Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада
– И вот одна такая бактерия всполошилась, вскочила в поезд и мчится в Киото, чтобы утереть нос жирной бактерии по имени Такэгоси… – Я громко рассмеялся.
– Человек идет по жизни от одного грехопадения к другому, – констатировал мой друг.
– Что мы будем делать в Киото?
Я сам удивился, почему до сих пор не задал этот важный вопрос.
– Повидаемся с Тамио Ясукавой. Ты ведь хотел бы его увидеть?
– Да, хотелось бы попробовать добраться до него.
– В тридцать шестом году ему было под тридцать, значит, сейчас около семидесяти. Если, конечно, он еще жив. Время-то бежит.
– Да уж… И это всё? Других целей нет?
– В первую очередь – Ясукава. Потом, я уже давно в Киото не бывал, с другом надо встретиться… Хороший малый. Я тебя с ним познакомлю. Мы с ним созванивались недавно. Он должен нас встречать. Он – шеф-повар в ресторане «Дзюнсэй», как раз возле храма Нандзэндзи. Сегодня переночуем у него.
– Ты часто ездишь в Киото?
– Ага. Я там раньше жил. В этом городе мне приходят в голову замечательные идеи.
Акт III
В погоне за Азот
Сцена 1
Ходы на шахматной доске
Выходя из вагона на платформу, Митараи вдруг крикнул во весь голос:
– Эй, Эмото!
Стоявший привалившись к столбу высокий парень будто проснулся и не торопясь двинулся к нам.
– Давненько не виделись, – проговорил он, пожимая руку моему другу. – Как дела?
– Рад тебя видеть. Дела?.. Так себе.
С этими словами Митараи представил меня приятелю.
Эмото было двадцать пять лет. Высокий парень – сто восемьдесят пять сантиметров, с короткой стрижкой, как почти у всех поваров.
– Где твои вещи? Что-то ты совсем налегке…
– Так вышло. Времени на сборы не нашлось.
– В хорошее время приехали. Сакура в самом цвету, – сказал Эмото.
– Что? Сакура? – Было видно, что сакура – последнее, что могло прийти в голову Митараи в этот момент. – Ну да, конечно. Исиока будет рад посмотреть.
* * *
Эмото жил в районе Нисикёгоку, в юго-западной части города. Если посмотреть на карту – в левом нижнем углу.
Пока он вез нас к себе, я рассматривал в окно автомобиля вечерний город. Надеялся увидеть типичные для Киото старые улочки, но они остались где-то в стороне. Вместо них мимо проплывали неоновые вывески и современные здания, из окон которых струился мягкий свет. Все как в Токио, ничем не отличается. В Киото я оказался впервые.
Квартира Эмото состояла из небольшой гостиной и двух спален. Мы с Митараи разместились в одной комнате.
– Завтра много дел, надо поспать, – сказал Митараи, ныряя под одеяло.
– Тебе понадобится машина? – поинтересовался из-за перегородки Эмото.
– Нет, – отозвался Митараи.
* * *
На следующее утро мы сели в электричку и по линии Ханкю отправились в район Сидзё Каварамати. Из записок Бундзиро Такэгоси мы знали, что Тамио Ясукава жил в двух шагах от станции Каварамати.
– Его адрес: Тюкё-ку, Томинокодзи, Роккаку-агару. Ты знаешь, как в Киото искать дом по адресу?
– Нет. Не так, как в Токио?
– По-другому. Сейчас расскажу. В Киото улицы спланированы как шахматная доска. Дом Ясукавы стоит на улице Томинокодзи, которая идет с севера на юг, а улица Роккаку – с востока на запад. Их пересечение нам и нужно. А «агару» означает, что дом расположен «выше» Роккаку, то есть немного к северу.
– Ага!
– Сейчас сам увидишь.
На конечной станции мы вышли на платформу и стали подниматься по лестнице.
– Сидзё Каварамати – самый шумный и многолюдный район Киото. Все равно что Гиндза и Яэсу в Токио. Особенно если идти от станции в ту сторону. Еще это место мне напоминает Хиросиму. Но те, кто от Киото без ума, его не любят. Считают самым плохим районом после телебашни.
– За что же он такое заслужил?
– Они считают, что район не соответствует традиционному имиджу Киото.
Преодолев ступеньки, мы оказались на улице, и вместо старых деревянных построек я увидел современные здания, напомнившие мне Сибую. Где же старый Киото, который я видел на фотографиях и открытках?
Митараи быстро зашагал вперед, я последовал за ним. Перейдя на перекрестке на другую сторону улицы, мы продолжили путь вдоль узкой речушки, такой мелкой, что можно было пересчитать камни на дне. То тут, то там в потоке колыхались водоросли. Вода в речке оказалась на удивление чистой.
Такого в Токио точно не увидишь. Чистых речушек не найти ни на Гиндзе, ни в Сибуе. Солнечные блики, отражаясь от поверхности воды, весело прыгали по каменистой насыпи.
– Речка называет Такасэгава, – сообщил Митараи.
По его словам, вообще-то это была не речка, а канал, вырытый в старину купцами, чтобы перевозить по нему грузы. Уж больно мелкий канал, подумал я. Погрузишь на лодку три мешка риса, и она уже днищем по дну чертить будет. Или каналом уже давно не пользовались и он из-за этого обмелел?
Митараи вдруг остановился:
– Пришли!
– Что здесь?
– Китайская кафешка. Надо подкрепиться.
За едой я думал о Тамио Ясукаве. Ему сейчас за семьдесят, так что, должно быть, уже удалился на покой. Можно подозревать его сколько угодно, но клейма преступника на нем нет. Живет себе, наверное, старичок тихо-мирно и ничем не заморачивается. Однако в моем воображении он почему-то представал в виде запущенного бродяги, спящего в грязной съемной комнатушке прямо в одежде и в обнимку с бутылкой.
О существовании Ясукавы я узнал из книжки «Семейство Умэдзава и убийства по Зодиаку». Думаю, до нас его посетило немало непрошеных гостей. Это меня не смущало. Я просто-таки горел желанием вытянуть из Тамио Ясукавы доказательство того, что Хэйкити Умэдзава не умер в ту февральскую ночь 1936 года. Интересно, а что хочет спросить у Ясукавы Митараи?
Нужный нам адрес был совсем недалеко от кафе.
– Вот Томинокодзи… В той стороне Роккаку… Значит, где-то здесь, – говорил Митараи. – Туда нам не надо – там уже другая улица. Точно здесь. Жилой дом тут только один… Наверное, он снимает квартиру.
Продолжая говорить, Митараи стал подниматься по металлической лестнице. На первом этаже дома располагался бар под названием «Бабочка». В этот час, конечно, он был закрыт. Выкрашенная белой краской дверь с отслоившимся внизу декоративным
