Деон Мейер - Семь дней

— Что вы имеете в виду?

— Мбали, как вы понимаете, все мои построения — лишь гипотезы, но, возможно, Соломон знает, как ведут следствие. Возможно, он как-то связан с ЮАПС или даже служит в наших рядах. Кроме того, нельзя забывать, что он стреляет именно в полицейских. Возможно, он испытывает к нам личную неприязнь. Скорее всего, он все же не полицейский, если учесть калибр оружия и плохую стрельбу, но никогда нельзя знать наверняка. Я бы поискала его среди административного персонала или резервистов, недавно уволенных с позором, а также среди тех, кого арестовывали или обвиняли в должностных преступлениях.

— За последний год или около того?

— За последние десять лет.

Полковник Вернер Дюпре шумно вздохнул.

— Извините, но так обстоят дела, — заключила Илзе Броди. — Возможно, обида на ЮАПС зрела в нем не один год.

— Илзе, это Мусад Мани. Стрелок напрямую позвонил капитану Бенни Грисселу и обманом узнал адрес его электронной почты…

— В какое время он звонил, бригадир? — спросила капитан Броди.

Мани посмотрел на Гриссела.

— Около половины четвертого, — сказал Гриссел. — Откуда-то из города.

— Интересно… Он еще ничего не прислал?

— Пока нет.

— У меня вопрос, — сказал Мани. — Может быть, нам попробовать вступить с ним в переговоры через Бенни?

Илзе Броди долго молчала, прежде чем ответить:

— Бригадир, вы задали очень сложный вопрос. Тут надо помнить о многих факторах. Вам нужно, чтобы он поддерживал с вами общение, поэтому вы должны вести себя очень осторожно. Почти как во время переговоров об освобождении заложников. Чтобы вызвать его на откровенность, придется постоянно перефразировать все, что он говорит. Но в данном случае все осложняется тем, что у него есть время на обдумывание ответа.

— Значит, вы не рекомендуете?

— Вести переговоры по электронной почте — ходить по тонкому льду. Может быть, слишком тонкому.

— Илзе, это Вернер Дюпре из ППГ. Похоже, наши поиски фургона «киа» ни к чему не привели. Приходится предположить, что он ездит в одной из трех машин, угнанных за последние несколько месяцев и не возвращенных владельцам…

— Полковник, не обижайтесь, но я очень удивлюсь, если вы найдете фургон. Белые офисные служащие среднего возраста почти никогда не угоняют машины. Они просто не обладают нужными навыками…

— Но ведь винтовку он, скорее всего, украл, — заметила Мбали. — Мы уже проверили почти всех законных владельцев.

— Сейчас, дайте подумать… — произнесла Илзе Броди. Пока они ждали ответа, в зале воцарилась тишина. Потом Илзе сказала: — Как всем нам известно, нет ничего невозможного. Но это совершенно не вписывается в общую картину. Мне все-таки кажется, что он имеет какое-то отношение к правоохранительным органам. Может быть, он завладел винтовкой, которая была передана сотрудникам полиции? Ездит на конфискованной машине? Не знаю…

— Как, по-вашему, он поступит, если мы передадим в СМИ описание фургона? — спросил Дюпре.

— Полковник, а ему известно, что мы знаем о «киа»?

— Он может это подозревать.

— Я бы не рекомендовала вам предавать приметы фургона огласке. Он просто сменит машину. И естественно, все «киа» на дороге начнут волновать простых граждан…

— Так я и подумал. Значит, возникает возможность подражателей…

— Вряд ли у него объявятся подражатели. Как вам известно, полковник, в нашей стране такое случается в основном с экономическими преступлениями.

— Илзе, что вы нам посоветуете? — спросил Мани.

— Бригадир, ключ в письме от 27 февраля. Со вчерашнего вечера он стал убийцей. Он очень напряжен и взволнован; ему сейчас очень нелегко. В следующем послании он попробует оправдаться и снова прикроется цитатами из Библии. Наверняка снова будет цитировать Екклесиаста — про «время убивать» и «время войне». Он попробует свалить вину на других, объявит, что «полиция вынудила его так поступить». В отношении с представителями СМИ мы должны держаться прежнего курса: Соломон психически неустойчив, он экстремист и убийца. Следует по-прежнему выражать сомнение в его якобы высоких нравственных устоях и его мессианстве. Таким образом, мы подвергнем его еще большему стрессу, и тогда он начнет совершать ошибки. Только так мы сможем его поймать.

После того как совещание было окончено, Гриссел вернулся к себе в кабинет и позвонил Купидону:

— Вон, как у тебя дела?

— Почти закончил, Бенни. Эти юристы — совсем как три мудрые обезьяны из притчи. «Не вижу, не слышу, не скажу ни о ком дурного». Они как сговорились. Слут все просто обожали, все они прекрасно сработались, на работе просто рай. Прямо братья и сестры.

