Евгений Монах - Братва: Век свободы не видать
Роман Борисович, как выяснилось, был нескучным и довольно приятным собеседником, время до ужина пролетело совершенно незаметно. Есть я уже не хотел, сбив аппетит бутербродами с колбасой и сыром, но земляк уговорил меня не ломать дружескую компанию и спуститься с ним в столовый зал.
— Заодно познакомитесь с Рафаилом Вазгеновичем, вашим вторым соседом. Сейчас он, должно быть, на пляже, а то обязательно вышел бы к нам. Но на ужин непременно заявится — аппетит у Рафаила прямо зверский, между нами говоря. Сами увидите, Евгений Михайлович. Очень забавное и поучительное зрелище, поверьте.
— Ладушки, — без особого сопротивления сдался я. — Будь по-вашему. Древний римский лозунг-требование «хлеба и зрелищ!» всегда был мне понятен и близок по духу. Идемте!
Просторный общепитовский зал санатория удивил меня своим немноголюдством.
— В августе мало отдыхающих, слишком жарко. Самый наплыв будет через месяц, в так называемый «бархатный» сезон, — словно прочтя мои мысли, сообщил Роман Борисович. — Вот наш столик. Дайте-ка вашу санаторную книжку, я договорюсь со старшей сестрой, чтоб она вас именно здесь закрепила. Не возражаете?
Получив от меня согласие и личную санаторную книжку, уральский земляк исчез за дверью служебного кабинета, расположенного рядом с кухней. Уже через минуту нарисовался обратно и вернул мою лечебную «ксиву».
— Все улажено, — явно довольный собой, заявил он, усаживаясь напротив. — Забыл спросить — вы, случаем, не язвенник?
— Нет.
— Замечательно! Тогда никаких проблем. Дело в том, что индивидуальный заказ вы сможете сделать только в воскресенье, тогда раздается меню на всю неделю. А пока, Евгений Михайлович, вам придется довольствоваться теми же блюдами, что мы с Рафаилом для себя заказали. Возражений не имеете?
— В еде я совсем не привередлив, — снял я с души Романа Борисовича тяжелый камень сомнения, с удовольствием разглядывая фигуристых молодых официанток, проворно сновавших с подносами между столиками. Все девчушки как на подбор — с симпатичными наивными мордашками и хорошо тренированными налитыми бедрами. Пожалуй, некоторые из них вполне могли бы составить конкуренцию даже нашим девочкам из ночного клуба «У Мари».
Признаться, так увлекся, раздевая официанточек глазами, что не сразу заметил появление за столиком третьего человека. Это был моложавый мужчина примерно моих лет, с неплохо развитой мускулатурой и с крепким торсом, которые не могла скрыть легкая белая футболка с короткими рукавами. Густые курчавые волосы на голове и теле новоприбывшего были пегими — то ли сильно выгоревшие на южном солнце, то ли просто рано начавшие седеть. Зато его глаза являли собой замечательную копию полудрагоценного черного агата и вкупе с благородным «греческим» носом делали внешность мужчины довольно привлекательной и легко запоминающейся.
— Рафаил Вазгенович, а это Евгений Михайлович — наш сосед по этажу и лоджии, — представил нас друг другу Роман Борисович.
— Искренне рад знакомству, — пожал мне руку пегий тип и неожиданно добавил: — А вы, судя по всему, нет?
— Что за странные подозрения! Я тоже весьма рад! — поспешил я опротестовать вывод проницательного Рафаила. — Такое чисто мужское общество мне по душе. Хотя, не стану отрицать, что если б в номере слева или справа от моего проживала одинокая красавица принцесса — я бы нисколько не возражал. Даже наоборот. Общая лоджия сделала бы наше общение приятно простым и пикантным. В натуре!
— Одинокие принцессы здесь — крупный дефицит, — усмехнулся чуток полноватыми губами сластолюбца Рафаил Вазгенович, весело сверкнув на меня своими фальшивыми «самоцветами». — Вот красотулек Золушек — хоть пруд пруди. Причем по ночам они все превращаются в принцесс. По крайней мере, плату за интимные услуги требуют по-настоящему королевскую! Хе-хе! Кстати, могу познакомить при надобности.
— Благодарю, но в протекции не нуждаюсь. Привык, знаете ли, в подобных мероприятиях обходиться собственными силами и возможностями
Впрочем, Рафаил Вазгенович меня совсем не слушал — все его внимание уже всецело переключилось на стол, профессионально быстро накрываемый официанткой. Перед каждым из нас появились овощной салат и телятина с рисом в голубеньких фаянсовых тарелочках. А также стаканы с чаем. Лекарственно-травяным, судя по духмяному аромату.
Ел мой второй сосед на самом деле весьма оригинально. Бесподобно, можно смело констатировать. Я даже залюбовался этим проглотом.
