Данил Корецкий - Джекпот для лоха
– Да, жизнь переменчива! – засмеялась Лена и взлохматила ему волосы. – А ведь вначале я подумала, что ты самый обычный лох…
– Я – лох? – неприятно удивился Андрей. – Почему?
И сам же ответил: «Наверное, потому, что это написано у меня на лице!»
– Ну, вспомни, как это выглядело, – промурлыкала Лена. – Твоя одежда, эти встречи на работе, экономия в кафе… Все это не было похоже на образ жизни преуспевающего бизнесмена.
– И ты…
– Естественно, я решила, что ты все наврал.
– И собиралась меня бросить?
Она звонко рассмеялась:
– По-моему, именно это я и сделала!
– Да, ты отказывалась встречаться, не принимала приглашений… Но разве все упирается в антураж? Ведь я какой был, такой и остался!
– Конечно! – Лена погладила его по животу. – Когда ты приехал за мной на роскошной машине, повел в классный ресторан, потом привез сюда… Я сразу поняла, что ты никакой не лох!
– Просто у меня был трудный период, – промямлил Говоров. – И я надеялся, что ты поможешь мне его преодолеть.
– Но я же и помогла, – хмыкнула девушка. – Там, у тебя в фирме, на столе…
– Гм… Ну…
– А если бы я знала, что это временно, то помогала бы и дальше.
Говорову не нравился этот разговор, у него даже спина напряглась.
– Разве это правильно? – спросил он, глядя на падающие снежинки.
Сейчас он чувствовал себя так, будто ему предстояло завтра взять лопату и снова чистить площадь вокруг комбайна.
– А разве нет? – промурлыкала Лена, и ее рука скользнула ниже.
И весы в голове Андрея, которые всю жизнь взвешивали добро и зло, правду и неправду, вдруг замерли в состоянии равновесия. Наверное, Лена все делала правильно…
Снег продолжал идти.
* * *– Ну, что там еще случилось? – Фёдоров, в коконе стойкого перегара, свалился в кресло напротив генерального директора и уставился на него расширенными чёрными зрачками в обрамлении желтоватых склер в красных алкогольных прожилках. – Опять что-то взорвали?
«Может, он не только пьёт? Может, и наркотики…» – подумал Малышев, но, стараясь сдерживаться, тихо ответил:
– Скоро узнаем. Из комиссии по акционированию завода звонили, хотели сообщить важную новость. У меня была встреча с японцами, тебя, как всегда, с собаками не найдешь, поехал Вайс.
– Вот падлы, мотают нервы! А когда вернется?
– С минуты на минуту. Что-то он сам не свой: позвонил, бился в истерике: «ЧП, ЧП»! Спрашиваю:
«В чём дело?» – «Только не по телефону!»
Из динамика переговорного устройства прощебетала секретарша Люся:
– Юрий Сергеевич, к вам Андрей Германович.
– Пусть войдёт, – грубовато ответил Малышев.
И усмехнулся: – Лёгок на помине.
Вайс почти вбежал в кабинет. Жидкая прядь волос, призванная прикрыть плешь, стояла ирокезом.
– К нам приехал ревизор?! – хихикнул коммерческий директор.
– Заткнись! – неожиданно истерично взвизгнул коммерческий директор. Опершись рыхлыми кулачками о стол перед Малышевым, он дрожащими губами театрально прошептал: – Нас продали!
– Ты что, с ума сошел, Германыч? – Малышев отодвинулся от Вайса, будто боясь заразиться его сумасшествием.
Фёдоров, на удивление не обратив на резкость никакого внимания, вытащил из кармана и поставил перед финансистом свою знаменитую фляжку. Вайс, что было ещё удивительнее, надолго приложился к ней.
– Пи-ец! – сказал он, оторвавшись и промокнув губы галстуком.
Таким интеллигентного Вайса ещё никто и никогда не видел и ничего подобного от него не слышали за всё время совместной работы. Он даже анекдоты умудрялся без мата рассказывать.
– Что случилось, дорогой? – с нарочитым спокойствием психиатра спросил генеральный директор.
То ли виски, то ли неподдельная уважительность коллег сыграли своё, но Вайс довольно спокойно ответил:
– В комиссию пришёл некто Акопян и зарегистрировался как самостоятельный акционер. – Он медленно перевёл многозначительный взгляд с Малышева на Фёдорова и, убедившись, что они еще не поняли, произнёс отчетливо, с паузами: – Это та самая третья сила. И у нее тридцать один процент акций!
– Да, пи-ец! – одновременно выдохнули Малышев и Фёдоров. – Это про него говорил Говоров!
Переложив тяжесть принесенной информации на плечи других руководителей, Вайс успокоился. Не спрашивая разрешения у хозяина, он подошёл к бару-глобусу, вытащил оттуда бутылку коньяка, налил до половины только один бокал и вернулся к столу.
Первым в себя пришёл Фёдоров.
– А кто он и откуда, этот Акопян?
