Сергей Макаров - Узник комнаты страха
– Ну так и отлично! Но Вера же ни одну из этих барышень не знает, так чем она может вам помочь?!
– Игорь, – не унимался следователь, – мне надо закрыть историю с художником. Пусть она мне его найдет, тогда я поговорю с ним еще раз и сниму с него подозрения. А пока он болтается неизвестно где, мы считаем его главным подозреваемым.
* * *В галерее жены Игорю Жогову никогда бывать не нравилось. Он привык к суете своего собственного предприятия, а когда приходил туда слишком рано утром или задерживался до позднего времени по вечерам, когда в офисах и технических залах было пустынно и тихо, чувствовал себя неуютно, как будто попал в другое измерение, злое, холодное, туда, где не с кем общаться, некому давать советы и указания, где нет никого, кто бы в нем, Игоре Жогове, нуждался. Именно такое чувство накрывало его и тогда, когда он попадал в картинную галерею. Еще ему иногда казалось, что тут все обставлено так пафосно и чопорно, будто кто-то умер, поэтому нельзя говорить громко.
Но и галерея его также как будто не любила. Стены, показывая свое нежелание принимать чужака, швыряли в него холодное колючее эхо его собственных шагов. Игорь чувствовал себя неуютно, как будто под шквальным обстрелом, ведущимся одновременно со всех сторон. Он чувствовал себя врагом в этом пустом, чистом и молчаливом пространстве.
«Надо посоветовать Вере застелить пол, – пометил он для себя идею. – Либо резиной, либо мягким войлоком».
Вера, судя по всему, была готова к его приходу. Впрочем, ничего удивительного в этом Игорь не усмотрел, потому что сразу после разговора с Кузнецовым он набрал ее номер и попросил не отвечать на незнакомые звонки. Однако его очень удивило то, что Вера уже знает о той трагедии, которая произошла ночью, и не предупредила его, но жена отговорилась тем, что еще просто-напросто не успела, потому что Вероника, мол, позвонила из Австралии вот совсем недавно, а ей надо было собраться с мыслями и для начала как-то осознать, что вообще происходит. Она якобы как раз вот-вот собиралась уже набрать номер мужа, чтобы поделиться информацией, но тот ее опередил.
Дверь директорского кабинета была открыта нараспашку. Игорь увидел, что Вера его заметила и поднялась навстречу. Наверное, она открыла дверь, чтобы услышать его шаги еще издали, подумал мужчина.
Он не дал раскрыть женщине рта, когда та выплыла ему навстречу, предпочитая, как всегда, задавать вопросы, а не отвечать, потому что любил вести бой, а не обороняться.
– Я требую, чтобы ты срочно вызвала Цилицкого, – заявил он еще издали, когда понял, что она уже может его слышать. – Он вышел из-под контроля. Он нам больше не нужен. Ни в каком виде. Я хочу, чтобы его не стало.
– Милый, ты о чем? – весьма наигранно удивилась жена.
– Ах, ты не в курсе? Этот ублюдок укокошил дочь начальника из ФСБ.
Вера искренне оторопела. Игорь видел, что она не врет в выражении своей эмоции. Впрочем, она и вправду не могла знать, кто именно пойдет к Цилицкому за пакетиками, точно так же, как Игорь не мог знать или предположить, что Катя, его любовница, его милая девочка, его Ангел, каким-то образом зависнет у любовника его жены на сутки, включая, естественно, и ночь.
– Ее отец – начальник в ФСБ?! Я не знала.
– Хуже того, он начальник того отдела, который занимается наркотиками, и особенно пристально следит за теми людьми, которые могут быть связаны с международным наркотрафиком.
– Это просто пипец! – выдохнула Вера.
– Гораздо хуже. Садись!
Игорь закрыл дверь в галерею и сел напротив жены.
– У нас тут сложная, но интересная ситуация, – начал он весьма спокойно.
Игорь тут же заметил, что его добродушный тон озадачил Веру, женщина растерялась, а это значило, что она готовилась если не к войне, то к серьезному противостоянию во время этого разговора.
– Все для нас удачно складывается таким образом, – продолжил он говорить, не переставая следить за женой, – что мы сможем подставить вместо себя Прилепского. Эта Люся – круглая дура: она посеяла недавно телефон и заявила об этом в полицию. Те проверили и – о, чудо! – нашли в списке ее последних звонков знаешь чей номер?
– Понятия не имею. Я же не Сивилла, – обиделась Вера.
– Асанова! Похоже, что у этой шлюшки были с ним какие-то гешефты. По крайней мере, она звонила ему довольно часто именно в тот день, когда Эрлан отправился в лучшие миры навсегда.
– Она тоже его искала? – рассеянно спросила Вера. Игорь посмотрел на нее долгим красноречивым взглядом, и жена смутилась.
