Ричард Штерн - Башня
– Маленькие человечки в забавных шапочках и туфельках с острыми носами пишут наши судьбы в толстые книги и иногда дергают за веревочки, чтобы убедиться, все ли идет как задумано. – Он покачал головой. – Иногда я задумываюсь, не могут ли их замыслы нести зло в самой своей основе? Вы верите в загробную жизнь, моя милая?
– Пожалуй, верила.
– Я никогда не считал это нужным, – сказал губернатор. – Так же как никогда не считал нужным верить в какого-нибудь Бога. Правда, я участвовал в богослужениях точно так же, как соблюдал другие общепринятые нормы поведения. И по той же причине: потому что этого от меня ждали. Интересно, сколько еще людей делают так же, но не сознаются в этом.
Он снова помолчал:
– Если бы я был способен молиться, воспринимая это всерьез, то молился бы дать мне веру, что мы с вами еще где-то встретимся.
– Мы встретимся, Бент.
– У райской речки с форелью? Мне бы это подошло. В те минуты, когда начинается вечерний клев.
Он отпустил руку Бет и выпрямился, потому что на пороге показались оба пожарных и шеф пожарной охраны.
– Проходите, – пригласил губернатор. – Садитесь. Давайте взвесим все возможности... – он помолчал, – какими бы безрадостными они ни были.
23
17.40 — 17.56
«Это почти шизофрения, то, что со мной происходит», – подумала Патти. Одна половина ее души залезла в свое тайное укрытие и дрожала там от страха, в то время как оставшаяся упрямо сосредоточивалась на восприятии текущего момента и места, где она находилась, на напряжении, царившем в трейлере.
Нат, поговорив с Беном Колдуэллом, вернулся от телефона, остановился возле Патти и невидящими глазами уставился на площадь и израненное здание, потом сказал:
– Когда-то эти огромные здания строили настолько огнестойкими, что в кварталах, где появлялись небоскребы, город мог снизить число пожарных. – Он обернулся и посмотрел на Патти: – Вы это знали?
Патти сумела выдавить из себя улыбку и покачала головой.
– Толстые стены, – продолжал Нат, – толстые перекрытия, окна, которые можно открывать, – человек мог попасть и внутрь и наружу. Пожар можно было локализовать. Теперь... – Он покачал головой. – Скелетная конструкция с внутренним ядром гораздо экономичнее: лифты, эскалаторы, трубы, короба, кабели, все технические средства можно сосредоточить в центральной шахте. Так образуется дополнительная площадь, которую можно сдать внаем. Но когда вспыхнет пожар, большой пожар вроде этого... – Он снова покачал головой.
– Тогда ядро превращается в паяльную лампу, как вы сказали по телефону? – спросила Патти. – В вытяжку, в печную трубу?
Один из командиров пожарных частей, стоявший поблизости, сказал: – Иногда, при пожарах вроде этого, температура в ядре настолько высока, что пожарные могут работать только по пять минут, а то и меньше.
Он посмотрел на Ната.
– Вы говорите «паяльная лампа». Но это больше похоже на печь для сжигания мусора. – Он показал на верхушку башни. – Если мы достанем оттуда кого-нибудь живым – это будет чудо.
Браун яростно орал в телефон:
– Да, черт возьми, мы требуем их сюда, и галопом! Вы что думаете, мы здесь в бирюльки играем? – Он грохнул трубкой и в бессильной ярости погрозил кому-то костлявым кулаком.
– Полиция не понимает, какое отношение Береговая охрана имеет к пожару. Им это, видно, показалось подозрительным, поэтому они долго думали и наконец решили, что вначале все перепроверят, прежде чем пропустят ребят сюда.
Он снова горящим взглядом окинул Ната:
– Думаете, это пойдет? Ну, думаете? Это ваша идея со спасательным поясом?
Нат развел руками:
– Есть другие предложения?
- Вертолеты все еще тарахтят, только без толку, – сказал Браун. – Это тоже была ваша идея.
- Точно так же, как и лифт, – подтвердил Нат, – в котором могло погибнуть пятьдесят человек вместо одного.
Это он будет долго помнить, если вообще когда-нибудь забудет. Когда-то, когда он был в лесной пожарной службе, его сбросили с парашютом в тот район, где лесной пожар, раздуваемый ветром, неожиданно изменил направление и охватил смертельным кольцом девятнадцать человек. Их трупы лежали скорченные в агонии, обожженные до неузнаваемости. О таких вещах человек не забывает.
- Что мы еще можем сделать, кроме как пробовать все, что возможно? – спросил он. – Если не пробовать... – Он снова развел руками.
Стало тихо.
