Вячеслав Жуков - Кукушка
– Это была не она, – не моргнув глазом сказала Лилия Станиславовна.
Судя по выражению лица, капитан не хотел верить в то, что сейчас услышал, и поэтому Квинт добавила:
– Другая. Просто она внешне очень похожа на интересующую вас девушку. Вот и все.
С самого начала их разговора, капитан заподозрил, что заведующая женской консультации не хочет быть откровенной. А попросту говоря, пытается врать, уходя от прямых ответов. И не понимал, почему она это делает. Зато понял другое: Квинт – женщина стойкая, такую просто так не возьмешь.
– Ну допустим, что вы говорите мне правду, – сказал Сальников и тут же напомнил про медсестру Свету, рассказанное ею, пытаясь таким образом получить от Квинт признания. – В толк не возьму, почему в отличие от вас, она опознала девушку.
– Она ошибается, – махнула рукой Лилия Станиславовна, изобразив при этом на лице пренебрежительную гримасу. – Она и видела ту хулиганку всего-то лишь пару минут. К тому же Света работает у нас совсем недавно. Слишком впечатлительная.
Сальников молча кивнул. Такой вариант был вполне допустим, если учесть, что фингал под глазом девица поставила не практикантке, а заведующей. И хотя Квинт старательно припудрила лицо, но синяк все равно проступает.
Заметив, что капитан внимательно смотрит на подбитый ее глаз, Лилия Станиславовна слегка смутилась и чтобы как-то разбавить затянувшееся молчание, спросила:
– Может объясните, наконец, что хоть случилось? И к чему все эти вопросы про нее? – кивнула она на лежащую напротив на столе фотографию Ксении.
– Что случилось, мы пока еще толком сами не знаем. Пока лишь известно, что пару недель назад эта девушка была найдена в лесу в карьере, где ее по всей видимости хотели похоронить. Еще живую…
При этих словах капитана Лилия Станиславовна вспомнила Костика недобрым словом. Правда про себя. Угрястому капитану это слышать было совсем не обязательно. Отведя глаза, она сделала вид, будто внимательно изучает фотографию Ксении.
– Судя по заключению врачей, перед тем как ее привезли в лес, у нее произошли роды, – продолжил капитан не сводя с Квинт своих серых немигающих глаз. А Лилия Станиславовна сидела с непроницаемым лицом и не отрывала взгляда от фотографии Ксении. Боялась, вдруг капитан по ее глазам все поймет.
– Из больницы она сбежала, переодевшись в чужую одежду…
– Так она еще, оказывается, и воровка? – высказалась Лилия Станиславовна, посчитав, что долго отмалчиваться ей не стоит, возможно тогда это будет истолковано капитаном ни в ее пользу. На заданный ею вопрос Сальников не счел нужным отвечать, сказав лишь, что теперь эта девушка находится в розыске.
– У нас есть свидетельские показания ее бывших подруг по колледжу о том, что вчера вечером вы встречались с Ксенией Лимановой возле кинотеатра. О чем-то переговорили, после чего посадили ее в свою машину и увезли в неизвестном направлении.
На этот раз не потерять самообладание Лилии Станиславовне оказалось куда сложней. И у нее задрожали руки, выдавая волнение. Чтобы капитан не заметил этого, она открыла ящик стола, делая вид, будто что-то там ищет. Хотелось расплакаться. От досады. Руки нашарили в столе скальпель, и внезапно возникла мысль, а что если сейчас ударить этого угрястого капитана по горлу, и пока он будет истекать кровью, убежать. Но тут же эта мысль сменилась другой: вдруг ее попытка окажется неудачной, все-таки он сидит от нее на другой стороне стола и ее руки не хватит, чтобы дотянуться. В случаи неудачи, у него появятся твердые основания задержать ее прямо тут. Нет, это не выход из положения. Скорее, наоборот. А, значит, надо придумать что-то другое. Для начала отыскать предлог, чтобы выйти из кабинета.
Глава 17
Высадив Лилию Станиславовну возле ее дома, Костик сразу же поехал на место встречи, где должен был скинуть товар, так они с Квинт называли детей. Время еще было, поэтому Костик решил не торопиться и ни в коем случаи не нарушать правила, чтобы не привлекать внимание сотрудников ДПС.
Проехав по Ленинградскому шоссе до выезда на Фестивальную улицу, он остановился возле табачного киоска. Очень хотелось курить, а сигареты как на грех кончились.
Дети лежали на заднем сиденье. Спали. Костик прикрыл их пледом от любопытных глаз и вылез из машины. Подойдя к киоску, купил пачку сигарет и только вернулся к машине, чтобы сесть за руль и уехать, как словно из-под земли перед ним появился сотрудник ДПС.
