Аварийный взлёт - Ирина Семеновна Левит
Через несколько дней появился новый генеральный директор — Валерий Леонидович Огородов. На Дергачева он произвел нейтральное впечатление. Примерно одного с Сергеем возраста, примерно одного роста, с такой же сдержанной манерой общения и ровным тоном голоса. Про себя Сергей всегда думал, что сам он — ничего особенного. И про Огородова сначала так решил. Однако пригляделся и понял: в новом генеральном определенно что-то есть. Вот только — что, он разобраться не мог. Впрочем, он никогда не умел хорошо разбираться в людях — по крайней мере, сам так считал.
В первый же день Огородов собрал руководителей основных служб в конференц-зале и выступил с краткой речью: он ценит доверие акционеров, считает своей главной задачей повышение эффективности работы аэропорта, не собирается махать шашкой, однако будет требовать жесткого порядка… ну и так далее. Сергей слушал и думал, что слова в общем-то правильные, а как будет на самом деле, время покажет. Он человек совсем новый, и директор совсем новый, и обоим им еще предстоит во всем глубоко разобраться, определиться, укорениться.
— Ну как тебе Огородов? — спросил Лавронин.
— Ну что с одного раза видно? — пожал плечами Сергей.
— С первого раза видно, что новый генеральный полностью упаковался в новую одежду, причем дорогую. А это что значит?
— Что? — не понял Сергей.
— Мужик резко поменял статус. Был замдиректора по экономике заштатного аэропорта, а стал гендиректором нашего. И тут же поменял прикид. Чтобы внешне соответствовать.
Сергей вновь пожал плечами. Ему подобные тонкости были совсем непонятны. В дорогих одеждах он не разбирался и разбираться не собирался. В конце концов не его дело.
Он с самого начала для себя решил: вот есть у него свои задачи, свои обязанности, своя мера ответственности — в общем, своя территория. И нечего за пределы этой территории даже на полноги ступать. Чтобы не было, как на службе в полиции и на работе в прежнем аэропорту, когда он периодически совался не в свои дела, переживал и маялся от невозможности на что-то повлиять, а потом с ним прощались без огорчения. По большому счету, он и с авиацией расстался, поскольку полез на чужую территорию — решил проконтролировать ремонт самолета, — а в результате чуть не погиб под обломком крыла…
За последующие два месяца Дергачев хоть и пересекался периодически с Огородовым, однако порог его кабинета ни разу не переступал и особых бесед с ним не имел. Нужды не возникало. Да и зачем? У Сергея имелся свой начальник — с ним и общался. И еще была куча дел. Служба авиационной безопасности охраняла все и вся: не только пассажирский терминал и административное здание, перрон и взлетно-посадочную полосу, но и огромную производственную зону с ангаром, цехами, складами, гаражом спецтехники и различными другими объектами. В общем, держала многокилометровую территорию аэропорта «под колпаком», и это была не условная, а вполне конкретная территория, где главным начальником был он, Сергей Дергачев.
…Тот день начался привычно. В восемь утра он приехал на работу. В восемь десять собрал у себя в кабинете традиционную внутреннюю планерку — принял доклады от ночных дежурных, поставил задачи и раздал задания на предстоящие сутки. В девять началось ежедневное селекторное совещание руководителей аэропортовских служб — краткие отчеты, краткие сообщения… Ничего такого-эдакого не произошло и не ожидалось — в том числе ответственных визитов и важных мероприятий. Да, ожидались некоторые проблемы с разгрузкой багажа — утренний самолет из Москвы должен был прибыть с более чем часовой задержкой, а следом садился самолет из Петербурга, и его пассажирам свой багаж явно предстояло ждать дольше запланированного.
— Служба обслуживания пассажиров, сможете оперативно разгрузить два рейса? — спросил гендиректор.
— Приложим все силы, — явственно вздохнула начальница службы Тихомирова и жалобно добавила: — Но вы же знаете, у нас всегда дефицит грузчиков.
— Служба авиационной безопасности, сможете выделить дополнительно людей на контроль за разгрузкой? — проигнорировал жалобы Тихомировой гендиректор.
— Сделаем, — ответил Дергачев и подумал: хорошо, что селектор проводится без видеосвязи, никто не заметит его недовольного лица.
Да, с грузчиками всегда проблема, не слишком-то на эту работу рвутся. Однако и в САБ очередь желающих тоже не стоит. Работа с жесткой дисциплиной в любых условиях (в жару и стужу, дождь и снег), с толпами людей (в том числе весьма противных и даже неадекватных), с повышенной ответственностью и вниманием (ничего нельзя упустить), подчас довольно монотонная и нудная (особенно на досмотре в пассажирском терминале, здесь стояли в основном женщины, мужчины редко выдерживали)… А зарплата повыше, конечно, чем у грузчиков, но совсем не ахти.
Дергачев не любил сидеть в кабинете. Он постоянно ходил и ездил на объекты, где работали САБовцы, — контролировал свою территорию. А уж в пассажирский терминал, который обслуживал пассажиров внутренней и международной линий, наведывался каждый день, а то и не по разу. В тот день хотел проверить, как идут дела с разгрузкой московского и питерского рейсов, однако ему принесли срочные бумаги, и он никуда не пошел, досидев до «тихого часа», — так называли время с 11:30 до 12:30, когда в аэропорту не принимали и не отправляли самолеты. Вот именно тогда ему и позвонила Нина Григорьевна Кондакова, руководитель клининговой службы, а по-простому — начальница над уборщицами и дворниками.
Она сообщила, что в пассажирском терминале, в туалете цокольного этажа найден мертвый мужчина. И не просто мертвый, а убитый. Потому что с ножом в спине. По крайней мере, так сказала обнаружившая его уборщица Галина Петунина.
Сергей прибежал первым и увидел уборщицу, которая со шваброй наперевес перекрывала вход в цокольный этаж. Та зыркнула сурово, перевела взгляд на висящий на ленте пропуск Дергачева, пробурчала:
— Начальник САБа? Новый?
Сергей кивнул.
— Я своей начальнице, Нине Григорьевне, позвонила. По инструкции. Но оттуда, — она кивнула вниз, — людей выгнала. Их немного было, только в женском туалете. А в мужском пусто было. Потом хотели зайти, но я не пустила. И здесь встала. А мужика того я не трогала, даже не прикасалась. Но он точно мертвый. Что я, резаных не видела?
«Молодец», — хотел похвалить ее за предусмотрительность Дергачев, однако не успел, потому как на него едва ли не налетела Кондакова. Запыхавшаяся, с растрепавшимися волосами, она, похоже, неслась откуда-то с дальних пределов.
— Это правда? — спросила она прерывистым голосом, непонятно к кому обращаясь.
— Да что я, резаных не видела? — повторила уборщица.
— Я еще не видел, — сказал Дергачев и стал спускаться вниз.
Нина Григорьевна засеменила следом. Бдительная Галина Петунина осталась на страже.
А потом все
