Инна Тронина - Их «заказали» в кафе
— Чего сказать-то? — бормотнул Виктор, тыкая в кнопки грязным пальцем.
— Имеется клиент, хочет проучить обидчика. Но проучить тихо, без шума и пыли. Когда Гаджиев может принять милейшего юношу Володю Скалкина, за которого ты ручаешься? Если станет отказываться, попробуй его уговорить, вы же кореша. Вот в таком роде.
— Понял. — Потёмкин старался не думать о том, что совершает. Важно выскочить сейчас, а потом будет видно. — Это кто? — спросил он, услышав в трубке юношеский басок. — А-а, Надир! Как там отец, не спит ещё? Да, это Виктор из Питера. Очень важное дело к папе твоему…
— Сейчас передам отцу трубку, — сказал Надир.
Что-то зашуршало, и оттуда, издалека, послышалась музыка, раздались пьяные голоса. Счастливчик Мага, подумал Потёмкин. Гужуется, гудит с дружками, а здесь под дулом сижу. Гаджиеву, небось, и в страшном сне не приснится, в какую передрягу я влип…
— Привет, Витёк! — радостно закричал Гаджиев. — Какие проблемы?!
— Магомед, Юлька тебе кланяется. Помнишь её?
— Ну, как не помнить?! — Мага был пьян в сосиску и очень весел.
— Помнишь, как ты ей помог? — осторожно спросил Виктор.
— Я люблю людям помогать, — важно сказал Гаджиев. — Чего не помочь, если просят? А для тебя я готов на всё, Витёк. Чего нужно, говори!
— Да вот, нашёлся у нас в Питере человечек. Просит о том же, о чём и Юлька тогда… Ему нужно срочно это сделать. Короче, я за него ручаюсь. Это мой друг — в одной фирме пашем.
— Только ради нашей дружбы, Витёк, — понизил голос Гаджиев. — А то у нас сейчас с этим огромные проблемы. На «единицу» нас поставили, а кто — не знаем. Если «цветные», совсем плохо.
— Мага, так встречаться можно и не в офисе. Выбери чистую хазу или просто по стриту с ним погуляй. Он «бабки» хорошие предлагает.
Потёмкин обрадовался, что ему, вроде бы, удалось договориться с Гаджиевым и таким образом исполнить приказ похитителей. Магомед, несмотря на то, что помещения его фирмы поставили на прослушку менты, всё же не решился отказать старому корешу.
— Послезавтра пусть в офис ко мне приезжает к трём часам дня, — промямлил Магомед, из головы которого в момент вылетел весь хмель. — Как он выглядит, чтобы ни с кем не спутать?
— Высокий, плотный, светлый шатен, глаза серые. Усики у него. Короче, узнаешь. Володя Скалкин его зовут. Очень пацана припёрло — с лица сошёл.
— А откуда он узнал, что надо ко мне обратиться? Ты наплёл?
Гаджиев всё ещё сомневался, стоит ли ввязываться в новое рискованное мероприятие; но брать назад обещание, данное другу, он считал позором.
— Да Юлька, падла, ему где-то проболталась, а я сдуру подтвердил. Но ты не сомневайся — всё путём будет. — Потёмкин ощущал дуло пистолета у своего виска и старался на совесть. — Договорились, брат?
— Сказал же, — вяло отозвался Магомед. — Язык бы твоей Юльке вытащить клещами…
— Давно пора! — с чувством согласился Виктор. — Ну, пока, что ли? Серафиме привет передай обязательно. Я отпашу, если потребуется.
— Да что ты теперь можешь, калека? — Магомед тяжело вздохнул. — Бывай. Но чтобы этот раз был последним, да? Больше таким не занимаюсь.
— Будет последним, брат! — У Потёмкина пересохло в горле. — Спасибо тебе, в который раз выручаешь сироту. Дай Аллах тебе здоровья!
Тураев, молча вынул из руки Потёмкина трубку, криво усмехнулся. Гаджиев, похоже, проглотил наживку. Скалкин завёл мотор, и машина медленно поехала по пляжу, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Ты действительно сирота? — немного погодя спросил Артур.
— В детдоме вырос. Нашли меня в потёмках, в вокзальном сортире под Москвой. Мужика того звали Витькой, и мне то же имя дал, отчество — по нему же. Фамилию присвоили знаменитую. Когда родился, сам толком не знаю. Говорили, что в июле мне месяца два было. Ну, может, полтора. С самого начала, короче, не повезло. Может, раньше как-то по-другому звали, но записки при мне никакой не было…
— Чтобы повезло на сей раз, сиди тихо, — приказал Артур, скептически оглядывая бараний тулуп и тельняшку Виктора. — Не вздумай перезвонить Маге и сказать, что говорил не по своей воле. Если попробуешь уехать из дома Железновой к ближайшему телефону или её пошлёшь, сразу же приедет милиция. Понял? Найдут пару-тройку весов героина, бокс конопли, кислоту и филки. И будешь ты долго, но безуспешно доказывать, что не являешься драгдилером. Биография у тебя сложная, так что благоразумнее будет молчать. Ты своё дело сделал, а остальное — наша забота. Володя, вот его дом…
— Так я могу идти? — опешил Потёмкин, когда машина остановилась.
