Валерий Карышев - Капкан для киллера – 2
Теперь и мне стало страшновато.
– Послушай, – сказал я, – если со мной что случится, то есть если я не выйду на связь, позвони тогда домой! – Я быстро написал номера своего домашнего телефона и телефона Коллегии адвокатов. – Сообщи, что я здесь. Обещаешь? – Я вытащил из бумажника стодолларовую купюру. – Возьми на телефонные разговоры!
Но Костя махнул рукой:
– Не надо, я все сделаю. Ты только не волнуйся – ты же ничего не нарушал.
– Но Максим тоже ничего не нарушал, я в этом уверен. Но тем не менее он арестован.
– Все будет нормально. – И Костя похлопал меня по плечу.
Я нажал на звонок домофона и услышал фразу на греческом языке. Я пожал плечами, не зная, что ответить. Но Костя находился еще не очень далеко. Он быстро сообразил, что делать, подошел к домофону и ответил что-то по-гречески. Через несколько секунд загудел звонок зуммера, дверь открылась.
Я вошел в достаточно просторный подъезд. Греческие подъезды в отличие от московских очень красивые. Все отделаны мрамором, там стоят кадки с экзотическими растениями. У лестницы – коврик, идеально чистый. Я подошел к лифту и вызвал его. Вскоре я поднялся на шестой этаж.
Выйдя на лестничную площадку, я обратил внимание, что на этаже находятся всего две квартиры. На каждой висела табличка. С одной стороны – табличка с фамилией доктора, с другой – адвоката Гойко Джурича. Я нажал на звонок нужной мне квартиры.
Дверь открыла женщина, одетая в темное платье с белым передником. Я хотел заговорить с ней, но, так как не владел греческим, только улыбнулся ей. Женщина в ответ улыбнулась и показала рукой, куда я могу пройти.
Пройдя через большую прихожую, я оказался у огромной белой двери. Женщина открыла мне дверь и пригласила войти. Я оказался в огромной комнате, около сорока квадратных метров. По одной стене стояло несколько книжных шкафов, набитых книгами. Напротив – два больших окна с белыми шторами. В центре стоял массивный стол, рядом с ним кресло. Стол был завален книгами. За столом сидел мужчина лет сорока—сорока пяти, высокий, темноволосый, с усиками, похожими на мои. Он поднялся и пошел мне навстречу, протягивая руку.
– Здравствуйте, коллега! – сказал он.
– Откуда вы знаете?
– Ваш переводчик сказал мне, что вы адвокат.
– Да, я адвокат из Москвы. – И я представился, показав ему свою визитную карточку.
Мы заговорили на общие темы. Наконец я рассказал ему суть дела.
– Я приехал с товарищем по поводу подготовки к съемке фильма. Нам нужно было готовить материал, – сказал я.
Джурич пристально посмотрел на меня и неожиданно сказал:
– Вы собрались снимать фильм о Солонике?
– Почему вы так решили?
– Мне знакомо ваше лицо. Вас показывали по телевизору. И потом, русский, приехавший снимать детективный фильм, – скорее всего, сюжет будет о нем. Ведь события произошли совсем недавно.
– Да, – кивнул я. – И со мной был человек с телевидения. Его сейчас арестовали, якобы за шпионаж.
– Где он находится?
Я протянул ему листок. Адвокат посмотрел на запись.
– Это телефон Главного полицейского управления Афин. Ну что же, мои услуги будут стоить... – Он написал на листке цифры и протянул мне. Цифры были просто фантастические, с несколькими нулями.
– Это что, в долларах? – переспросил я.
– Нет, – улыбнулся Джурич, – конечно, в греческих драхмах. – Он быстро написал сумму в долларах. Сумма значительно уменьшилась.
– Ну что ж, у меня есть такие возможности.
– О'кей! Сейчас мы с вами все оформим. – Джурич достал книгу. «Прямо как у нас», – подумал я. Адвокат записал мои данные, имя и фамилию Максима и положил передо мной листок. Я достал бумажник, отсчитал деньги и положил их на небольшой серебряный поднос рядом с книгой.
Будто не обращая внимания на лежащие деньги, адвокат тут же снял телефонную трубку и стал набирать номер, который сообщил мне Максим. Через несколько мгновений адвокат дозвонился и стал говорить о чем-то с чиновником из полицейского управления. Говорили они минут десять. Затем адвокат положил трубку и жестом показал мне, что нужно ехать. Я тут же встал и пошел за ним.
Мы спустились вниз и сели в его новенький, еще пахнущий краской «Пежо-406».