– Ваши документы, гражданин? – потребовал блюститель порядка на дорогах водительские права, а Костик побледнел. Случилось то, чего он никак не ожидал. И откуда только тут взялся этот старлей. Ведь перед тем как остановиться, посмотрел по сторонам. Вот незадача. «Только бы он не сунул свой нос в машину. Тогда все», – Костик вздохнул, доставая из кармана куртки водительские права и документы на машину, подозревая, что гаишник ему попался чересчур уж въедливый. Вон и рожа у него не внушает доверия.
– Сегодня пили? – спросил он.
Костик постарался казаться честным человеком.
– Сегодня, нисколечко, – сказал он.
– А чего тогда руки трясутся? – спросил гаишник. Он явно искал повод, к чему придраться. Документы внимательно просмотрел, и пока не отдал их, держал в руке, посматривая то на машину, то на Костика.
– Это у меня с рождения. Наследственное. У отца тряслись. И ко мне перешел этот синдром. С генами, – соврал Костик, не найдя более веского оправдания своему нервозу.
Гаишник принял сказанное им за шутку, причем, понравившуюся ему и скупо улыбнулся. Этот водитель оказался первым, кто сегодня его развеселил.
А Костик мысленно просил всех святых, чтобы помогли ему сейчас. Ведь не дай Бог дети проснуться и начнут пищать. Попробуй тогда объясни, как и откуда они оказались в его машине.
– Вы вон тот знак видели? – указал гаишник жезлом на столб, на котором висел знак, запрещающий остановку здесь.
Костик ужаснулся. Вот растяпа. Совершить такую ошибку не простительно. Вертел головой во все стороны, опасаясь встретиться с гаишниками. И просмотрел, как оказалось не только знак, но и самого гаишника. Теперь за оплошность предстояло расплатиться. Костик полез в карман за бумажником.
– Почему нарушаем правила? – строго спросил гаишник, с явным намерением наказать проштрафившегося водителя.
Костик слушал его, но и не забывал прислушиваться, не плачут ли в салоне дети. И вот до его слуха дошел мало понятный звук, похожий на то, как будто кто-то из двоих грудничков захныкал. И он поспешил загладить ситуацию, вытащив из бумажника сто долларов.
– Извини, командир, – сделал он плаксивое лицо. – Понимаешь, курить очень захотелось, а сигареты кончились. Ну будь человеком, – проговорил он тихонько, плотнее придвинувшись к гаишнику и протягивая тому деньги. – На работу опаздываю. У нас руководитель – баба зверь. Чуть что, сразу выгонит. Отпусти, – он сунул гаишнику в карман сто долларовую купюру.
Заметив, что деньги перекочевали в его карман, инспектор сделался сговорчивым.
– Ладно. Езжай, – сказал он, возвращая Костику документы, но не забыл предупредить: – Смотри, если еще раз нарушишь, накажу по всей строгости. – И отвернувшись, пошел к служебной «девятке», стоящей за углом крайнего к дороге дома.
Костик запрыгнул в свою машину. «Пронесло», – подумал он, торопясь поскорее уехать отсюда. Нигде больше не останавливаясь, он поехал на место, где по словам Лилии Станиславовны его должны были ждать.
Синий «Форд» с тонированными стеклами стоял на обочине проезжей части на Фестивальной улице там, где и должен был стоять. Костик заметил его издалека, подъехал и встал метрах в трех за ним. Как обычно мотор глушить не стал. Пару минут они так и стояли: тот синий «Форд» и черный «Фольксваген». Потом передняя водительская дверь «Форда» открылась и оттуда показалась коротко стриженная голова мужика лет пятидесяти. Он не торопливо вылез, и швырнув окурок под колеса проезжавшим машинам, направился к Костику.
– Ну чего, привез? – спросил он, когда Костик открыл свою дверь.
– Вот, – Костик сбросил плед, показывая детей. Но как оказалось, коротко стриженному не было нужды смотреть на детей.
– Давай, – сказал он, забирая грудничков из машины. Взамен бросил на колени Костику сверток с деньгами. – Тут как договаривались, – произнес он и больше ни слова не говоря, пошел с детьми к своей машине.
У Костика сделалось тоскливо на душе. Он догадался, для чего этот покупатель приобретал детей без документов. Так было не раз. Но сейчас, Костику сделалось не по себе. Ему захотелось выскочить из машины, догнать стриженного, и отобрать у него детей. Душа его протестовала. Но тут же как будто кто-то внутри его спросил, и что тогда он с ними будет делать, если отберет. Становится отцом чужих детей, ему не хотелось. И Костик стиснув зубы, наклонил голову, подождал пока стриженный уедет.