— Иди. — Артур достал пачку сигарет, надорвал её и протянул Скалкину, потом достал штучку себе и чиркнул зажигалкой. — Помни, что я тебе сказал. Прими к сведению, что дом взят под круглосуточное наблюдение. Предупреждаю, чтобы у тебя не возникло никаких соблазнов. Ну и всё, на сегодня хватит…
Тогда я пошёл. — Виктор всё ещё не верил в своё освобождение.
Он с трудом выбрался из чёрной длинной машины, марку которой с перепугу, да ещё в темноте, не смог установить. И бросился бежать к калитке на призывный свет окошек Юлиного домишки, где так вкусно пахло блинами…
* * *— За домом действительно наблюдают? — удивился Скалкин.
Некоторое время они с Тураевым сидели в машине, курили и смотрели, как по занавескам мечутся громадные тени. Наверное, Юлия потребовала с сердечного друга отчёт о том, где он провёл полтора часа.
— Была нужда! — Тураев снял шляпу и стащил с шеи кашне. — Чистый блеф всегда бывает лучше реального действия. Пусть пугается каждой тени — тогда меньше вероятности, что стукнет Гаджиеву. Да, кстати, Володя, — Артур взял от заднего стекла пепельницу, постучал об её край сигаретой, — у тебя ещё есть время подумать. Тогда заставлю Потёмкина дать отбой и разработаю новый сценарий. Ведь всякое может случиться, а у тебя семья, двое детей. И Пётр Павлович неизвестно как всё переживёт. У него ведь было только двое внуков — ты и Полина…
— Вот потому я и согласился работать с тобой и сыном судьи Старшинова. Передумать не имею права, потому что отмстить за Полину просто обязан. Дед почти безумный. Он понимает, что никому до нашего горя дела нет. И вдруг нашлись люди, которые оказались нашими товарищами по несчастью. Все мы будем работать не за деньги, а за идею. Ты правильно придумал, Артур. Жажда воздаяния сильнее материальных стимулов. Тот, кто хочет рассчитаться за загубленных родственников, согласится умереть и тем самым приблизить вас расплаты.
Скалкин стащил кепку, закрыл ею лицо, и Артур увидел, как дрожат его пальцы.
— Жена не знает о моих планах. Дети маленькие ещё, им всё равно ничего не объяснить. Может быть, только потом, если всё закончится удачно, я признаюсь. На сегодняшний день в курсе только дед. Когда он узнал, что болезнь и смерть Полины не были случайны, то чуть не угодил в дурдом. Рассказывал мне всякие страшилки — якобы перед твоим приездом ему приснился огненный человек в камине, у которого было твоё лицо. А ведь вы ещё не были знакомы…
— Интересно. — Тураев и сам окончательно не решил, стоит ли посылать Скалкина к Гаджиеву и Кобылянской. — Всякое, конечно, бывает.
— Артур, ты стал для него и Богом, и Дьяволом. Он боится тебя и одновременно обожает. Ты разрешил одну его насущную проблему, но привнёс другую. Дед узнал, что Полинка с мужем стали жертвами не слепого случая, не господа Бога, а именно репальной банды, на которую нет управы. Он, бывший геолог, спортсмен, охотник, мужик-кормилец, не может спросить за причинённое горе. Дед сам хотел идти вместо меня в банду, но в то же время понимал, что его могут знать в лицо. Он ведь всё время жил в Москве с Полиной. А я из Питера, в столице глаза не мозолил. Даже если Гаджиев и Кобылянская в курсе того, что у Полины имеется кузен, то никаких данных на меня они не получат. Кроме того, я прошёл Афганистан, знаю, что такое война. Когда дед заявил, что возьмёт охотничье ружье и пристрелит Гаджиева, как когда-то медведя. Я пообещал ему помочь тебе в борьбе с этой бандой. И отыграть назад уже не могу, да и не хочу.
— Это будет надёжнее, чем поход на Магу с ружьём, — согласился Артур. — Надеюсь, что Степан не передумает, и у нас всё получится.
— За два оставшихся дня я постараюсь получше вжиться в роль. — Скалкин откинулся на спинку водительского сидения, стиснул руль длинными жёсткими пальцами.
Тураев знал, что двоюродный брат Полины Шугалей ныне работает в системе МЧС, и надеялся на него. Кроме Володи Скалкина и Степана Старшинова в его распоряжении были деньги, полученные от Анжелы Субоч, и несколько бывалых «челноков», с которыми Тураев договорился сам.
Кроме того, Тураев располагал аппаратурой, предоставленной Голландом и не задействованной во время первой попытки взять под наблюдение группировку Гаджиева. Сохранилась и машина, начинённая электроникой, с помощью которой Артур собирался контролировать информацию, поступающую через микрофоны.
