Владимир Колычев - Томится душенька на зоне
Марина лежала на диване с закрытыми глазами. Щеки красные, губы плотно сомкнуты. Она всего лишь позволяла ему трогать себя, но душа находилась под замком. Но ничего, сейчас он покажет ей, что такое секс с настоящим мужчиной, и заставит отдаться ему без остатка… Но только он попытался раздвинуть ей ноги, как она оттолкнула его, вскочила, схватив попутно джемпер, бросилась вон из комнаты. Но Гена не мог позволить ей уйти.
Он догнал ее в прихожей.
— Куда ты, дура? Мороз на дворе!
— Лучше голой, в мороз!..
Она отчаянно рвалась к двери, но Гена был сильней. Он затащил ее в каминный зал, швырнул на шкуру медведя. Она визжала, отбивалась, но совладать с Геной не смогла…
Марина была похожа на дикую кобылицу. Она брыкалась, пока Гена не обуздал ее. После чего она покорно пошла с ним в «стойло», то есть в спальню на втором этаже. Приняла душ, легла в постель и без возражений отдалась ему.
Но, проснувшись утром, он не обнаружил ее возле себя. Обыскал весь дом. Никого. И полушубка на вешалке не было. Тогда он отправился в Лефортово, но Марину там не нашел. И вещи ее исчезли.
* * *Гена возвратился домой злой как черт. Сегодня Марина должна была выйти на работу, но в офисе так и не появилась. Не дождавшись ее, он отправился в Новокосино, по адресу, который узнал в отделе кадров. Но и там он ее не нашел. Сколько ни жал на клавишу звонка, никто не открывал.
Но ничего, он обязательно найдет ее. Никуда она от него не денется.
Открыв дверь квартиры, он почувствовал сквозняк. Дуло из кухни. Квартиру на проветривание он не оставлял, Лика еще не вернулась. Может, камень кто-то в окно бросил?
Но, как оказалось, стекол не было в целом оконном пролете. Более того, в решетке не хватало прутьев…
— А сигнализация у тебя хреновая, — услышал он за спиной густой басовитый голос.
Он обернулся на звук и увидел незнакомого мужика. Он стоял, деловито покручивая в руке ножовку по металлу. Судя по голосу, это должен был быть здоровенный тип. Но Гена увидел перед собой неказистого мужичка: роста ниже среднего, худой; ни рожи, что называется, ни кожи. Но в нем чувствовалась внутренняя сила, и агрессивная аура действовала на Гену подавляюще.
— Ты кто?
— Антон я. За жену пришел спросить, — сказал Антон, растягивая слова на блатной манер. — Где Марина?
Антон сумел произвести на Гену впечатление. И все же могло показаться смешным, что у Марины такой муж. Белоснежка и один из гномов… Но Гене сейчас было не до смеха.
— Тебе лучше знать.
— Да нет, не знаю… Она у тебя на квартире в Лефортове жила. Нет ее там.
— Сам знаю, что нет.
— И здесь тоже нет. Куда ты ее дел?
— Не знаю, где она.
— Ну, не знаешь так не знаешь. Я ее все равно найду. А тебя убивать буду. Гнида ты, Гена! Лохмач позорный!
Внешне Антон чем-то был похож на уголовника. Хищный взгляд, угрожающий оскал… Да и в квартиру через окно мог влезть только профессиональный домушник… Гена был поражен. Он еще мог поверить в то, что этот урод сумел забраться к нему в дом. Но как Марина могла любить его, спать с ним, рожать от него детей? Уму непостижимо…
— Ты бы шел отсюда, пока я не разозлился, — предупреждающим тоном сказал Гена.
— А ты злись, падла. Злись, а я тебя успокаивать буду…
— Пилу брось!
Гене совсем не нравилась ножовка в его руке. Если ею полоснуть по горлу, мало не покажется… Рука сама потянулась к горлу, закрыла кадык.
— Да брошу, не вопрос…
Антон отбросил ножовку в сторону.
— Ну а теперь поговорить можно!
Гена отвел руки от горла, начал снимать дубленку, чтобы удобней было драться. Но Антон ударил его в тот момент, когда он снял ее наполовину. И ударил он как раз в кадык, который Гена только что закрывал.
Хруст, боль, сильнейшее головокружение. Но Гена удержался бы на ногах, если бы не дубленка, в которой он запутался, как в силках. Антон же не собирался его щадить. Он ударил его ногой в живот, раз, второй, третий… Бил он по одному и тому же месту, в печень. А когда Гена закрыл ее рукой, он ударил в пах…
Гена орал как резаный, но, похоже, никто не реагировал на его крики. Между квартирами отличная звукоизоляция, а на улице никого, только вьюга завывает… Антон избивал его, пока не выбился из сил.
— Это тебе за Марину, — ожесточенно сказал он.
Полез в холодильник, достал оттуда бутылку минералки, напился.