– Наверное, она с ним спала, а он ее содержал, – ляпнула она первое попавшееся на язык, лишь бы не молчать и как-то выкрутиться.
– По себе судишь? – недоброжелательно хмыкнул муж.
– Мне незачем. Я самодостаточная.
– Я знаю. Даже слишком. Ты сама можешь содержать того, кто с тобой спит. Только ты ему еще и дурь носишь, ну и эта Люся, я уверен, носила нечто подобное Асанову от Прилепского.
Вера сначала, было, нахмурилась, но услышав его концепцию событий, забыла об обиде, потому что живо заинтересовалась предложенной версией. Жогов продолжал говорить, уже не обращая внимания на перемены в ее настроении. Он понимал, что намекнув – только намекнув, а не ткнув носом, – на ее вину, он добился ее послушания. Решив, что «пронесло», она теперь будет делать все, что ему от нее потребуется.
– Вот и получается: девушка, которая ухаживала за Эрланом после недавней его операции и продолжала с ним встречаться, кетамин в его организме, больница, распространяющая наркотики среди подростков… Прилепский тонет, как «Титаник».
– И его айсбергом оказался ты, – довольная мужем, улыбнулась Вера.
– У меня всегда все под контролем, дорогая, – сухо напомнил он, как будто речь шла о чем-то банальном. – И судьба всегда на моей стороне. Я, конечно, не планировал так, чтобы они укокошили ту школьницу, которую я послал за бутиратом, но они поступили правильно. Я не знал, что она дочь такой большой шишки, – соврал Игорь, – но и это нам на руку. Это значит, что они не оставят это дело висеть топором в комнате, заполненной густым дымом. ФСБ теперь задушится, но найдет виноватого. И Прилепский, считай, нам больше не конкурент. Его попросту уже нет!
– Это радует. Но скажи, где ты откопал эту странную школьницу, да еще дочь такого отца?! И ты еще говоришь мне, что не знал, кто он такой. Я не верю, что такая весомая деталь как-то выпала из зоны твоего внимания.
Игорь растерялся. Он забыл подготовиться к такому повороту разговора. Он вообще не привык к тому, чтобы жена задавала ему такие серьезные вопросы. Но сумятица в его голове продержалась лишь полмгновения. Если вы хотите, чтобы вам поверили, давно понял Игорь, врите только после того, как сами до конца поверили в то, что все обстоит именно так, как вы сейчас говорите. Что-что, а реагировать мгновенно на перемены во время переговоров он умел прекрасно.
– Ты, моя дорогая супруга, вообще многое не знаешь о моей каждодневной работе, о том, с кем мне приходится общаться, какие вести переговоры. Ты даже не знаешь, что я занимаюсь благотворительностью. Да-да. И это тоже помогает мне удерживать организацию всех моих предприятий на высоком уровне. Если ты попытаешься разобраться во всем этом, ты утонешь в море информации, запутаешься, и все равно тебе не хватит оставшейся жизни, чтобы разобраться.
Он говорил до тех пор, пока не заметил, что Вера уже, слава Богу, заскучала и потеряла всяческий интерес. Пора было менять тему, но, кажется, он перестарался и жена это поняла.
– Игорь, ответь мне прямо, почему я не верю в то, что ты пришел сюда сам, своими собственными ногами, только для того, чтобы рассказать мне, своей не очень любимой жене, историю своего триумфа. Почему я в это не верю? Говори, зачем ты сюда пришел на самом деле?
Игорь хмыкнул.
– Да, я бы не пошел сюда без серьезного повода. И этот повод – твой Цилицкий.
– Чем он тебе не угодил? – сухо полюбопытствовала Вера.
– Слушай меня внимательно, жена, – нахмурился Игорь, – и если соображалка у тебя работает медленно, то не перебивай, пока не закончу.
– Слушаю и повинуюсь, – съязвила Вера.
– Я сказал: «Не перебивай»!
– Хорошо, не буду.
Игорь скрипнул зубами, но не дал вовлечь себя в дальнейшую перепалку.
– Цилицкий стоял рядом, когда ты напичкала Асанова смертельной для него дозой. Он не может быть моим другом, потому что знает слишком много. Уже – достаточно. Потом, он связался с моим врагом. Эта медсестра – друг моего врага, значит, она мой враг. Да, я сумел выкрутиться с пользой для себя. Как всегда, с пользой для себя. Даже ухудшение ситуации со смертью невинной школьницы оказалось мне на руку. Но эта ситуация грозит неприятностями этой самой медсестре, с которой теперь дружит Цилицкий, значит, он кто? Правильно. Он – ее защитник. И я не знаю, когда он решит пойти в полицию, чтобы, защищая ее, сдать меня. Тем более, что полиция его и без того уже ищет. А кто ищет, тот всегда найдет.
