Смерть в отпечатках - Мария Владимировна Карташева
— Понятно. Что насчёт рыбалки?
— Можно, я немного подумаю?
— Я тебя не тороплю. Давай снова к делу? А то у меня скоро ещё одна встреча.
— Да. Ещё я хотела обсудить всю нашу запутанную отчётность. Я составила несколько предложений по бумажному взаимодействию. Точнее, по облегчению этого процесса. Посмотрим?
* * *
Погорелов, которому раскрасневшаяся Осколкина с молниеносной скоростью сама выдала все искомые документы и контакты, недолго покопался в бумагах, набрал телефон Гули и уже через полчаса ехал на работу к её мужу, потому что сама Гуля теперь добиралась до нового места трудоустройства на трёх видах транспорта и разговаривала по телефону исключительно матом, даже не стараясь вникнуть, кто является собеседником.
— Здравствуйте. Вы Николай? — спросил Погорелов.
— Да, — ставя колесо в сторону, сказал Коля.
— Погорелов Сергей, — предъявляя документы, сказал опер. — Вы же вчера полицию вызывали?
— Да. У меня жена в том кафе работает. Точнее, работала, больше не пущу. Я настоял, чтобы полицию вызвали, там начальник бздливый такой, он сначала вообще хотел вид сделать, что всё в ажуре.
— Я материалы дела почитал, что-то добавить можете?
— Не, ну так-то я всё сказал. Хотя постойте. Я следачке той сказал, но она отмахнулась. Может, вам пригодится. Когда свет-то погас, с боковой дороги машина выехала. В принципе ничего такого, но чего ей там делать в ночи, тем более при том, что Олька непонятно куда делась? Там домов нет, предприятий тоже, дорога старая, по ней разве что за грибами по осени ездят, ну или попёхаться, чтоб без посторонних глаз. Для грибов уже поздно, про второе — не знаю, но вот факт, что машина оттуда выехала, был.
— Автомобиль запомнили?
— Тёмный такой седан. Темнотища была, и дождь опять начался.
— Может, хоть что-то? Особый звук, фонарь расколот? — попытался подсказать свидетелю Погорелов.
— Не, ничего такого. Я б запомнил. Особых примет точно не было, такую на дороге встретишь, перед глазами промелькнёт, даже не увидишь, они ж все как одна. Ну разве что колёса стояли широкие, но это у меня уже профессиональное, — мужчина кивнул на шины, сложенные штабелями, — всю жизнь с ними вожусь. Я и автомеханик, и слесарь, и по колёсной части мастер.
— Хорошее, значит, у меня знакомство появилось, — усмехнулся Погорелов, — а то моя ласточка сдавать совсем стала. Даже стараюсь никуда не ездить, а то боюсь обратно не приехать. Заводится через раз.
— Так привози, — мужчина развёл руками, — у нас здесь все ребята работящие, мы лишнего не берём. У нас здесь вроде как своё дело, — несколько смущённо улыбнулся он, — скинулись кооперативом и вон у каждого местечко. Вроде как станция одна, но каждый своим делом занят и нет головы, которая жить не даёт.
— Молодцы, хорошо придумали, — покачал головой Погорелов. — Слушай, а давай и правда пригоню на днях, а то без машины как без рук, особенно при оперативной работе.
* * *
В голове Глафиры потихоньку начала пульсировать тяжёлая тянущая боль, и она поняла, что двадцать пятую монотонную историю о том, какая Марина Ефремова молодец и большая умница, она просто не выдержит.
— Тёма, пойдём кофе попьём, — тихо сказала она, когда из кабинета, который им как-то неприлично быстро выдали в религиозной организации, где трудилась пропавшая девушка, вышла очередная сотрудница.
— С удовольствием, — вымученно произнёс молодой человек.
В кофейне бизнес-центра, расположившегося напротив здания, принадлежавшего «Лучам света», было просторно, играла ненавязчивая, но весёлая музыка, бариста быстро готовил разнообразные коктейли, отдалённо напоминающие кофе и, когда подошла очередь Глафиры и Тёмы, Глаша быстро и без запинки произнесла:
— Мне лавандовый раф на обезжиренном молоке и одинарном эспрессо, с апельсиновым сахаром и одним нажатием мяты. С собой. И пончиков с карамелью и розовым ганашем дайте, пожалуйста.
Бариста понятливо кивнул, а Тёма, покосившись на свою спутницу, посмотрел на паренька с дредами за стойкой бара и, пожав плечами, произнёс:
— А мне кофе с молоком.
— С собой? Молоко горячее или холодное? Сироп или топпинги добавить?
— Слушайте, я и так почувствовал себя как голый посреди людной улицы, когда такой заказ сделал, после всего того, что говорят вам эти люди, — он показал на очередь ожидающих свои напитки. — Не добивайте уже. Кофе и много молока.
— Понял. Значит, латте, — улыбнулся бариста.
— Пошли к окошку сядем, — глянув на Тёму, сказала Глаша.
— Давай. Слушай у меня такое впечатление, что они все по одной бумажке читают.
— Ой, Тёма, в мою бытность работы юристом, я столкнулась с одной такой религиозной организацией. Я прям была счастлива, что я тогда практиковалась и была просто, что называется, на подхвате. Мой босс вечером после всех слушаний и переговоров с этими людьми с блаженными лицами только литром коньяка лечился. Им что ни скажи, они с улыбкой гнут свою линию и смотрят на тебя распахнутыми глазами.
— Не занято? — перед ними вдруг появилась девушка с тщательно прилизанными волосами, в светлом длинном платье и кофте, больше подходящей совсем возрастной женщине.
— Нет. Присаживайся, — Глаша узнала одну из опрошенных сотрудниц.
— Просто в центре говорить можно только о хорошем и обязательно с блевотной, приторной улыбкой.
— Мы как раз сейчас это обсуждали, — осторожно сказала Глаша. — Ты же вроде работаешь там.
— Нет, я там, — она сделала ударение на последнем слове, — отбываю трудовую повинность. Мой папенька регулярно башляет нехилые взносы, а меня за это держат в благоговейной строгости.
— Накосячила? — постаралась подстроиться под тон девушки Глафира.
— Не так чтобы очень, — покривилась барышня. — Наркотики, голые танцы, ну и по мелочи. Битый порш, групповушка на папашиной яхте.
Тёма от несоответствия таких речей и внешнего облика юной прихожанки «Лучей света» даже промахнулся локтем мимо стола, когда хотел подпереть голову и чуть не свалился со стула.
— Понятно. Можешь что-нибудь про Марину сказать?
— Да у неё такая же ситуация, — девушка втянула через трубочку кофе и глянула в сторону Тёмы. — А ты красавчик. Люблю таких.
— Он не красавчик, а оперативный сотрудник, — сказала Глаша, боковым зрением видя, как начинает полыхать Тёмино лицо. — Давай по существу.
— Я пришла не только про
