СОБР - Кирилл Я. Кащеев
– Фигурант уничтожен, в санузле чисто, – отрапортавал Олег. – Заложница цела.
– Гостинная и спальня – чисто.
– Кухня и комната – чисто, – Артур и Лёха резво проверили остатки помещений.
– Балкон чист. Можно заходить.
Олег скосил взгляд на запястье: «Seiko» показывали, что с момента открытия двери прошло около сорока секунд. Сойдёт. В норматив уложились.
Квартира, довольно просторная, кстати, быстро стала очень тесной: оперативники «Э», сотрудники СК, понятые, бригада «скорой»… И жук, и жаба, и директор пляжа набивались в несчастную трёшку как сельди в бочку.
Олег опустил оружие, поставил на предохранитель, и снова посмотрел на девушку: она так и стояла, замерев в той позе, в которой была когда её мучителя настигла смерть.
Перешагнув через порожек, офицер вошёл в ванну. Санузел был совмещённый, явно делали перепланировку. В два шага спецназовец оказался рядом и осторожно взял девушку за плечи, чтобы вывести. Сейчас тут криминалисты работать будут, она здесь явно лишняя. Да и не стоит ей на труп смотреть: Олег с профессиональным удовольствием отметил, что башку ублюдку разметало качественно, и прямо возле унитаза. Как Владимир Владимирович наказал.
Викентьева-младшая заторможено сделала шаг к двери и наконец отмер. С диким криком она вывернулась из рук в грубых перчатках, развернулась к покойнику и начала с остервенением месить его ногами.
– Мразь! Гнида! Подонок! Ненавижу! – кричала она, яростно втаптывая яйца террориста в пол. То, что на ней этот момент были розовые тапочки-зайчики с ушками, добавляло сцене трагикомизма.
– Пойдём-пойдём. Ему уже больно не сделаешь, – Олег, молодой, в общем-то, парень, недавно пришедший в отряд, снова приобнял потерпевшую, на этот раз покрепче, и повёл к выходу. Она не сопротивлялась, вспышка агрессии перешла в слёзы. Девушка заплакала, уткнувшись бойцу в грудную пластину бронежилета.
Олег довёл её до комнаты, усадил на диван, присел перед ней на корточки.
– Ты как, девочка? Как тебя зовут?
– Полина, – девушка утирала слёзы, катившиеся по щекам, но это помогало мало.
– Всё хорошо, Полина. Всё кончилось, он больше ничего не сделает ни тебе, ни твоей маме, никому, – оперативник говорил размеренно, негромко, как маленькому ребёнку. Так на психологии учили. После пережитого стресса и паники женская психика как бы впадает в детство. – Ты очень испугалась?
Девушка лишь судорожно закивала головой, смотря себе в колени и размазывая потёкшую тушь дальше по лицу.
– Всё уже позади. На вот, пожуй, – полицейский вытащил из подсумка шоколадный батончик с орехами, привычным движением сдёрнув упаковку до половины, и вложил в руку девушки. – Главное, не торопись, а то подавишься.
В кино плачущим женщинам обычно дают стакан воды. Да, это помогает восстановить дыхание, но жевание – значительно более сложный физиологический акт и работает эффективнее. Особенно когда жуёшь сладость, всеми любимую с детства.
Полина взяла шоколад и машинально откусила. Судорожность движений начала спадать, взгляд становился осмысленным.
– Ну кончай плакать, а то ты уже на панду стала похожа, – оперативник вынул из кармана зеркальце на телескопической ручке, нужное чтобы за угол заглядывать. – Посмотри на себя.
Можно было прибавить что-то вроде «фу такой быть», но это был бы уже перебор. Олег достал пачку бумажных носовых платков, окончательно переключая девушку на мысли о внешности.
Вытирая заплаканное лицо, она наконец нашла в себе силы посмотреть на спасителя. Но увидела лишь два серо-голубых глаза под пшеничными бровями, остальное скрывала маска. Один из этих глаз ободряюще подмигнул ей, после чего сотрудник погладил девушку по голове, распрямился и вышел, уступая место фельдшеру скорой. Полине предстоял длинный день.
Олег же покинул квартиру вслед за оиальными СОБРовцами. Делать им здесь было больше нечего: живых бармалеев не осталось, а с мёртвым – и обычные опера разберутся. Без силовой поддержки. Олег запоздало вспомнил про зеркало, забытое в квартире, но потом махнул рукой: пусть останется на память. До конца дежурства осталось ещё около четырёх часов. Если больше никуда не дёрнут – хватит и рапорт написать, и оружие почистить. Кто не чистил глушитель ВАЛа – тот, считай, и сексом-то не занимался. До того ёбское занятие. Даже если выстрел был всего один.
Сняв в микроавтобусе наконец шлем и маску, боец вспомнил первый порыв девицы и хмыкнул не без удовольствия. Боевитая баба из неё получится. Чернобровая, черноокая – её прадеды, кубанские казаки, жён себе в турецких походах трофеями брали. Хорошая получилась смесь. Ядрёная.
Три года спустя.
– Сникерс!
Парень обернулся на зов: из душевой в одном полотенце вышел Серёга. Он постоянно мылся дольше всех, будто все на тренировке ползали по грязи, в он один – по мазуту.
– Ась? – спросил Олег, к этому моменту уже почти одевшийся, и сейчас зашнуровывавший ботинки. – У моей девушки сегодня день рождения. Будут интеллигентные студентки юрфака, много шашлыка и твоего любимого томатного сока. Только вот кавалеров дамам может не хватить, поэтому просили позвать пару друзей.
– Не хочу, – парень мотнул головой.
– Пить тебя заставлять никто не будет, да и другие нажираться не станут. Говорят же тебе: интеллигентная компания. Дача недалеко от города.
– Да не хочу я! – Олег начал злиться. – Не люблю я эти сборища. И не знаю я там никого. Что мне там делать?
– Знакомиться, раз никого не знаешь. Общаться с людьми. Расслабиться немножко, поесть шашлыка на природе. А то постоянно сидишь в своей берлоге, сникерсы точишь и сериалы смотришь. Тебе двадцать восемь, а у тебя не то что жены, даже девушки постоянной нет. У единственного во всём отряде!
– Меня всё устраивает. Сериалы я почти не смотрю. Рисую и то больше. А постоянная женщина мне не нужна. Вот выйду на пенсию лет через семь – тогда и займусь. А сейчас – нахрена мне потенциальная вдова? Брякнет меня какой-нибудь бомжахед как Витьку Красина, и что?
– И то. У Витьки Красина сын растёт, а значит и сам он жив. Короче! Не еби мне мозги. Езжай домой и переодевайся. Адрес куда приехать – скину смской. Чтобы к семи вечера был как штык, понял?
– Ладно. А то мёртвого заебёшь, – больше для порядка пробурчал Олег. Конечно, выбираться куда-то надо, хоть иногда. Он это и сам понимал прекрасно. Просто спецназовец действительно не любил сборищ. Когда вокруг много незнакомых людей и они беспорядочно шароёбятся туда-сюда, у оперативника разбегались глаза в попытке уследить за всеми. В бою всегда есть товарищи, причём каждый отвечает за свой сектор. А тут ты один, целей много и они хаотично движутся. Откуда взялась такая замкнутость, парень сам не понимал. И в школе, и в институте всё
