Жара - Мария Владимировна Славкина
Когда дверь за ним закрылась, Захарьина обратилась к Анохину и Трефилову.
– Ребята, дело дрянь.
– А что такое, Анна Германовна?
– Вы понимаете, ни намека на орудие убийства. Сейчас, конечно, Любаша будет разбираться. Но обычно в таких случаях пистолет валяется под столом, а на столе лежит труп. Ничего подобного мы не наблюдаем. Андрей Алексеевич, Крохин у вас далеко?
– Да, нет. Я его на всякий случай вызвал, сидит, ждет результатов допроса Брахмана.
– Сейчас я ему подниму настроение. Пригласите его ко мне.
Когда Крохин вошел в кабинет старшего следователя, он был в крайней стадии раздражения и нетерпения.
– Что у вас за вопросы ко мне? Я вчера все рассказал, – обратился он к Захарьиной.
– Вопросы есть, – ответила она, – но не надо так официально. У меня личная просьба. Покажите нам с моим мужем и одним нашим общим знакомым ваши несравненные картины.
Крохин чуть не упал в обморок. Придя в себя, он задал естественный вопрос:
– А кто будет третий?
Анна улыбнулась:
– Третьим будет мой друг Антоний Денисович Рыбарь-Панченко, довольно известный в Москве искусствовед.
– Не может быть, – шептал Вова Крохин. – Да мне надо больше года истратить, чтобы попасть к нему на прием, а уж затащить в мою конуру и думать нечего. Он ведь мировая величина, светила. Он и ученый, и художник. Первым додумался до того, чтобы сравнивать художественные образы с нервно-психическими структурами мозга творца. Я прочитал все, что им написано. Скажу прямо: мало что понял. Катя понимает немножко больше. Ну чтобы к нам в мастерскую! Вы не шутите, Анна Германовна? И какой у вас ход к нему, черт возьми?!
– Конечно же я не шучу, – напыщенно ответила Захарьина. – А связывает нас старая история. Было одно уголовное дело. Непростое, над сказать.
– Не сомневаюсь, – хмыкнул младший Крохин.
– Потом нашлись общие интересы. В общем, мы дружим. – При этих словах лоб молодого человека покрылся испариной. Захарьина же продолжала ворковать: – Так что сейчас я созвонюсь с ним.
Анна набрала телефонный номер, и, когда в трубке послышался низкий баритон, Захарьина ласковым непринужденным голосом поприветствовала искусствоведа с мировым именем:
– Антоша, я очень хотела бы сходить с тобой в гости к одному подающему надежды молодому человеку. Фамилия Крохин. Ну, ничего, еще услышишь, – хихикала Анна. – С нами будет мой супруг. Давай часика на два забьемся. Дом художников на Вавилова, знаешь? Высоко летаешь, Антоша. Ну до завтра.
После того как Захарьина закончила говорить по телефону, она сказала Крохину:
– Все хорошо, ждите завтра гостей.
– Да я, да вы…
– Кстати, Вова, вы еще не определились с похоронами Михаила Семеновича?
– Вроде бы обещают в среду.
– Ну что ж, хорошо. На сегодня достаточно. Андрей, дорогой, задержитесь, нам надо немного пошушукаться.
Анохин исполнительно закивал головой. Когда они остались одни, Анна попросила:
– Андрюша, мобилизуйте всех, кого можно, при поиске трупа. Если нужно, я накручу Смирнова.
После этого она фальшивым голосом пропела: «Песня близится к заключению, ничего не имею в виду».
– Анна Германовна, – изумленно посмотрел на своего кумира Анохин, – вы уже знаете имя убийцы?
Захарьина ничего не ответила.
* * *
Симпатичный маленький человек, одетый в дорогой светло-песочный костюм, идеально наглаженную небесно-голубую рубашку и шляпу-трибли, вышел из дверей аэропорта города Ростова-на-Дону. Он всегда поражался, как стильная одежда и превосходно начищенная обувь концентрируют внимание окружающих на носителе всех этих благ. Местные таксисты не были исключением. Он сразу был окружен легальными и нелегальными перевозчиками класса вип. Мужчина не стал торговаться, на цену, названную одним из водителей, он не обратил особого внимания, равнодушно махнул рукой и пошел усаживаться на заднее правое сиденье достаточно потрепанного автомобиля. Машина покатила в сторону «незалежной». В пути шофер и пассажир не разговаривали. Только ближе к концу пути, то есть ближе к городу Новоазовску, маленький человек обратился с просьбой:
– Дайте мне ваш номер телефона. Я позвоню заранее, нужно будет заехать и отвезти обратно в Ростов. Надеюсь, буду не один.
– Будет исполнено, – пророкотал водитель и протянул листок бумаги с номером телефона.
Наконец автомобиль, который пассажир про себя называл «антилопой гну», остановился около маленького аккуратненького двухэтажного дома со всеми признаками обветшалости и желания эту обветшалость как-то подправить, обновить, подкрасить. Во дворе возилась монументального вида хозяйка, с интересом рассматривавшая подъехавшее транспортное средство. Около нее крутилась симпатичная рыжеватая девочка лет шести. Маленький человек Михаил Розенфельд вежливо приоткрыл калитку, приподнял изящную шляпу и обратился к хозяйке.
– Могу я увидеть Ларису? – сказал он и застыл в ожидании ответа. От волнения мужчина даже не поздоровался с хозяйкой дома.
Хозяйка наплевала на этикет и громко заголосила:
– Ларочка, то ж к тебе пришли. То ж к тебе молодчик пришел, – и с приглашающими жестами потащила питерского нейрохирурга в хату.
Женщина провела его в узенький коридорчик, где стояла наконец-то найденная Оксана-Лариса или Лариса-Оксана. Вопреки своей врожденной болтливости, она молчала. Михаил сделал два шага вперед и остановился. Их глаза сказали все друг другу без слов.
Он: «Зачем ты так со мной поступила?»
Она ответила: «Мне було соромно перед тобою. Ты же ничего не знаешь».
Он: «Мы бы все перемогли вместе. А ты сбежала и бросила меня одного».
Она: «Когда я задумала це, я еще не знала, шо люблю первый раз в жизни. Мне було страшно, шо ты все узнаешь».
Он: «Но ты же видела, что я люблю тебя».
Она: «Я це зрозумила дюже поздно. К тому же я боялася, шо меня обвинят в краже мамы».
Он: «Маму мы нашли. Помнишь женщину, которая приезжала к нам, следователя? Она все сделала. Мама ждет тебя».
Она: «Неужели после такого позора?»
Он: «Хватит каяться, собирай дочку, завтра мы улетаем в Питер».
Она: «Я всю жизнь буду винна перед тобою».
Он: «Лариса, я люблю тебя, буду любить твою девочку, и мы будем счастливы».
Когда этот безмолвный диалог закончился, они наконец обнялись, начались душераздирающие рыдания и жаркие поцелуи. Мама Ларисы удовлетворенно вздохнула: «Ну значит все, дело пошло на лад». Ночью Михаил и Лариса не могли наговориться от переполнявших их чувств. Главное они нашли друг друга. Они были счастливы.
Вторник, 24 августа
Все утро майор Анохин и его присные рыскали в зеленых насаждениях вдоль трассы Новой Риги. Брахману казалось то одно, то другое.
– Вроде вот этот лесочек, и здесь дорожка была направо, – радостно восклицал Петр Михайлович.
Милиционеры начинали рыть землю, но ничего путного не находили.
– Эх, черт, как же я запутался тогда в потемках, – горестно охал Петр Михайлович. – А, может быть, это не тот
