Владимир Колычев - Команда: Генералы песчаных карьеров
Наконец он перешел к главному. Сообщил Тимуру, что его обвиняют в умышленном убийстве гражданина Кузьмина.
– Что вы можете сказать по существу предъявленного вам обвинения?
– Бред, – криво усмехнулся Тимур. – Натуральный бред.
– Ну, почему бред? Следствием установлено, что у вас имелись основания для того, чтобы расправиться с Кузьминым. Он возглавлял совместное предприятие «Сыртэкс». А вы, гражданин Беспашный, вымогали с него деньги...
– У вас есть доказательства?
– В том-то и дело, что есть... При обыске в кабинете покойного были изъяты видеокассеты с любопытными записями. В частности, имеется видеозапись вашей с ним беседы... Да что я вам говорю. Сами сейчас увидите...
Следователь поднялся, вышел в коридор. Вернулся минут через пять с видеомагнитофоном в руке. Сержант занес в кабинет какой-то допотопный телевизор.
Изображение было черно-белым, плохого качества. Но все равно, можно было рассмотреть лица Тимура и Кузьмина. Они мирно пили коньяк и обсуждали деловые вопросы. Тимур без всяких грубостей объяснял Кузьмину, зачем и сколько он должен им платить...
– Это липа, – заявил Тимур.
– Ну почему липа? Все настоящее...
Оказывается, в кабинете у Кузьмина была установлена скрытая видеокамера. И он снимал на пленку самые «интересные» моменты своей жизни. Он просто складировал видеокассеты. Но его смерть дала им ход. Проклятье.
– На него чечены наезжали, – вспомнил Тимур. – Это тоже должно быть записано...
– Записано, – не стал врать Бабурин.
– Так почему только мне предъява? Его «чехи» могли грохнуть. Вот у кого были основания...
– Не знаю, не знаю, – покачал головой следак. – Дело в том, что вчера мы произвели обыск в вашей квартире.
– Даже так? – напрягся Тимур.
Зловещий тон Бабурина не предвещал ничего хорошего.
– И много чего вы нашли?
– Да так, не очень... Всего лишь один пистолет...
– Чешуя. Я не храню оружие дома.
– А где вы его храните?
– Если бы у меня было оружие, я бы нашел ему место. Но у меня оружия нет и никогда не было.
– За исключением одного пистолета, который был найден у вас дома.
– Я не знаю, как он там оказался.
– Зато я знаю... Вы, гражданин Беспашный, застрелили гражданина Кузьмина, вернулись домой и спрятали пистолет в тайник...
– Я не понял, ты следователь или клоун? – вскипел Тимур. – Ты чего цирк здесь устраиваешь?
– Да нет, цирк устраиваете вы, Беспашный... Дело в том, что мы не стали откладывать дело в долгий ящик. И сегодня утром в экстренном порядке была проведена баллистическая экспертиза... В вашей квартире был найден пистолет, из которого застрелили гражданина Кузьмина. Результаты экспертизы это подтверждают...
Тимур убедился, что с ним не шутят. И сжал кулаки до боли в пальцах.
Кузьмина он не валил, это факт. Его грохнули, чтобы подставить Тимура. Кто это мог сделать? Ответ лежит на поверхности. «Чехи» его подставили, больше некому. Может, они думают, что Тимур сдал Алихана ментам. И решили отплатить ему той же монетой... Но если они умудрились проникнуть к нему домой, им ничего не стоило сунуть ему под кровать килограмма три тротила с детонатором. Зачем им отправлять Тимура в тюрьму, если куда проще было отправить его к праотцам...
А может, это Мразин нахимичил? Он видел Тимура на месте преступления – прикинул болт к носу, а затем при обыске подбросил ему засвеченный ствол. И сам же его нашел... Откуда он взял паленый ствол? Очень просто. Киллер мог сбросить пистолет в мусоропровод. А Мразин его нашел и «подарил» Тимуру...
Есть еще один вариант. Дело против него мог сфабриковать отец Полины. Но это вряд ли... Хотя кто его знает.
Так кто же его подставил, «чехи», Мразин или Эдуард Андреевич? Как найти ответ на этот вопрос?
– Гражданин Беспашный, вы признаете свою вину? – буднично спросил Бабурин.
– Я могу связаться со своим адвокатом? – устало посмотрел на него Тимур.
– Да, конечно... Вы утратили человеческий облик. Но гражданских прав вас никто не лишал...
Тимур утратил свой человеческий облик. Да, задвинул следак, ничего не скажешь. Задвинуть бы ему самому в репу за такой базар...
– Ну так что, вы признаете свою вину?
– Ты, начальник, за придурка меня держишь? – пренебрежительно посмотрел на Бабурина Тимур. – Не стрелял я в Кузьмина...
– А кто стрелял?
