Виктор Галданов - Банка для пауков
Валико кивнул и принялся поудобнее пристраивать на плече гранатомет РПГ-18, именуемый в просторечии «мухой». Простая, легкая и удобная в обращении машинка была сделана из прессованного и пропитанного эпоксидкой картона, безотказна в работе и могла использоваться неоднократно, хотя и рассчитывалась как одноразовое оружие.
— Спроси в последний раз, он хочет Мирзу убить или просто попугать? — спросил Валико.
— Сейчас, — сказал Важа и набрал номер на сотовом телефоне. — Ай, Тенгиз-джан, он сейчас появится. Друг спрашивает, его мочить или просто попугать? А? Да? Он сказал, не задавай идиотских вопросов, Валико. Это как понимать?
— Вот так и понимай.
Валико заткнул в оба уха по ватной затычке, раздвинул телескопический ствол, вложил в него реактивную гранату и припал к прицелу. Он поймал в прицел появившийся на горизонте белый «линкольн» и «повел» его вдоль трассы, затем выбрал его заднюю половину, сделал упреждение, скидку на боковой ветер и плавно нажал на спуск.
Гранатомет громыхнул так, что у Важи заломило в ушах. Все вокруг немедленно заволокло дымом. Спустя секунду «линкольн» переломился пополам, его передняя половина, кувыркаясь, понеслась в кювет, а задняя половина отвалилась и тут же исчезла в пламени взорвавшегося бензобака.
— Отлично сработано! — воскликнул Важа.
C ним был совершенно согласен и Алияр, который считал отныне себя заново родившимся и шофера Бахадура почитал теперь за второго своего отца.
В тот же день, мотель Солнечный, 13:22
— Как, куда бьешь, дура!?
Девушка, одетая в черные кожаные ремни с заклепками и нацистскую фуражку с заломленным верхом, вздрогнула и обернулась. Еще недавно производившая впечатление фурии-садистки, она яростно обрабатывала плетью манекен. Наблюдавшая за этим Эсмира обернулась к наблюдавшему за этой картиной из положения лежа супругу, который нежился под теплыми лучами ультрафиолетового искусственного солнца.
— Эта дура полагает, что мужчина получает кайф, если его долбануть плетью по яйцам! Идиотка, да если он даже трижды мазохист и извращенец, он от такого удовольствия на стенку полезет и еще ментов на тебя напустит. А нет, так попросту пристрелит. На колени, тварь!
Надя Дымку, выпускница техникума связи из молдавского городка Бендеры (с красным дипломом), отдала Хозяйке плетку и, чуть не плача, встала на колени. Она ничего не соображала в этом идиотизме, и приехала в этот кошмарный город только с одной целью: помочь маме как-то поставить любимых братиков на ноги, одеть их и приобуть. В первые дни она устроилась работать на лоток с фруктами, и ее в первый же вечер изнасиловал хозяин лотка Исмаил вместе со своим братом и его другом, затем она пошла убирать в мужской туалет, но и туда ее не приняла надменная столица, поскольку у нее не было регистрации, и во время очередной проверки ее там же в туалете в извращенной форме изнасиловали трое «муниципалов». После этого ей стало как-то все равно чем заниматься. «Что тебе платят гроши и имеют во все дырки, — философски заметила ее соседка по комнате, — что платят баксы, и так же имеют». Москва указала Наде ее место среди отбросов общества. Там, на помойке человеческих страстей ее подняли, почистили и, оценив ее красоту и витавшую над ней трогательную ауру невинности (а мальчишки в классе когда-то писали в ее честь стихи, а в техникуме она победила на конкурсе красоты и головокружительная карьера Клавки Шиффер уже маячила на горизонте…), пристроили к делу. Работа у Эсмиры была высшей ступенью карьеры «жрицы любви». Все же не мерзнуть на улице, рискуя попасть под нож маньяка или на «субботник» к бандитам, а поступить в стабильный, практически легальный публичный дом, где платят пусть мало, но стабильно, хорошо кормят, лечат… Хотя и требуют, конечно, по полной программе. Курсы «госпожи-рабыни» были обязательными, как и обучение лесбийской любви (хотя она искренне не понимала, какое удовольствие можно получать от однополой любви), и неприлежание тут каралось строго.
Удар плетки с семью плетеными косичками по ягодицам был столь обжигающе-острым, что девушка завизжала от боли, но осталась стоять на четвереньках. Стоя над ней, сжав ее талию коленями, Эсмира снова занесла плетку и с силой опустила. На этот раз одна из косичек задела половые органы, и девушка завизжала и задергалась. Ее ягодицы, уже покрасневшие после первого удара, окрасились кровью, алые струки побежали по атласной коже. Возбужденная Эсмира ударила ее еще раз и еще…
— Послушай, родная, остановись! — попытался призвать ее разуму супруг. — Все-таки девочка красивая, не порти товар.