Раскрасневшаяся потная физиономия с алчно, блестящими глазами, в стахановском темпе двигающиеся челюсти-жернова более походили на живой, хорошо отлаженный механизм для поглощения пищи, чем на удовлетворение обыкновенной человеческой потребности. Хоть не чавкал — и то вперед, как говорится.
Сам я почти не притронулся к столовой трапезе. Нарезанную кубиками вареную телятину проглотил без всякого аппетита, а рисовый гарнир лишь слегка поковырял вилкой. Чай же вообще проигнорировал — существует, слава Богу, куда приятнее и полезнее жидкость. В моем графинчике, например.
Земляк тоже ел лениво и, можно сказать, чисто символически. Ему явно не давала покоя жара. Натурально упарился мужик в своем полотняном костюме, несмотря на активно-старательно вращающиеся под потолком огромные лопасти вентилятора, очень похожие на вертолетный пропеллер.
Но пиджак Роман Борисович так почему-то и не снял. Из-за глупого врожденного упрямства, наверно. У каждого свои странности и причуды.
Неожиданно народившаяся неприятная мысль заставила меня взглянуть на уральца по-новому, подозрительно ощупав глазами его чуть полноватую низкорослую фигуру. Впрочем, беспокоился я, кажется, зря. Локти Романа Борисовича прижимались к бокам свободно и плотно. Да и в других местах под пиджаком возможная кобура с пистолетом не выпирала и даже не угадывалась. Должно быть, я просто «дую на воду», как обычно. Ничего не поделаешь — свойство характера такое, постоянно жду от ближнего какой-нибудь пакостный подвох. А привычка — вторая натура, как известно.
Заговорщически мне подмигнув, земляк придвинул свою тарелку к нашему соседу-проглоту:
— Жаль оставлять столь нежное мясо. Уж давайте спасайте положение, дорогой Рафаил.
Тот не заставил себя упрашивать. Без лишних слов благодарности деятельно принялся уминать добавку, словно это было в порядке вещей. Хотя скорее всего так оно и было за данным столом.
— Интересно, а ваш брат тоже не может пожаловаться на отсутствие аппетита? — полюбопытствовал Роман Борисович, когда Рафаил закончил чревоугодничать и сыто откинулся на спинку стула, отпыхиваясь.
— Ашот любит хорошо покушать, как и все в нашем семействе, — ухмыльнулся Рафаил Вазгенович. — Но он ханжа, каких свет не видывал — привык скрывать свои нормальные инстинкты от окружающих, всегда ест медленно и аккуратно, будто священный ритуал исполняет. Я не такой, на окружающих мне глубоко наплевать. Присутствующих, ясно, в виду не имею, господа.
— Надеюсь, он аккуратен не только в этом, — обронил Роман Борисович, поджав губы. — В воскресенье я уезжаю домой, учтите. Билет уже на руках.
— Не тревожьтесь понапрасну, уважаемый. К концу недели Ашот будет здесь как штык. Море спокойно, яхта прибудет в порт к назначенному времени. С парусом брательник умеет управляться не хуже профессионального яхтсмена. Утверждаю со всей ответственностью. Разве мы вас хоть раз подводили?
— Пока, слава Всевышнему, нет, — почему-то вздохнув, согласился уральский земляк, выбираясь из-за стола. — Пойдемте в номер, Рафаил Вазгенович, сгоняем партийку-другую в нардишки. Не станем ломать нашу вечернюю традицию. Вы, Евгений Михайлович, не желаете составить нам компанию?
— Пожалуй, нет, — чуток подумав, отказался я от заманчивого предложения. — Прогуляюсь по берегу, освою окрестности слегка и заодно вдоволь поглотаю свежего морского воздуха — для легких и пищеварения весьма пользительно.
— Не смею настаивать, — улыбнулся земляк, нисколько не огорчившись. — Тогда до завтра. Заранее желаю спокойной ночи и приятных сновидений на новом месте.
— Вам того же и по тому же месту, — чисто по привычке съюморил я и, прощаясь, раскланялся со своими соседями.
Пологий берег, насколько хватало глаз, представлял собой сплошной песчаный пляж. Впрочем, это был даже не песок, а почти в крупу перетертые временем ракушки. Поэтому цвет здесь был в основном светло-серый, а не обычный желто-золотой.
Со стороны санатория пляж окаймляли пышные пирамидальные тополя и редкие стройные кипарисы с забавными зелеными «метелками» на верхушках. Основной отдыхающий контингент уже благоразумно насытился солнечными ваннами и с пляжа слинял, но оставалась еще довольно солидная людская масса, алчущая хапнуть последние остатки солнечной радиации быстро уплывавшего за горизонт светила.