– Я откуда знаю?.. Слышь, не грузи меня своими гнилыми вопросами. Не надо, воняет от них... Короче, Кузьмина я не убивал. Не убивал и баста... Все, веди меня в камеру. Устал я, спать хочу...
– Ну, в камеру рано. У меня еще к вам ряд вопросов...
Следак забросал его вопросами, но в ответ не услышал ничего. Тимур упорно хранил молчание. И даже если бы сейчас появился Мразин с оголенным электропроводом, он все одно не проронил бы ни звука. Он чувствовал в себе силу выдержать любую пытку.
Бабурин отчаялся выдавить из него хоть слово. Вызвал конвоира, и Тимура отвели в его камеру.
А на следующий день за ним прибыл автозак, и его повезли в Бутырку.
* * *Тимур не надеялся на теплую встречу. Но и пренебрежения к своей персоне тоже не допускал. Все-таки он не пень с бугра. Он уважаемый в криминальном мире человек. В конце концов он лично знает авторитетных воров. А Пацик, тот для него чуть ли не отец родной...
Он сам выбрал для себя преступный путь. Знал, что красивая жизнь на воле в любой момент может смениться лишениями в тюрьме. И все же он шел по этому пути. Поэтому сейчас он не должен был роптать на судьбу. И в тюремную камеру он должен был зайти как к себе домой. Пусть он не вор, но он правильный пацан...
Камера встретила его угарной табачно-носочной вонью. И с параши веяло отнюдь не французскими духами. Но это не страшно. Со временем нос привыкнет к этой вони.
Тимур знал, что ему не светит фешенебельный номер с пятизвездочным сервисом. Но и не думал попасть в такую клоаку. А по-другому эту камеру и не назовешь.
Камера была рассчитана на сорок человек. Но народу здесь было в два, а то и в три раза больше. Не протолкнуться... А тут еще новичка забросили. Естественно, арестанты пришли в недовольство. И всю свою злость перенесли на Тимура.
– Кого там еще нелегкая принесла, – проскрипел с верхнего яруса чей-то голос.
Тимур даже бровью не повел.
– Здорово, честная братия! – негромко поздоровался он.
И посмотрел на мужика в центре камеры. Он сидел за столом, на лавке, в позе йога. В камере не было жарко, но он был обнажен до пояса: на груди – церковные купола без крестов, на ключицах – восьмиконечные звезды. Больше всего этот мужик был похож на клоуна. Но, как ни странно, это был тюремный авторитет. По всей видимости, смотрящий хаты.
Он с интересом наблюдал за Тимуром. Как будто зверька какого-то увидел.
– Ну здорово, коль не шутишь, – с надменной улыбкой ответил он на приветствие. – Кто такой? Откуда?
Тимур назвался.
– Тимур? Из Белокаменска? – задумался авторитет. – Что-то знакомое... Это ты что ли с «чехами» воевал?
– Я, – спокойно, без всякого апломба ответил Тимур.
– Слышали мы тут про тебя. Круто ты себя поставил... – Смотрящий почесал затылок и обескураженно развел руками. – Только не всем здесь твоя крутость нравится...
– Ты это о чем? – нахмурился Тимур.
– Да вот, спросить с тебя хотят...
Если Тимур не ошибался, смотрящий был славянином. Но с его молчаливого согласия из всех щелей, как тараканы, полезли черные. Чечены, айзеры... Вот это номер!
Их было не так уж и много. И у всех нестерпимо чесались кулаки. Правда, в драку лезть никто не торопился.
– Да ты не бойся, Тимур, тебя никто не тронет, – с ухмылкой сказал авторитет. И в том же тоне добавил: – Пока я не разрешу...
Черные сгуртовались по одну сторону стола. Зато с другой выросла кучка крепко накачанных парней. Братья-славяне. Тимур никого из них не знал. Но было видно, что душой они за него. Правда, в открытую за него заступаться пока никто не торопился. Все настороженно посматривали на смотрящего.
А тому явно хотелось поразвлечься. И он думал, как устроить представление, но так, чтобы не допустить ярко выраженного беспредела. Все-таки в тюрьме он не самый главный. Есть еще «Индия» – камера, где сидят законные воры. Все крутится вокруг них.
– Да я как-то не боюсь, – усмехнулся Тимур. – Мне боялку еще в детстве отшибли...
Он всеми порами души ощущал поддержку от братьев-славян. А потом, он чувствовал в себе силы постоять за себя. И с авторитетом у него все в порядке. Так что не особо он боится смотрящего.
– Если ты мне предъявить что-то хочешь, предъявляй, – не грубо, но с нажимом сказал он. – А так мне западло истуканом здесь стоять. Шконарь мне нужен...
– Чтобы шконарь был свой, прописка нужна, – сверкнул взглядом смотрящий.
Ему не нравился тон Тимура. И он сам ему не нравился. Такое ощущение, будто он видит в нем своего конкурента.