— Дурачок, ты ничего не понимаешь в сексе! — усмехнулась его супруга. — Кожа заживет как на собаке, зато останется память об удовольствии и наука. Ладно, иди сюда, — она дернула за цепь, приклепанную к ошейнику надетому на шею рыдающей девушки и потащила ее в соседнюю комнату.
Рантик переключил интенсивность на положение «пасмурно» и решил полежать так еще минут пять, ультрафиолет хорошо прогревал усталые мышцы спины. Все же ему повезло с новой супругой. Он никогда ни на минуту не пожалел, что развелся со свой добродетельной коровой Шушаник и связал жизнь с таким тайфуном плотских страстей, каким оказалась Эсмира. С ней он испытал такую бурю запретных экстремальных страстей, что теперь мог лишь с насмешкой слушать рассказы о сексуальных подвигах своих дружков. Ни одна женщина в мире не в состоянии была дать мужчине того, что могла учудить Эсмира.
Его Эсмира никогда не соглашалась называть проституцию «работой» или «профессией». Как и вышивание, это дело в ее глазах было ремеслом на грани искусства, требующим высокого профессионализма и самоотдачи. Ее девушки были самыми молодыми и красивыми проститутками в округе. И после короткого обучения под руководством Эсмиры, они были наиболее обученными и способными на всякие извращения. К сожалению, Булгахтер не был способен оценить их мастерство и профессионализм.
Зазвонил телефон. Булгахтер посмотрел на него, наполовину занятый своими фантазиями… Затем поднял трубку.
— Да, слушаю? — проворчал он. — Да, да, это я, Дато… Что ты, говоришь, случилось? Не может этого быть! Вах!.. Нет, э-э-э! Вах! Вах! — Отодвинув лампу, он сел на кровати, поднялся и прошел в соседнюю комнату.
Картина, представшая там его глазам, была способна возбудить даже кастрата. Эсмира сидела на диване, подтянув колени к подбородку, а девушка, стоя перед ней на коленях, старательно ублажала ее губами и языком. Супруга была близка к оргазму, это было видно по ее затуманившемуся взгляду и испарине, выступившей на крупном пористом носу, из которого она уже устала выщипывать короткие черные волоски, и по ее хриплому тяжелому дыханию. Это зрелище неожиданно так возбудило Рантика, что он живо опустился на колени за спиной девушки и мигом овладел ей, едва ли соображая, что делает. Эсмира тоже была ошеломлена, ведь за последние десять лет, что они живут вместе, это был едва ли не первый вполне нормальный половой акт, который произвел ее супруг на ее глазах и с посторонней женщиной. Оргазм накатил на них одновременно, Эсмира, содрогаясь от приступов оргазма, обхватила шею девушки своими короткими мускулистыми бедрами, свела колени, передернула ими — раздался хруст и короткий стон.
Еще примерно с полминуты супруги провели, застыв в этой позе и продлевая мгновения наслаждения. Наконец, Рантик откинулся и привалился к спинке кресла. Эсмира разжала ноги и села в более приличной позе. Безжизненное тело Нади Дымку повалилось на пол, голова с переломанным шейным позвонком с глухим стуком ударилась о ковролин.
— Ну, и какой у нас сегодня праздник? — спросила Эсмира.
— Праздник? — удивился он.
Она улыбнулась и указала глазами на радиотелефон, зажатый в его руке.
— Должен же быть какой-то повод, что ты прискакал сюда с трубкой и начал трахать все, что шевелится.
Постепенно на его лице появилась улыбка.
— Да, повод попить шампанское у нас и в самом деле есть. — Он поднялся. — Это сработало. Мирза-ага только что получил гранату в задницу.
Эсмира завизжала как девчонка, захлопала в ладоши и кинулась Рантику на шею. Расцеловав его в обе щеки, она ощутила легкий дискомфорт, обнаружив, что стоит на надиной ноге, и увлекла мужа в большую комнату.
— Ну, рассказывай! — жадно потребовала она.
Как он и надеялся, когда сочинял сообщение на пейджер для семьи Марагулия, покушение на Люду было воспринято, как попытка завладеть их собственностью, когда же на свет появилась фотография Мирзы-аги, как главного заказчика нападения на трейлер с наркотиками, судьба его была решена.
Наконец он сказал в трубку:
— Все в порядке, Дато. Я однозначно на вашей стороне. Уверен, что и Мурадик вас поддержит. Но ты ведь понимаешь, что этот вопрос прежде всего финансовый. Пока у команды Мирзы есть деньги от рынков, они могут нанять себе целую армию и выдвинуть в лидеры кого-то из его родственников. Но теперь, когда у нас имеется такая мощная заявка от Тенгиза, многие очень даже задумаются, куда и кому нести деньги. Ты можешь привезти Тенгиза сюда? Я хочу лично поговорить с ним, прежде чем решу, что делать.
