Эдриан Маккинти - Барометр падает
— Сам виноват, — сказал он своему отражению. — Раньше надо было думать.
Выжав рукой воду из волос, он кое-как вытерся мягкой губкой.
— Киллиан, выходи, пора! — крикнула Рейчел.
— Я тебя там найду!
Киллиан натянул одежду на мокрое тело. Наверняка это были вещи Донала. Синие джинсы, желтые носки, кроссовки и толстовка с капюшоном, на которой был изображен один из героев фильма «Большой Лебовски».
Киллиан прибрал трейлер и, прежде чем уйти, взглянул на барометр на стене. По неизвестной причине почти у каждого члена его клана в прицепе висел барометр, словно умение предсказывать погоду было совершенно необходимо для того, чтобы быть пейви. Указатель на барометре Донала стоял на отметке «буря». Небо говорило об обратном. Но Киллиан чувствовал, что барометр говорит правду.
Выйдя из каравана, мужчина с удивлением обнаружил, что солнце уже касается воды, а между прицепами развешены красные лампочки.
Собралась группа музыкантов. Сам Донал держал аккордеон, у других в руках были скрипка, барабан и мандолина.
На траве, раскачиваясь, плясала группа детей, а в это время музыканты исполняли «Призрачные всадники в небе», «Виски в кувшине», «Вальс с Матильдой».
Рейчел нигде не было видно. Из толпы появилась Кейти и протянула Киллиану гамбургер и банку пива. На женщине были изумрудные серьги такого аляповатого и безвкусного фасона, что, казалось, они могли быть куплены только в семидесятые на зарплату служащей банка.
— Ты по-прежнему не танцуешь, дорогой? — с усмешкой спросила она.
— Так и не научился, — рассмеялся Киллиан.
— Тут и учить нечего, просто двигаешься, и все.
— Очень не хочется, чтоб на меня смотрели, как на идиота.
— Детка, уже слишком поздно думать о таких мелочах, — рассмеялась Кейти. — Кстати, я переслала деньги Карен. Она была просто потрясена. Завалила меня кучей вопросов: как ты? что ты?
— И что ты ответила?
— Я ей сказала, что ты — всемирно известный человек-загадка.
— Похоже.
— Ладно, пойду я, — сказала Кейти, схватила четырнадцатилетнего подростка и утащила его в толпу.
После еще трех песен и выпивки танцевали уже почти все. Киллиан взял еще один гамбургер с пивом, отошел в сторону и присел на песок, понаблюдать издалека за праздником.
Неужели это он был тем человеком, который дней пять тому назад беспокоился о жилье и отчете для университета? Какая глупость… Полная ерунда… Там, откуда он был родом, деньги и собственность были неважны.
Киллиан закурил и лег на песок.
Песни.
Танцы.
Усыпляющий шум моря.
Холодная осока.
Ночной воздух, насыщенный музыкой.
Киллиан заметил, что Томми Трейнер тащит контрабас.
— И как ты собираешься зажимать его подбородком? — пошутил Киллиан.
— Шутки шутишь? Это хорошо. Слушай, парень, тебе лучше поторопиться, твоя подруга следующей выступает! — объявил Том.
Киллиан сразу же вскочил с песка и пошел за Томми в лагерь.
Томми встал рядом со скрипачом. Танцевальная площадка опустела, и слушатели расселись полукругом.
Тихое шушуканье было прервано появлением Рейчел. Она вышла в длинном золотисто-красном платье, волосы ее были завиты и украшены цветами. Рейчел присела на высокий стул и, когда скрипач заиграл на скрипке, так проникновенно запела «Она шла по ярмарке», что у Киллиана мурашки по коже пошли. Никогда раньше он не слышал такого исполнения. Этот колдовской голос, берущий за душу, древний… Как будто она сама была очевидицей событий, о которых рассказывалось в песне.
Когда Рейчел допела последний куплет, молчание публики сменилось бурными аплодисментами.
Под свет самодельных софитов вышел Донал:
— Мне не улыбается сообщать вам плохие известия, но завтра с утра уезжаем. Поэтому заканчиваем выпивку и укладываем детей спать после того, как еще раз споют «Звезда графства Даун».
В толпе раздались стоны и недовольные возгласы, но после исполнения песни все разошлись.
Киллиан нашел Рейчел и поцеловал ее.
— Ты была просто восхитительна! — воскликнул он.
— Десять лет практики как-никак. Не все деньги моего папы были выкинуты на ветер, — заскромничала Рейчел.
— Это верно, — подтвердил он и снова поцеловал.
Девочки устали, поэтому сразу же легли спать.
Киллиан и Рейчел курили, сидя на шезлонгах рядом с трейлером.
— Мне здесь нравится, — задумчиво произнесла Рейчел.
— И мне тоже, — согласился Киллиан.