Во время поездки Джурич стал интересоваться моей практикой. Я в свою очередь – его. Все же интересно, как работают иностранные адвокаты! Вскоре я узнал его историю. У него тоже русские корни. Его мать – русская. Зная в какой-то мере русский язык, он и занимается делами русских, которые постоянно живут в Греции или приезжают сюда.
– В Афинах живут примерно сто пятьдесят тысяч русских эмигрантов, – рассказывал адвокат. – Часто приезжают люди на время, по туристическим визам, но тут они эти визы продлевают. Основная категория дел – это нахождение на греческой земле с просроченными визами, контрабанда, наркотики, оружие и проституция. И кражи автомобилей, по которым чаще всего привлекают русских.
Вскоре мы подъехали к зданию.
– Вот, – сказал Джурич, – это и есть Главное полицейское управление.
Мы вошли в просторный холл. Сказав что-то охраннику в полицейской форме, адвокат показал мне рукой, что можно идти. «Здорово, – подумал я, – не нужно предъявлять никаких документов! Попробуй у нас попади в Управление внутренних дел Москвы! Тысячу раз нужно показать документы, пропуска, соответствующие листочки заполнить. А тут что-то сказал – и пожалуйста, проходите! Вот действительно страна демократии!»
Но тут я немного ошибался. На самом деле все было по-другому.
Вскоре мы поднялись на один из этажей и оказались у больших дверей. Адвокат постучал. Получив ответ, мы вошли в кабинет.
Кабинет был просторным. Там сидели несколько человек. Один из них был в полицейской форме с большими звездами, двое в штатском сидели рядом у стола. Джурич поздоровался с ними на греческом языке и протянул им руку. Было видно, что он уже бывал в этом кабинете. Показав на меня, он стал что-то говорить. Я понял, что он представил меня как русского адвоката. Полицейский, сидящий за столом, кивнул головой.
Получив разрешение присесть, мы сели, и Джурич начал говорить. Через несколько минут я узнал суть дела. Оказывается, Максим был задержан у военной базы НАТО, расположенной недалеко от Афин. Поскольку Максим не мог ничего толком объяснить, греческие власти с американскими военными, которые охраняли эту базу, посчитали, что Максим имел намерения проникнуть на эту базу. Сейчас Максим задержан и находится в одной из греческих тюрем как обвиняемый в шпионаже.
Я был шокирован.
– Этого не может быть! – сказал я.
В свою очередь полицейские стали интересоваться моей персоной. Я понял, что если я скажу, что приехал по заданию телевизионной компании на съемки фильма о Солонике, то только заработаю головную боль: ведь только назвав это имя, я автоматически попаду под их слежку, хотя, может быть, она за мной уже давно установлена. Но вторая опасность была в том, что я становлюсь соучастником или хотя бы свидетелем по делу Максима. Ведь мы приехали с одной целью, значит, я в курсе и, что самое опасное для меня, могу быть допрошен греческими следователями по этому поводу.
Нет, конечно, я не волновался. Никаких законов я не нарушал. Но быть в статусе допрошенного мне совершенно не хотелось по той причине, что это меня в дальнейшем очень сильно сковывало. Поэтому я сказал, что случайно оказался с Максимом в одном номере гостиницы, что прилетели мы по совершенно разным делам. Полицейские стали интересоваться, по каким делам прилетел я.
– Собираю материал для своей книги, – ответил я.
– А по каким делам прилетел Максим?
– По-моему, что-то связанное с кино. Но я в его дела не лезу. Мы случайно оказались в номере, – еще раз повторил я. Я почувствовал, что Максим еще не был допрошен и ничего по этому поводу не сказал.
Вероятно, полицейские были удовлетворены моим ответом. Я поинтересовался у адвоката, можем ли мы встретиться с Максимом. Адвокат задал этот вопрос полицейскому. Тот взглянул на часы и вскоре дал ответ. Суть его заключалась в том, что сейчас уже поздно. И в тюрьму, где разместили Максима, мы попасть уже не можем, так как приемные часы закончены.
– Но завтра в любое время вы можете с ним повидаться и поговорить, – сказал полицейский.
Я спросил, могу ли это сделать я.
– Конечно, – сказал полицейский, – никаких проблем нет.
«У нас бы сейчас, – подумал я, – точно не дали разрешения на встречу! А если бы и дали, то только в самом конце следствия. А тут сразу, с первого дня».
Вскоре мы покинули полицейское управление. Джурич сел в машину и предложил поехать поужинать в одном из ресторанов. Через несколько минут мы оказались в греческой таверне. Заказав кое-что из греческой кухни и напитки, мы стали разговаривать.
Настроение у меня было отвратительное. Надо же, ничего сделать не успели, а уже попали в переделку! Максим обвинен в шпионаже! Это не выходило у меня из головы.
