СОБР - Кирилл Я. Кащеев
Проводив взглядом тяжёлые чёрные волосы, качающиеся в такт танцующей походке, Олег поднялся и сам. Обвёл взглядом собравшуюся компанию. Все уже кучковались по два-три человека и были поглощены общением так, что начнись сейчас на участке извержение вулкана – не заметят. Однако Олег всё равно обошёл дом и откровенно по-мальчишески перемахнул через забор. Почему-то вспомнился штурм дома год назад, где прятался Акаев. Он видимо решил, что если на Ставрополье нет кадыровцев, то ему ничего не грозит. Чекисты слёзно клянчили его живым, и, в отличие от Хамзаева, его брали по-взрослому: с ночи тихо эвакуировали соседние дома, подогнали броню, и на штурм пошло не шестеро оперативников дежурной смены СОБРа, а три группы по 15 человек каждая. Причём не только из их отряда, но и чекистские «тяжёлые». Помимо этого ещё почти сотня росгвардейцев стояла в оцеплении.
Олег тогда был в группе, что сразу по штурмовым лестницам полезла во двор сзади, пока остальные ломились в вырванные БТРом ворота и расстреливали окна светозвуковыми гранатами из ГМ-94. Фигуранта Сникерс тогда увидел только после окончания операции, когда его, с простреленными ногами, тащили в «скорую» на носилках.
Он был окровавлен, невероятно грязен и абсолютно гол: искали взрывные устройства на теле.
Оказавшись на улице, парень первым делом направился к машине: сырой шашлык и нож это конечно хорошо, но для романтического пикника на берегу маленькой речки этого недостаточно. Из багажника «хантера» был извлечён маленький складной мангал с шампурами, плед, каремат, топорик, пара бутылок минеральной воды и палатка.
Остальное снаряжение из комплекта «всегда с собой» Олег оставил нетронутым.
Посетив круглосуточный деревенский магазин и взяв там кетчуп и нарезку хлеба, в лучах заходящего солнца он двинулся к реке. Идти было недалеко: минут через пять показалась старенькая деревянная конструкция, в навигаторе обозначенная как непригодный для автотранспорта мост.
Девушка стояла на берегу, под старой липой, где над водой свичала с толстой ветви тразанка. Она была не одна.
Рядом с ней ошивалось крупное (не меньше Олега) и сильно пьяное тело призывного возраста. Ещё парочка животных поменьше рядом набиралось дешёвым газированным слабоалкогольным пойлом и наблюдала. Всё как в рыцарских романах. Скинув сумку на траву, Олег подошёл ближе. Девушка была напугана, её глаза были уж на мокром месте, хотя быдло её ни разу не коснулось. Чтобы привлечь к себе внимание, Сникерс отвесил здоровяку звонкий подзатыльник.
– Мальчик, извинись перед девушкой и сгинь отсюда, – вежливо поприветствовал он развернувшееся к нему налитое кровью лицо. Да, Олег целенаправленно нарывался на конфликт. Будь балбес один и более трезвый, он бы может и внял доброму слову, но в этой ситуации у него оставалось два варианта: или атаковать и получить пиздюлей (по глазам видно, что несмотря на выпитое, контрагент верно оценил расклад сил), или менять место жительства, желательно в другой регион. Вариант до конца жизни быть «мальчиком» был неприемлемым априори и не рассматривался.
Стремясь захватить инициативу и минимизировать будущий ущерб, гопник резко ударил спецназовца правым крюком в голову. Удав, начавшийся с левой ногой и заметный с самого начала, просвистел мимо. Одновременно в пах пьяному прилетело колено, согнув его пополам.
– Уууй… Чё ты как баба… Аааааа! – державшемуся за яйца люмпену достался несильный удар большим пальцем в глазное яблоко и мощный лоу-кик, отсушивший бедро и уронивший гопника на колени.
Олег поманил пальцем одного из тех, кто сидел на земле, не решаясь вмешиваться. Когда гуманоид осторожно приблизился, слегка втянув голову в плечи, ему под нос было сунуто удостоверение.
– В двухстах метрах отсюда личный состав краевого СОБРа празднуют день рождения. Намёк понятен?
– Понятен, начальник, нас уже здесь нет, – мигом трезвея, отрапортовал гопник, хватая пострадавшего здоровяка за рукав. На смуглой кисти, в основании большого пальца, синела надпись «Не…»
– Какие нынче зеки пошли ссыкливые, – ехидно заметил Олег, провожая троицу взглядом. – Колят «Не…» на левой руке. Было бы на правой – можно было бы клешню сломать…*
Развернулся к девушке: та так и стояла, замерев, на щеках снова были чёрные дорожки. Притянув Полину к себе, полицейский обнял её, погладил по голове, отстранился.
– Испугалась? Всё уже позади. На́ вот, пожуй, – он вынул из пиджака шоколадный батончик с орехами, привычным движением сорвал упаковку до половины и вложил в руку девушки. – Главное не торопись, а то подавишься.
Полина взяла шоколад и машинально откусила. На её лице в процессе жевания сменился целый ряд эмоций. Порыв броситься на шею был подавлен, промелькнуло и исчезло желание закатать пощёчину (с неизвестными последствиями, вплоть до секса без прелюдий на месте), потом быстро проскочили более слабые вариации: благодарность, обида, ревность, облегчение, недоумение… К моменту, когда первый кусок был проглочен, на лицо вернулось относительное спокойствие.
– Почему ты соврал? – спросила она наконец.
– А что мне нужно было сказать? Здравствуй, Полина, я – боец СОБРа, убивший твоего отчима?
– Он – не отчим. От – мразь, которая насиловала меня с 11 до 14 лет. Каждый день, угрожая убить мою мать, если не буду послушной, – в голосе уже не было слёз, только ненависть. Холодная ненависть к давно мёртвому подонку.
– Знаю. Эшники что-то такое предполагали, когда отправляли нас внутрь. Всё равно. Тем более что ты меня тоже сразу узнала.
– Не сразу, – девушка подошла почти вплотную и всмотрелась в лицо Олега. – Меня сбили твои дурацкие очки. И ложь про криминалиста.
– А потом?…
– Потом я всё ещё сомневалась. Окончательно всё поняла только когда ты дал мне это – девушка поднесла батончик почти к самому лицу полицейского.
Нежно, но крепко сжав её кисть, спецназовец откусил немного, боковым зрением следя за реакцией девушки. Та расслабленно замерла, глядя на спасителя влюблённым взглядом. Они встретились глазами, а Олег всё никак не отпускал тонкую руку с нежной кожей. – Спасибо тебе, – сказала Полина. Ответом ей был поцелуй. Сладкий как молочный шоколад, протяжный как карамель и нежно-мягкий как арахис. Их руки гладили тела друг друга – без суетливости или жадного желания заняться сексом здесь и сейчас. Им просто хотелось касаться друг друга и длить это мгновение. Разлепившись наконец через минуту, если не больше, они лишь крепче прижались друг к другу.
– А я шоколадку уронила, – сообщила Полина с какой-то смешной детской грустью, снов приникая ухом к груди полицейского.
– Не беда. У меня есть ещё. Думаешь почему меня Сникерсом зовут? Хочешь, достану?
– Не надо пока. Так хорошо… Как будто я тебя ждала всю жизнь – и вот, нашла.
Чтобы хоть как-то ответить на это, Олег поцеловал