Рейчел пристально взглянула на Киллиана:
— Почему ты так смотришь?
— Да так, ничего.
— Ну скажи, пожалуйста!
— Мне кажется, ты романтизируешь эту жизнь. Вот признайся: что ты видишь, когда смотришь на эти трейлеры и этих людей? — спросил Киллиан.
— А ты?
Киллиан не ответил, с сожалением покачав головой. Правда заключалась в том, что и он романтизировал эту жизнь. Тут прошло его детство… однако он давно повзрослел.
Рейчел здесь места нет.
Он снова подумал о решении, принятом на кладбище. Скоро они расстанутся. Их пути разойдутся. Другого выхода нет.
— Может, ты прав, Киллиан. Я обычная девушка из Баллимены. Я вовсе не хотела очутиться внутри какой-то дурацкой мелодрамы. А здесь так спокойно…
Киллиан рассмеялся, докурил сигарету:
— Ничего-то ты не знаешь. Моя жизнь вся была сплошной мелодрамой.
Они вернулись в трейлер.
Дети по-прежнему спали.
Киллиан и Рейчел снова легли вместе в постель.
Ее песня, упоминание об отце — все это опять помешало Киллиану рассказать Рейчел об убийстве в Баллимене.
Значит, расскажет утром.
Его не очень волновала собственная трусость. Сейчас он лежал со звездой праздника, самой красивой женщиной из всех, кого он знал.
Он поцеловал ее, она обняла его. Он рассказывал ей о пейви, об их чувствах, об их вере в то, что великого врага — смерть — можно победить, только если ты жил, по-настоящему жил, брал от жизни все. Сражайся, ешь, дыши, странствуй под звездами — для победы этого достаточно…
Они до изнеможения любили друг друга и заснули, обнявшись.
Во сне Киллиан видел огонь, а проснулся внезапно, в холодном поту.
Начался отлив.
Дождь прекратился.
Казалось бы, все нормально.
Но за окном хрипло лаяли собаки, а Кора, соседская колли — самая умная из всех, — глухо рычала. Киллиан сразу же разбудил Рейчел.
— Что такое? — спросонок спросили она.
— Пока не знаю, но ничего хорошего. Где пистолет?
— В шкафу. Что случилось-то? Я не хочу, чтобы ты кого-нибудь подстрелил.
— Будем надеяться, что до этого дело не дойдет. Разбуди девочек, проследи, чтобы они оделись, а я пойду посмотрю, в чем дело.
Киллиан натянул толстовку и джинсы, надел кроссовки и осторожно вышел из трейлера. Луна в ясную ночь светила так ярко, что были видны холмы Шотландии. Ощущение опасности усилилось.
Он увидел Кору, которая по-прежнему рычала в темноту. Загривок вздыблен, хвост вытянут в струнку, глаза устремлены на темный луг рядом с пастбищем для лошадей.
Киллиан скорым шагом прошел мимо двух трейлеров и постучал в дверь.
Донал открыл сразу же. Он был полностью одет, в руке держал дробовик. Настороженно поглядел на Киллиана.
Киллиан ответил ему недоумевающим взглядом.
— Я чувствовал, что будут неприятности, — сказал Донал.
17. Убийство пейви
Киллиан принюхался. В воздухе висел какой-то едкий запах, словно от пятна разлившейся нефти или от химических отходов.
— Чем это пахнет? — обеспокоился Донал.
— Я как раз о том же хотел тебя спросить.
— Без понятия.
— А вот Кора, похоже, знает. — Киллиан указал на собаку.
Донал переломил дробовик и зарядил его:
— Это всего лишь дробь. Не думаю, что нам придется кого-то убивать.
Однако Киллиан не был в этом так уж уверен. Вытащив из пистолета магазин, он пересчитал патроны. Тринадцать вместо предполагаемых пятнадцати. Что ж, и это неплохо. Киллиан вставил обойму на место и дослал патрон.
Донал вышел из трейлера и подошел к Коре. Собака рвалась с привязи, до отказа натянув веревку.
— Может, лиса? — спросил Киллиан.
— Посмотрим, — ответил Донал.
Он спустил собаку, и она помчалась через автостоянку в сторону луга, раскинувшегося рядом с конским выпасом.
Тишина.
Тягостные мгновения ожидания.
Секунда, две, три.
И тут тишину распорол истошный вопль. Другой голос что-то выкрикнул, будто в ответ, а затем прогремел выстрел.
— Подъем! — заорал Донал и кинулся барабанить по всем дверям.
— Что происходит? — переспросил Киллиан.
— Женщины и дети, бегом на пляж! Мужчины, защищайте дома! — продолжал кричать Донал.
— Что там? — Киллиан безуспешно вглядывался в темноту.
Теперь уже обезумели все собаки, запаниковали лошади.
