Мокрое золото - Владимир Григорьевич Богданов
18
Василек в своей комнате, за столом, буквы в тетрадке, высунув язык, выводит. Мальчишке семь лет, в первый класс пошел, в активе уже четыре дня учебы. Инцидент неприятный вышел, на первое сентября в школу заявились дедушка с бабушкой, важные, спесивые, Алиса им не ровня, Эрик так вообще законченный рецидивист, скандалили, учительнице гадостей про него наговорили. И Алисе досталось. Низкая социальная ответственность, истеричный характер, алкоголизм, сопряженный с болезненной тягой к наркотикам. Ну еще и сумасшедшая. Сына их, дескать, до психушки довела. Даже из окна его выталкивала, раз, другой, убить смогла только с третьей попытки.
А муж у Алисы реально был суицидником, – адвокат, нанятый Эриком, выяснял, на суде расписал подробно все, никакой вины за Алисой не нашли. Суд постановил забрать сына у дедушки с бабушкой и вернуть его матери. Забирали со скандалом и на школьной линейке головомойку всем устроили. Эрик позвонил адвокату, новый суд будет, скандалистам запретят приближаться к ребенку на пушечный выстрел, и только пусть попробуют ослушаться.
Эрик сделал все, чтобы вернуть ребенка матери, Алиса чуть ли не молится на него. Пылинки сдувает, от плиты не отходит. И за сыном следить успевает, – впрочем, Эрик ей в этом помогает. Отношения с Алисой он пока не оформил, но Василек ему как сын.
А оформить отношения мешала Нелли. Узнала она телефон Эрика или нет, но за лето ни разу не позвонила. И на глаза не показывалась. Но Алиса чувствовала ее незримое присутствие, боялась выходить замуж, чтобы не навлечь на себя неприятности. А Нелли действительно обладала большими возможностями. Так и жили, с одной стороны Нелли, с другой Тереховы со своими склоками. Хорошо в Сочи можно будет уехать. От Нелли там не спрячешься, а от этих вполне – по крайней мере, на время.
В Сочи у них дом. Курортный поселок в окрестностях Лазаревского, вид на море, пляж через железную дорогу перейти. Место отличное, дом большой, планировка удачная, коммуникации подведены – магистральный газ, водопровод, канализация. Котел стоит, отопление разведено, электрика в полном объеме, осталось только помещения отделать. Дом уже в собственности, работа идет, к зиме обещали закончить. А какие зимы в Сочи – одно удовольствие.
Пока семья живет в Москве, в своей квартире. Новый дом, отделка, меблировка. Трехкомнатный вариант – как раз то, что нужно…
Алиса вышла из кухни, глянула на Эрика, который подсматривал за Васильком из коридора – через открытую дверь.
– Сейчас есть будем!
Готовила она вкусно, Эрику нравилось, но мысль об ужине уже не вызывала прежнего вдохновения. Пресытился он, и к вкусной еде уже равнодушен, и отдыхать надоело. Алиса – та хитрая, с работы не увольняется; может, и ему заместителем директора устроиться? По сбыту, например. Или даже начальником безопасности, опыт есть… Может, и не уедут они в Сочи на постоянное место жительства, но земля же от этого не остановится.
Алиса переоделась к ужину, к столу вышла в платье. Суббота сегодня, в ресторан с Васильком нельзя, Тереховы вмиг выведут мать на чистую воду, обвинят в пристрастии к разгульной жизни. И дома мальчишку не оставишь по той же причине. Да и зачем им ресторан, когда так вкусно пахнут мясные пальчики с черносливом и стейки из лосося ждут своего часа? Под виски, под вино. Сегодня выходной, сегодня можно. А когда Василек заснет, начнется разгульная ночь. Без свидетелей. Стриптиз Алиса танцует не очень, но в неглиже смотрится превосходно.
Алиса не обманула ожиданий: и сама под музыку разделась, и Эрика до главного нерва обнажила. Только вот сам этот нерв подвел. Не взвелся курок. И патрон в патронник не вошел. Эрик ничего не понимал.
Вроде бы не перешло проклятье из старой квартиры в новую, не случалось с ним осечек. Даже после встречи с Нелли ракета отработала в штатном режиме. А сегодня даже не взлетела.
– Даже не знаю, перепил я или перепел, – натужно улыбнулся Эрик. – Думаю, перепел.
– Жаворонок это. Рано ложится, рано просыпается…
– Проснется. Рано проснется.
Всю ночь Эрику снился Фил. В старой квартире. Вместо кровати в спальне стоял деревянный прилавок, на нем лежал мертвый Витя, без головы, без ног, Фил, в белом окровавленном фартуке, рубил его руку мясницким топором. Отрубит кусок, бросит на весы, смотрит, улыбается. А на крючке под потолком, подцепленная за ребро, висела освежеванная туша Загорая.
Но в холодном поту Эрик не просыпался, Алису не будил, спать не мешал. И сам выспался, насколько это позволяло вчерашнее возлияние. Вместе с ним проснулся жаворонок, расправил крылья, потянулся, и уверенно, по-взрослому перелетел из одного гнезда в другое.
– А ты говорил! – не открывая глаз, сонно улыбнулась Алиса.
Она не откликалась на его движения, в такт не подстраивалась, но ему этого и не требовалось. Главное, что проклятие старой квартиры перестало действовать. И Фил в ночном кошмаре совершенно напрасно разделывал трупы, Эрик не поддался унынию. Да и с чего ему переживать? Это же Фил убивал, он всего лишь помогал ему избавляться от трупов. Тем более что Эрик – не кисейная барышня. И убивать ему приходилось. В следственном изоляторе не повезло, к первому трупу его пришили на целых пятнадцать лет. А на зоне одного урода замочил, в этом случае обошлось без последствий. Не такой уж он и сахарный, чтобы растаять от ужасов сна.
Он снова заснул.
Алиса уже готовила завтрак, когда Эрик проснулся. Обедали они в ресторане с видом на Красную площадь, нагулялись, насмотрелись, вечером вернулись домой с приятной усталостью в ногах.
Засыпая, Эрик думал о том, что завтра надо бы съездить вместе с Алисой на завод, поговорить с Боцманом. Но утром отложил разговор на потом. На самом деле бездельничать – не самое страшное занятие. Тем более что реальных дел не так уж и мало. Ребенка в школу отвел, в тренажерный зал сходил, в бассейне поплавал, в универсаме побывал. Василька забрал, накормил, за выполнение домашнего задания посадил, сам лег на диван. Телевизор у них большой, плазменный, кино смотреть за счастье.
Ужин он приготовил сам. Позвонил Алисе, узнал, что она уже в пути, встал к плите. Блинчики уже готовы, поджарить их – дело не трудное.
Время шло, блинчики уже остыли, Алиса же все не появлялась. За окном взвизгнула милицейская сирена, Эрик пожал плечами, сдвинул занавеску, глянул вниз.
