Фридрих Незнанский - Смертельный треугольник
— Надеюсь, за час с небольшим...
Впрочем, он скоро понял, что ошибся. Как бы ни была хороша машина и живописна дорога, он переоценил свои силы. Резкие повороты горной дороги на фоне средиземноморского заката очень быстро навели на мысль, что научиться быстро ездить по такой трассе, да еще в темное время суток, можно только с десятой — пятнадцатой попытки.
Гордеев покрутил радио в машине, и сквозь различные музыкальные шумы вдруг прорезался голос на русском языке: «Удачная неделя для того, чтобы научиться управлять новым транспортным средством. Обратите внимание — вокруг столько всего интересного! Мотоциклы, грузовики, велосипеды»...
Гордеев засмеялся, и Яна, посмотрев на него с некоторым испугом, предложила:
— Хочешь, я сяду за руль?
Он помотал головой.
«...Последний даже для здоровья полезен. Особенно если не ездить по слишком оживленным магистралям. Кстати о магистралях. Помните, что даже на них скорость ограничена. А уж в городских условиях и подавно. И превышение ее более чем в три раза может негативно отразиться на ваших здоровье и финансах».
— Похоже на мой гороскоп, — пробормотал Гордеев, выворачивая руль.
«...Ну а если с вами все-таки что-нибудь случится в наших гостеприимных краях, постарайтесь заехать в магазин «У Васи» во втором квартале Монте-Карло, где вы всегда встретите земляков и радушный прием... »
— И здесь наши, — констатировала Яна.
Маленькие огоньки побережья тянулись к востоку от Ниццы.
— Это та самая знаменитая дорога вдоль Лазурного побережья? — Яна высунулась из машины с лицом восторженным, как у маленькой девочки.
Гордеев кивнул и подумал, что, вероятно, именно по ночам дорога имеет особенный кайф: исчезает жесткое южное солнце, позволяющее местным жителям загорать круглый год, зато включаются фонари, которых в этой точке мира так много и размещены они так красиво, что солнце становится каким-то атавизмом.
— Мне нравится, — сказала его спутница, — что в любой точке пути можно остановиться, выйти из машины и кинуться в море. Особенно ночью!
Он взглянул на нее искоса:
— У нас вообще-то нет времени, мы должны успеть застать нашего беглеца...
Наконец они миновали Ниццу.
— И сколько нам еще?
— Минут сорок... В смысле, до самого Княжества Монако. А до Монте-Карло еще немного дальше.
—А что хорошего в твоем Монте-Карло?
— Ты шутишь, наверно?
— Почему?
— Ты правда не знаешь, что есть в Монте-Карло?
Она соблазнительно пожала худенькими плечиками.
Гордеев задумался.
— Ну что там есть... Стадион, между прочим, имени короля Луи Второго, знаешь, у Пугачевой песенка была.
— Не-а...
— Ну да, действительно, откуда тебе такое помнить... Еще целая куча казино, трасса «Формулы-1» и много миллионеров. Потерпи, скоро приедем.
Но на самом деле торопиться на ночь глядя было некуда, и, не доезжая до города, они съехали в лес и переночевали в машине.
Проснувшись в половине седьмого утра, Гордеев не стал будить свою спутницу, завел машину и медленно поехал в Монте-Карло. Он искал какое-нибудь кафе поскромнее, и скоро это ему удалось.
Через полчаса они облюбовали себе пиццерию в переулочке, выходившем на центральную магистраль, где не столько ели, сколько попивали кофе, разнообразные соки, ели орешки и пирожные с фруктами. Гордеев сказал, что сегодня им нужно отдохнуть, набраться сил, но не объедаться, а быть налегке, в форме, то есть быстро соображать и активно двигаться.
— Нам что, предстоит какое-то ограбление? — насмешливо спросила Яна.
— Примерно...
В пиццерии они провели пару часов. Гордеев еще несколько раз звонил в Москву — когда разговаривал, вставал и уходил в туалет. Обсуждал там с Турецким некоторые нюансы. Наконец он вернулся оттуда с выражением решимости на небритом лице. Яна в это время уплетала клубничный десерт и лениво отшивала клеющегося юнца, болтавшего с неимоверной скоростью на смеси французского и итальянского. Гордеев сделал движение, будто собирается двинуть локтем, и того как ветром сдуло.
— Значит, так, — сказал Гордеев. — Заканчивай есть и сходи в аптеку.
— Мне не надо.
— Надо. Купи там одноразовый шприц, ампулу глюкозы и аскорбиновую кислоту.
— Зачем? — поразилась Яна.
— Затем, что я так сказал. Понимаешь?
— Ну ладно.
— Это не все. Потом сходишь в секс-шоп...