– Ашот Степанович Акопян, частный предприниматель, – Вайс отхлебнул коньяк. – Житель нашего города.
– Откуда у него столько акций?! – побагровев, закричал Малышев. – Где он их взял?!
Вайс пожал плечами.
– Мне председатель комиссии не докладывал, просто поставил в известность.
– Старпёры?! – Фёдоров развёл руки и закинул голову, устремив взгляд в потолок, словно собрался молиться. – По одной он бы столько не скупил… Ну три процента, ну пять…
– Скорей всего! – согласился Вайс. – Откуда же ещё! У Смолина, Поленова и Станицына было двадцать шесть процентов. Нам отказывали, а ему продали!
– Вот суки! – Малышев уже взял себя в руки. – А ведь какие песни пели про родной завод и милый край! – Неожиданно он грозно посмотрел на Вайса как на виновника происшедшего и резко спросил: – За сколько они продались, эти иуды?
Но виски и коньяк сделали Андрея Германовича совершенно бесстрашным, поэтому он ответил со снисходительной мягкостью:
– Извините, Юрий Сергеевич, но я ходил в комиссию не в качестве ревизора. Сумму сделки мне никто не докладывал. Да и никакого значения это не имеет. Какая для нас разница – хоть за пять копеек!
Фёдоров всё-таки что-то сумел рассмотреть на потолке и, переведя взгляд на Малышева, сказал:
– Всё не так просто. Смолин вот так, с бухты-барахты, акции продавать не стал бы, он не последний кусок доедает. Да и оба других пенсионера не нуждаются. А вот если им пистолеты ко лбам приставили, – он сложил пальцы пистолетом и прицелился почему-то в Вайса. – Тогда другое дело! Причем достаточно было придавить Смолина, а те за ним, как утята за уткой…
– Кто пистолеты приставил? Кто он вообще такой? Кто за ним стоит? Центральный рынок? Парниковая мафия? Торговцы цветами? – закричал Малышев и вдруг неожиданно набросился на Вайса:
– Почему он не пришёл к нам, почему не представился?
Практически пьяный Андрей Германович вдруг как с цепи сорвался:
– Какого хера ты на меня-то орёшь?! Да кто мы такие для этого джигита?! У нас тридцать два процента на троих, а у него на одно рыло – тридцать один! Это мы должны бежать к нему представляться. Мы Говорова с его пятью процентами в жопу целуем, а владелец трети завода должен сам к нам бежать?
Малышев и Фёдоров ошалело смотрели на Вайса. На их лицах постепенно начало проступать понимание ситуации. Как это ни ужасно, но Вайс был совершенно прав!
А тот, насладившись произведённым эффектом, продолжил:
– Думаю, он сам ждёт, кто из нас первый прибежит на поклон.
– Ах ты, очкастая! – Фёдоров, угрожающе глядя на него, начал подниматься из кресла.
Малышев хлопнул ладонью по столу.
– Хватит вам, надоело!
Генеральный директор встал и задумчиво прошёлся по кабинету. Подошёл к бару-глобусу и закрыл крышку-полусферу, откинутую Вайсом. Постучал по стеклу аквариума. Медленно повернулся к соратникам.
– С этим Акопяном надо беседовать. Причем вместе с нашими конкурентами. – И обратился к Фёдорову: – Николай, ты знаешь, как связаться с этим… как его… Храмцовым?
– Конечно. Они теперь в гостинице «Центральная» заседают. Сняли люксовый отсек на первом этаже, три входа-выхода, хорошая охрана…
Малышев поморщился.
– Я сказал «связаться»! Дашь мне его телефон!
А сам выясни как можно быстрее, кто такой и чем дышит этот Акопян. Установи возможность связи. Придется провести трехстороннюю встречу!
– Даже так? – Вайс отрезвел.
– Только так, – кивнул Фёдоров.
* * *Машина уже стояла внизу. На заднем сиденье лежал шикарный букет алых роз: Федор в точности выполнял поручения шефа.
– Это тебе! – Андрей вручил подруге цветы.
– Спасибо! Куда мы поедем?
– Увидишь. Это сюрприз.
– Как здорово! – Лена захлопала в ладоши. – Я люблю сюрпризы.
Всю дорогу Андрей держал руку на круглом, обтянутом скользкой лайкрой колене спутницы. А она нюхала непахнущие розы и гладила его ладонь. Словом, в полумраке комфортабельного салона автомобиля царила полная романтическая идиллия.
Через полчаса БМВ подкатил к ресторану «Джон Сильвер». Это было единственное злачное место, которое Андрей знал. Не считая «Медеи», которая по уровню не подходила для демонстрации Лене красивой жизни. Недалеко только что запарковалась красная «Тойота», из которой солидно выбрались Юрка Цуканов и Валерка Конев. Следом выпорхнули Алинка Гусева и Валька Шальнева. Они оживленно беседовали и смеялись, но вдруг смолкли и замерли. Четыре пары глаз изумленно уставились на Говорова, помогавшего красивой спутнице выйти из шикарного, а главное, новехонького лимузина.