– Посмотрим, какие у нас есть возможности, – продолжал Нат. – Добраться до них мы не в состоянии. Сами они спуститься не могут. Даже будь у них канаты, что с того? Мужчины и женщины среднего возраста, спускающиеся на пятьсот метров по канату? – Он говорил тихо, но резко.
- Помогут ли нам вертолеты? Ответ звучит «нет», по крайней мере не сейчас. Возможно, там, наверху, удалось бы разбить окна и какой-нибудь акробат сумел бы перелезть на лестницу, спущенную с вертолета. Но ни один из тех, кто поднялся наверх пить шампанское, на это не способен. Так что нам остается? Вот и ответ на ваши вопросы. Сидрах, Мисах и Авденаго уцелели в печи Навуходоносора, но здесь такого не будет.
– Ладно, – ответил Браун, который уже немного успокоился, – Не сердитесь. Посмотрим, что на это скажет Береговая охрана.
– Не получится, – продолжал Нат, – значит, не получится. – Он снова уставился в окно.
Патти коснулась его локтя.
– Это в самом деле вина Поля? – Голос ее звучал совершенно спокойно. – Отец говорил, что не знает точно и что не будет никого поливать грязью, пока не убедится.
В кармане у Ната все еще лежал пакет с копиями извещений на изменения. Теперь он вынул его и вытряхнул бумаги на стол. Он смотрел, как Патти одну за другой берет их, просматривает и отбрасывает, как будто что-то нечистое.
Наконец она сказала:
– Я не инженер, но немного разбираюсь.
Она внимательно следила за лицом Ната.
– На всех стоит ваша фамилия, но вы их не подписывали, так?
– Откуда вы знаете?
– На вас это не похоже, – ответила Патти. – Не спрашивайте, откуда я знаю, знаю и все. – Она взглянула на бумаги, разбросанные по столу. – Это одна из штучек Поля, подделывать чей-то почерк. Когда-то мне это казалось забавным.
Она помолчала.
– Теперь я вижу в этом инфантильность и злой умысел.
На некоторое время она задумалась.
– Скажите мне, что говорят о жене, выступающей против собственного мужа?
– Что она замечательный человек.
– Если бы я могла в это поверить!
«Хрупкая, но упорная, – подумал Нат, – она готова смотреть фактам в лицо, как бы ни было больно. Как бы в подобной ситуации реагировала Зиб? Вероятно, просто сделала бы вид, что это только ошибка, что ничего не случилось и осталась бы в стороне. Но здесь другой случай».
– Я ручаюсь! – ответил Нат.
– Ну, – произнес незнакомый голос с порога трейлера, – какие у вас проблемы и чем, по-вашему, мы можем помочь?
Там стоял могучий, рослый и стройный человек, невозмутимый, как скала, – сержант Оливер из Береговой охраны.
Когда Нат объяснил ему ситуацию, он молча выслушал, вместе с Натом вышел из трейлера и уставился на вершины зданий – на северную башню Торгового центра, четырехгранную с плоской крышей, и на «Башню мира», чей сверкающий шпиль едва не доставал до облаков.
Сержант обвел взглядом площадь, толпу за барьерами, лужи, покрытые сажей, извивающиеся шланги и носившихся взад-вперед пожарных.
– Ну и цирк, – сказал он и снова уставился вверх, прикидывая на глаз расстояние. Лицо его было непроницаемым. Наконец он взглянул на Ната и покачал головой.
– Не получится, – заявил он.
– У вас есть гарпунные пушки, – сказал Нат, – и трос. Он называется линь; да?
– Точно, это есть, – согласился сержант.
– Расстояние не так велико. – Голос Ната звучал настойчиво, почти отчаянно. – По крайней мере, попробуйте. Ведь достаточно подать туда наверх всего один линь, да? Мы скажем им, чтобы выбили весь ряд окон с этой стороны. У вас будет мишень величиной с дом. Вы могли бы...
– Здесь, внизу, – объяснял сержант, – нет ветра или почти нет. Но там наверху, ... кстати, какая тут высота?
– Пятьсот метров. – Его злость вдруг куда-то исчезла. – Я уже понял, о чем вы?
– Ветер чем выше, тем сильнее, – сказал сержант. – Там, наверху, всегда ветер. Видите, дым идет горизонтально? А у нас еще будет длиннющий линь. – Он помолчал. – Не представляю, как туда попасть с такого расстояния!
«Еще одна дурацкая идея, – подумал Нат, – черт возьми, так придумай же хоть что-то стоящее! Возможно, стоящих идей просто нет, но это значит, что мы потерпели очередной провал». Горькая мысль.
– В общем-то, – продолжал сержант, – попробовать можно. – Он надолго задумался. – Сделаем все, что в наших силах, даже если этого окажется недостаточно.
«Впервые за весь этот трагический день, – подумал Нат, – я чувствую слабую искру надежды».
