Владимир Колычев - Бешеный волк
– Нет, – покачал головой Родион.
И многозначительно развел руками. Мол, мены все забрали.
– А у меня есть! – осклабился «бык».
И вытащил откуда-то из-под досок сигарету без фильтра.
Татуированный молчал. Только нет-нет да бросал в сторону Родиона косые взгляды. Пусть как хочет, так и смотрит – это его дело. Только чтобы не оскорблял. Тогда Родион не посмотрит, что он из «коренных», живо к ответу призовет. Это он на воле бизнесмен. А здесь он волк. Чтобы выжить, кого хочешь на части порвет.
Сигарету Родион принял. Закурил.
– У нас тут нормально. – Здоровяк тоже задымил. – Жить можно.
– Жить везде можно, – пожал плечами Родион.
– А ты кто будешь? В смысле пацан или лох?
– Космач я. Заволжская братва.
Родиону было не до разговоров. Но не отвечать западло. «Бык» может поднять волну. А лишние неприятности Родиону не нужны.
– А-а, Космач, – задумался здоровяк. – Что-то слышал… Рынок ты на Луже держишь?
– Слышал про такой рынок.
– А я слышал, что ты «чехов» умыл.
– От кого ты слышал?
– Да ты чо, думаешь, я лох? Я пацан. Из бригады Вити Ломового. Может, слыхал?
– Может, и слыхал, – пожал плечами Родион. – А может, нет.
Москва наводнена бригадами всех мастей и раскладов. А голова не компьютер. Зато «бык» про Космача знает. Вопрос – случайно или нет?
– Да ладно, какая разница, слыхал ты или нет, – махнул рукой здоровяк. – Я это, в рядовых хожу. А ты это, центровой. Говорят, бригада под тобой конкретная. Даже «чехов», и тех влет делает. Уважаю… А тебя по какой непонятке замели?
– За ствол взяли.
– Паленый ствол?
– Экспертиза установит, – ухмыльнулся Родион.
Не нравился ему этот разговор. Но здоровяк продолжал донимать:
– Если паленый, хреновы твои дела… Я это, кадра одного знаю. Он в ментовке когда-то работал. В этом, кстати, отделе. Он всех здесь знает, в натуре. Короче, если ему забашлять, он может ствол увести… Он одного моего кента уже отмазал. Пацан башку одному козлу снес. В кабак пошел, со стволом – дятел потому что. Ну его и повязали. Ну все, говорят, хана тебе, под «вышку» за мокруху пойдешь. Типа, экспертиза установила, что козла того из этого ствола вальнули. Ну все, дело труба. А тут я подсуетился. Кадра того подпряг. Короче, ствол увели, ментов на жопу посадили. А то бы «вышка» была…
– Так ты что, можешь меня с этим кадром свести?
– Да не базар. Если ствол у тебя паленый, чего не свести? Братаны друг друга должны выручать… А у тебя что, паленый ствол?
– Паленый, – кивнул Родион. – Козла одного кончить пришлось. Знаешь, как дело было, да?
– Ну, говори! – заерзал от нетерпения браток.
– А вот как счас на кичу загремел. Разборка там у нас одна была. Ментам, короче, интересно было, что да как. Да я в несознанку ушел. Ну они тоже не пальцем деланные. Это, наседку в хате поселили. Такой же пацан, типа тебя. Что да как, почему. А я его сразу вычислил. Ствол к башке и мозги по стенке…
– А ствол ты как на хату пронес? – очумело выставился на Родиона браток.
– А точно, как я его пронес… Нет, вру, не было ствола. Я сексота голыми руками придушил. Вот так, взял и придушил.
Родион резко сорвался с места, схватил здоровяка за горло и придавил к нарам.
– Ну что, сучье вымя, узнал, кого я пришил? – ревел он.
Как будто зверь в него вселился. Да и он сам был зверем.
Здоровяк дергался, хрипел, пучил глаза. Татуированный смотрел на него и ухмылялся. И на Родиона посматривал. С уважением.
Родион уже собирался отпустить парня, когда послышалось лязганье открываемого звонка. Он разжал руки и вернулся на место. Словно ничего не произошло. Здоровяк схватился за горло, с хрипом бросился к двери.
В камеру вошли трое.
– Что здесь происходит? – строго спросил сержант.
– А ничего, все путем, – ответил за Родиона «коренной». – Это, фраерок тут сам себя чуть не задушил. Массу давил, а потом как схватится за горло…
Мент недоверчиво покачал головой. Но ничего не сказал. А что он скажет? Он разве что-то видел? А здоровяк наседка – или мент, или просто сучара. Без свидетелей его показания – фуфло.
Парня увели. Родион и «синий» остались одни.
– Красиво ты его сделал, – усмехнулся блатарь. – Совсем оборзели мусора, всякую плешь уважаемым людям подсовывают.
– Ты его и сам, вижу, раскусил.
– А как в зенки его гнилые глянул, так сразу и просек. Да и козлом от него за версту воняет… Только он меня не трогал. Тебя ждал.
– Ты кто?
– Я-то? Я Банчик. Меня все знают… А ты, я понял, из Заволжска?