— Хорошо живешь, гнида… Денег много, да?.. Думаешь, что можешь баб насиловать? А если я тебя самого изнасилую?
Антон начал расстегивать пояс на брюках. Гена понимал, что этот уголовник способен на все. Страх помог ему подняться с пола, встать на ноги. Он не чувствовал ног, отбитая печень болела так, что хотелось лечь и умереть. Но все же он выскочил из кухни, бросился в ванную. Там у него тайник, там пистолет…
Антон зашел туда вслед за ним.
— А подмываться совсем не обязательно! — хохотнул он.
И снова ударил Гену. Сначала кулаком в лицо, затем коленкой в живот. Как же сильно он бьет… Гена упал на живот, больно ударившись головой о край раковины дорогого «мойдодыра». Невероятной силы удар по почкам едва не лишил его сознания. Но Гена все же смог открыть створки шкафа, нащупал закрепленный под средней полкой револьвер, с газового переделанный на боевой…
— Что ты там делаешь?
Антон нагнулся посмотреть, чем занят Гена. Но выстрел в упор выбил из него любопытство вместе с частью серого вещества…
Какое-то время Гена приходил в себя. Он уже понял, что убил своего врага и соперника, но страха не чувствовал. Главное, что сам остался жив…
Страх пришел чуть позже, когда улеглась боль. За убийство человека можно угодить в тюрьму. И хотя он не верил в неподкупность правосудия, все равно стало не по себе.
Можно было обратиться к отцу, он бы прислал своих людей, чтобы помочь сыну избавиться от трупа. Но эти люди станут свидетелями его преступления, а кто знает, как они поведут себя дальше… Голова, как ни странно, работала быстро и ясно.
Гена вспомнил про смотровую яму в гараже. Он никогда не занимался ремонтом своего джипа, для этого есть автосервис. И яма в гараже совсем не нужна… А еще в гараже у него был рулон плотной полиэтиленовой пленки…
Сначала он стащил труп в гараж, там обмотал его пленкой, утюгом запаяв ее сверху и снизу, чтобы запах разлагающейся плоти не выходил наружу. Тело в герметичном саване он сбросил в смотровую яму, забросал его тряпками. Туда же бросил и револьвер. На сегодня хватит… Хорошо, что убийство произошло в ванной, физиологическая жидкость отмывалась легко. Плитку, которую разбила пуля, он снял и выбросил. Кажется, все…
Ему казалось, что со времени убийства прошел максимум час. Но, глянув на часы, Гена оторопел. Следы преступления он уничтожал четыре с половиной часа. И время пролетело стремительно быстро.
А утром он позвонил на завод железобетонных изделий и заказал пару кубов жидкого бетона. Машина прибыла к вечеру. Бойкий водитель заглянул в яму, в которую нужно было залить раствор, но ничего подозрительного там не обнаружил.
— Зачем вам это? — спросил он.
— Да ногу чуть не сломал по пьяной лавочке, — соврал Гена.
— Так можно досками заложить…
— А если я бетоном залить поклялся?
— Ну, если поклялся…
— А могу и досками заложить, — усмехнулся Гена. — Тогда за бетон платить не буду.
— Да нет, платить надо…
Водитель сунул шланг в смотровую яму и до отказа заполнил ее бетоном. Он даже и не понял, что похоронил человека.
А утром его разбудила Лика. Попыталась его растолкать. Бесполезно. Тогда она принесла чайник, облила его прохладной водой.
— Пошла! — зарычал он и запустил в нее тапкой.
Лика с визгом выскочила из комнаты. А он, глядя ей вслед, жалел о том, что в смотровой яме нет больше места. Вроде бы и не пил вчера, но похмельной злобы хоть отбавляй.
Выспавшись, он спустился в кухню и, обняв Лику сзади, скучным тоном попросил прощения.
— А окно почему подушками заложено? Что случилось?
— Потому и страшно было, что воры у нас побывали.
— Что украли?
— Деньги… Две тысячи долларов…
— Милиция была?
— Да вот думаю, может, вызвать…
Милицию вызывать не пришлось. Сотрудники уголовного розыска пришли сами. Невзрачные, худо одетые, но у них полномочия, потому держались они не просто независимо, но еще и вызывающе.
— Капитан Егоршин, — представился старший. — Мы разыскиваем Штефана Антона Яковлевича…
— М-да, — озадаченно поджал губы Геннадий.
— Что такое? — впился в него пристальным взглядом капитан.
— Не хотел я сообщать, но… Прошу!
Он провел гостей в кухню, показал на разбитое окно.
— Вовремя пришли. Сейчас мастер должен подойти, мог бы уничтожить все следы… Это вашего Штефана работа. Он вор-домушник, и милиция должна его разыскивать…
— Вор-домушник? — Оперативник растерянно почесал переносицу. — И это его работа?