— Куда?!
— Ты слышала куда. Там купишь наручники.
— Наручники?
— Именно.
— Это все? — осторожно спросила она.
Гордеев немного подумал и закончил неуверенно:
— Пока да.
— Юрочка, ты не торопись, — подбодрила девушка, — может, еще что-нибудь вспомнишь. Если мы побольше всего возьмем, может, нам дисконтную карту дадут.
— Я еще подумаю, — пообещал он. — Встретимся здесь, в пиццерии, через два часа.
—А ты что будешь делать?
Но он уже повернулся и двинулся к машине.
Яна подумала, что, пожалуй, Гордеев за время их поездки сильно изменился. Она, конечно, не могла похвастаться тем, что хорошо знала его раньше, но по сравнению с тем, каким он был в Москве, разница бросалась в глаза. Сейчас он стал походить на человека с рекламы каких-то американских сигарет — немногословного, даже, пожалуй, не слишком интеллектуального, скорее хитрого и очень уверенного в себе. Она еще не знала, нравится ли это ей, не могла решить, она вообще не привыкла так много думать о других людях, она всю жизнь была сосредоточена на самой себе, и такая перемена, когда рядом все время есть другой человек и он занимает твои мысли, здорово ее пугала.
А Гордеев поехал искать магазин «У Васи». Найти его оказалось несложно: Монте-Карло — город небольшой, и автомагазин, принадлежащий русским, здесь все хорошо знали. Хозяина магазина «У Васи» звали Василий Николаевич. Это был представительный мужчина примерно гордеевских лет с подкрученными рыжими усами. Гордеев представился, сказал, что он автомобилист со стажем и надеется на всяческую помощь соотечественника. Русские за границей должны ведь помогать друг другу, верно?
Василий Николаевич заверил, что сделает все от него зависящее, и предложил ознакомиться с ассортиментом товаров и услуг.
— Значит, так, — задумчиво сказал Гордеев, оглядывая разнообразные механизмы, собранные на заднем дворе магазина (он специально попросил показать что-нибудь неформальное, и там, на заднем дворе, оказались даже сенокосилки!). — Мне нужна снегоуборочная машина, знаете, бывают такие — с ковшом сзади.
— Понимаю, — невозмутимо сказал Василий Николаевич, хотя звучало все это, конечно, из ряда вон: снегоуборочная машине в мае, да еще и в Монте-Карло! — А большая?
— Нет, но чтобы ковш в ширину был не меньше двух с половиной метров.
— Понимаю, — сказал Василий Николаевич. — Это стоит денег...
— Как все в этом мире, — грустно заметил Гордеев, совершенно, между прочим, не стесненный в средствах благодаря выданным Турецким трем кредитным карточкам.
— И времени, — добавил Василий Николаевич.
— С этим у меня сложнее. Но затраты можно компенсировать по двойному тарифу.
— Ага, — безо всяких эмоций сказал Василий Николаевич, — тогда, надеюсь, я смогу вам помочь. Здесь недалеко за городом есть одна автомастерская. Там мой приятель работает, большой оригинал. Из Белоруссии. Подозреваю, что у него там и «БелАЗ» найти при желании можно. В общем, у него как раз есть то, что вам нужно, но машинка не работает. А чтобы ковш начал двигаться, полдня все равно придется поработать.
— Нет-нет, — быстро сказал Гордеев. — Не будем ничего ремонтировать. Меня как раз это устраивает. Главное, чтобы сама машина ездила, а ковш пусть будет неподвижен, это даже хорошо.
— Ну как хотите, — пожав плечами, сказал Василий Николаевич. — Куда вам его привезти?
— Да прямо сюда. И еще, успеете наварить мне что-нибудь тяжелое на бампер?
— Бампер чего? Снегоочистителя?
— Нет, конечно. Моей машины.
Василий Николаевич посмотрел на изяшный «Пежо-406», стоявший на улице, но снова не выразил никаких эмоций, сказал только:
— Собираетесь участвовать в гонках на выживание?
— Примерно. Мне бы хотелось не быть там белой вороной, вы меня понимаете?
Через три с половиной часа Гордеев вел снегоуборочную машину по той самой трассе, по которой они с Яной въехали в Монако. А Яна, сидя за рулем «пежо», следовала за ним. Она по-прежнему не понимала смысла всего того, что делал Гордеев. В его уверенности и сосредоточенности несомненно сквозила какая-то система, но уловить ее было выше сил молоденькой девушки, более того, взятые отдельно, сами по себе, все их последние телодвижения — посещение аптеки, секс-шопа и, наконец, покупка этого несуразного «комбайна» — представлялись ей совершенной шизофренией...
