться на обидчиков. Но, глядя в Лялькины холодные глаза, он замолкал на полуслове.