Так оно обычно и получалось. Бенни рассказал Купидону о своем коротком разговоре со снайпером и о том, что считает капитан Илзе Броди: Соломон балансирует на грани общепринятого.

— Вон, он знал ее — и знает Прёйса. Мне все больше и больше кажется, что он как-то связан с фирмой «Силберстейн». Расспроси, нет ли среди них или среди их знакомых такого человека. Возраст — около пятидесяти лет. Одиночка. Пассивный наблюдатель, вздорный характер, тихоня, надменный, с комплексом собственного превосходства. Считает себя лучше, выше других.

— Бенни, они юристы, они все считают себя лучше других. Но в общем я тебя понял. Спрошу.

— Мне придется в шесть провести заседание объединенной группы. Успеешь приехать?

— Перенеси на четверть седьмого, тогда успею.

Он позвонил Алексе. Она ответила сразу же. Голос у нее звучал немного встревоженно:

— Только не говори, что уже едешь!

— Я еще не еду, — ответил Бенни. — А что?

— Секрет! — Он понял, что она улыбается. — Ты позвонишь перед тем, как приехать?

— Позвоню, но сегодня могу задержаться допоздна.

— Не важно. Главное — позвони.

— Позвоню. Элла у тебя?

— Да, и обещала остаться до твоего приезда.

Он услышал, как Элла что-то сказала на заднем плане, потом обе женщины заговорщически рассмеялись. Но прежде чем он успел спросить, в чем дело, в дверях показался Фик. Его печальное, как у гончей, лицо впервые за много месяцев дышало волнением.

— Бенни, иди скорее! Снайпер прислал тебе сообщение…

39

«[email protected]

От: 1 марта, вторник, 16.57

Кому: [email protected]

Копия: [email protected]; [email protected]

Кас.: Побочный эффект

Выражаю искреннее сочувствие ближайшим родственникам констебля Эррола Матхейса. Его смерть не была моей целью, и я хочу извиниться за этот трагический инцидент. Если бы руководство ЮАПС не покрывало убийц Ханнеке Слут, не возникла бы необходимость в радикальных средствах. К сожалению, Эррол Матхейс служил в ЮАПС и, таким образом, имел отношение к правительству этой страны, далекому от понятия справедливости. „Правды, правды ищи, дабы ты был жив и овладел землею, которую Господь, Бог твой, дает тебе“ (Втор., 16: 20).

После этого трагического инцидента даю представителям ЮАПС один день на то, чтобы они сказали правду. „И сказал ему царь: еще и еще заклинаю тебя, чтобы ты не говорил мне ничего, кроме истины во имя Господа“ (3 Цар., 22: 16).

Сегодня я не буду стрелять в полицейского. „…время войне и время миру“ (Екк., 3: 8). Дарую ЮАПС один день.

Если ЮАПС не сделает заявления об аресте убийц Ханнеке Слут, снова настанет время войне. Вина за прочие побочные эффекты возляжет не на меня.

У меня не остается другого выхода. Я предупреждал их сорок дней назад.

Все столпились вокруг монитора и читали послание. Гриссел отметил, как серьезны и сосредоточенны его коллеги. Он подумал: подонок снайпер все-таки заставляет их играть в свою игру.

— Ему ужасно хочется оправдаться, — заметила Мбали.

— И снова Священное Писание, — констатировал бригадир Мани. — Теперь он хочет и «овладеть землею».

— Он повторяется, — отметил Ньяти.

— И опять вспомнил про радикальные средства, — сказал Мани. — Видимо, выучил только одно латинское изречение. Но Илзе оказалась права. Он обвиняет в случившемся кого угодно, только не себя.

— Ему нравится его кличка, — обратила внимание Мбали.

— Бенни, тебе нечего сказать? — спросил Мани.

Гриссел еле сдерживал растущую в душе ненависть к стрелку. Но если бы он позволил себе сказать, что думает, и в тех выражениях, какие пришли ему в голову, он бы разочаровал Мбали до глубины души.

— Бригадир, зачем он пошел на такой риск и добыл адрес моей электронной почты? Неужели только для того, чтобы прислать очередное бредовое послание? Как-то бессмысленно.

В большом конференц-зале на первом этаже собрались тридцать семь человек.

Гриссел стоял перед всеми, у стола. Для начала он резюмировал все, что им известно на сегодняшний день. Интимная близость Роха и Слут; показания ее подруг, по которым выходило, что Слут практически все время проводила на работе. Недавно обнаруженные замытые пятна крови — скорее всего, натекшей с орудия убийства, которое преступник зачем-то положил на пол. Предположения профессора Пейджела о том, что убийца пользовался самодельным клинком; сечение и длина орудия. Версия о серийном убийце, который, возможно, снял с жертвы трусы и забрал их в качестве сувенира. Версия об убийстве с целью ограбления — возможно, убийца забрал у Слут нечто небольшое по размерам, но очень ценное для него.