– Из Заволжска. Но про тебя слышал. Ты в законе.
О Банчике Родион всего лишь слышал. Так, краем уха. Вор в законе. Не из самых влиятельных. Но и не последний человек в этом мире.
– В законе, – с чувством собственного достоинства кивнул татуированный. – Про тебя тоже слух идет. С «чехами» у тебя неувязка была…
– Да было дело. Сейчас другие проблемы.
– Да я уж понял… На волыне погорел?
– Погорел.
А других грехов за собой Родион не знал. Все, что вешают на него менты, – дохлый номер.
– Ничего, отмажешься.
– Буду стараться…
– Старайся, старайся, – кивнул Банчик.
Он замолчал, ушел в свои мысли. Да и Родиону не хотелось болтать.
Часа через два в камеру втолкнули Леньчика.
– О, Сергеич! Мы вместе! – прогремел он.
Оказывается, до него менты допрашивали Пашу, Колдуна, еще двух бойцов. Всех развели по разным камерам. А Леньчику досталась хата с Родионом. Значит, никто из пацанов не раскололся. Иначе бы менты знали, что Леньчик – личный телохранитель Родиона. И в одну с ним камеру не оформили.
* * *В изоляторе Родион провел три дня. Обвинение по факту ограбления с него сняли на следующий день. Прокурор даже постановление не успел подписать. И все потому, что Кондрашов выжил и дал оправдательные показания.
Но незаконный ствол по-прежнему висел на Родионе. И на Паше, и на Колдуне, и на всех, кто был с ним. Все были подкованы. Тут подсуетились адвокаты. Выяснили, что оружие изымалось на скорую руку – без протоколов, без понятых. Само по себе это проблему не решало. Если бы оружие у кого-то одного изъяли, а то у всех. Версия о том, что стволы подсунули менты, не выдерживала никакой критики. Но выкрутиться в принципе можно. Для этого нужно время и деньги. А для начала Родиона и всех остальных выпустили под подписку. Само собой, без стараний адвокатов дело не обошлось.
Адвокатов нанял Кирьян. Не растерялся пацан, быстро сообразил, что и как делать. И адвокатов нашел, и бабки. Вот он, у «мерса» стоит, улыбается. Верхом на белом коне себя чувствует. Что ж, он заслужил, чтобы его уважали еще больше, чем раньше. Родион крепко пожал ему руку, по-братски обнял. Он умеет помнить добро.
– Я насчет вашего Кондрашова пробил, – уже в машине сказал Кирьян.
– Почему нашего? – повел бровью Родион. – А разве он не наш общий?
– Может, и наш. Может, и общий. Только вы к нему без меня поехали. Как будто не было моей бригады.
– Ну извини, брат, так получилось! – развел руками Паша. – А потом, кто-то должен был остаться за меня. Ты остался. И, без базара, сделал все правильно. Уважаю, братан.
– Что ты там насчет Кондрашова пробил? – перебил Пашу Колдун.
– Да нормально с ним. Коленку ему прострелили. Но это не смертельно, верняк.
– Он знает, зачем мы к нему приходили?
– Ну а то? За Ладой приезжали.
– Больше ничего?
– Не-а, ничего.
Колдун посмотрел на Родиона.
– Надо дожимать мужика.
– Не вопрос… Меня сейчас волнует, кто на него конкретно наехал? Что за гопота, зачем им Лада? Надо с Кондрашовым конкретно насчет этого перетереть. Вопрос серьезный. Ладу найти надо. А потом, из-за этих дебилов мы три дня на киче парились. Беспредел.
Кирьян интригующе усмехнулся:
– Держись крепче в седле, Сергеич… Мы с Кентом к Кондрашову ходили. С ментовской ксивой, чтобы все чики-чики. Кент следаком прокурорским представился. Конкретно его загрузил. А потом что типа да как. Ну, Кондрашов и понес. Короче, три пацана были. С ними телка. Маша зовут…
– Значит, все-таки Маша, – провел пальцами по щеке Родион. – Ну так ты Америку не открыл. Нас же предупреждали, что у нее зуб на Ладу. Даже убить ее хотела. Чуть не пальнула.
– Эта Маша совсем дикая, – криво усмехнулся Паша. – А такой цацей рисовалась. Не, стопудово, у нее башню снесло.
– Короче, эта безбашенная Ладу мочкануть хотела. А тут пацаны, которых она привела. Один ствол у нее забрал, а сам ей по хавальнику настучал. Кондрашов на полу корчился, но все слышал. В общем, короче, этот пацан Ладу узнал. И она его узнала. Аликом назвала…
– Аликом? – встрепенулся Родион.
– Я ж говорю, Сергеич, крепче в седле держись. Это тот самый козел, который Кешу мочканул. Он и Ладу тогда вальнуть хотел. Даже думал, что вальнул. Обалдел, что живой увидел. Это Кондрашов так говорит. Он все слышал. А мы знаем. Знаем, каких делов этот козел безбашенный натворил…
– Обалдел, говоришь? – потрясенно спросил Родион. – А может, он знал, что Лада у Кондрашова?
