Татьяна Гармаш-Роффе - Вечная молодость с аукциона
– И вуаля! – торжествующе проговорил Реми, помахав в воздухе ключом. – Будь я не я, если этот ключик не открывает этот замочек!
Проблемы самоидентификации Реми так и не встали на повестку дня: ключики открывали тот самый замочек, которым запиралась клетка.
Девушки упали в объятия – каждая соответственно своего мужчины. Однако несколько мгновений спустя, в самый разгар радостных объятий, в недрах клетки произошло подозрительное шевеление, и в пятно света от фонаря, устроенного Реми на полу (руки его были заняты Ксюшей), выбрался некий бородатый мужичок.
– Кто это? – изумленно спросил Реми Ксюшу по-французски, а не менее изумленный Кис – Александру по-русски.
– Михаил Левиков, – ответствовали сестры на двух языках. – Изобретатель и объект поисков Алексея Кисанова, а также предмет раздора между клиниками красоты и фармацевтическими фабриками…
Немая сцена. Занавес. Аплодисменты.
Их всех, включая Михаила Левикова, одолело невероятное веселье. Шутки и смех сыпались со всех сторон, мешаясь с вопросами и обрывочными, малопонятными ответами… Эйфории положил конец Кис, напомнив, что они временем особо не располагают – ни на эмоции, ни на расспросы. Они все еще находились в подземелье замка, и отсюда еще следовало выбраться. Лучше всех дорогу помнила Ксюша, которая и предложила идти налево от клеток – в ту сторону, где был выход на хозяйственный двор. Сторожу завязали рот – бывший вечерний костюм Александры щедро поставлял лоскуты для любых нужд, – чтобы не вздумал звать на помощь.
Враз притихшая пятерка осторожно потянулась за Реми, светившего теперь мощным фонарем сторожа, а Кис замыкал шествие, бдительно следя, чтобы никто не отбился. Перед ним шел Левиков, и Алексей думал о том, что ему еще предстоит сказать изобретателю, что Лариса погибла…
– Моррис! – вдруг донеслось до них. Звук доносился оттуда, куда они направлялись, – со стороны хозяйственного двора. – Моррис, ты где, черт побери! Они уже приехали! Где ты, ублюдок, и где эта русская девица?!
Все разом остановились и окончательно затихли. Кис с Реми быстро сошлись и пошептались. После чего детективы тихо скомандовали, и все потянулись в обратном направлении: к клеткам. Точнее, к сторожу, прикованному к прутьям.
Реми ушел вперед – благо, теперь они располагали двумя фонарями. И когда остальные подтянулись, то увидели прелюбопытную сцену: сторож был отстегнут от клетки, повязка со рта снята, а Реми держал его… на мушке пистолета!
– Ух ты, – восхищенно прошептала Ксюша.
Реми махнул пистолетом, и сторож, послушный команде, заорал во всю глотку:
– Мэтр! Я здесь! Идите сюда!
Все напряженно вслушивались, но ответа не было. Звук, видимо, не доходил до Леблана. Тогда Реми и Кис, велев остальным ждать на месте: «Ни звука и ни шага в сторону!» – при этих словах Кис особенно грозно зыркнул на Ксюшу – и прихватив сторожа, – двинулись по коридору в сторону выхода. Было слышно, как сторож снова позвал мэтра. Тот ответил – его голос не доносился до клеток, но стало ясно, что сторож услышан. Понукаемый Реми и Алексеем, он принялся настаивать, чтобы мэтр двигался к нему: «Она, кажется, сломала ногу, идти не может, а я не могу ее вытащить один!»
Через некоторое время торги были выиграны, и сторож в сопровождении детективов вновь появился у клеток. Он еще раз перекликнулся с Лебланом, подсказывая адвокату направление.
Реми и Алексей быстренько объяснили их общую задачу: Леблан, несомненно, потом начнет отпираться и клясться, что не знал о клетках, сваливая все на сторожа. Поэтому им необходимо подтверждение, что Леблан не только знал, но и был инициатором этой истории. Тогда они все пятеро смогут свидетельствовать в полиции.
Мизансцена была выстроена моментально усилиями двух режиссеров-детективов: девушки и Михаил зашли в клетку, Александра при этом легла на пол, изображая раненую. Навесили даже замок, но не запирая. Сторож стоял спиной к клетке, одна рука его была прикована к прутьям, но Реми его поставил таким образом, чтобы этого не было видно от входа в «пещерный зал». В другой руке сторож держал фонарь, направленный в коридор, откуда должен был появиться Леблан. Алексей притаился в темноте сразу за выходом из коридора, а сам Реми встал позади сторожа, в углу у решетки, куда не попадал свет.
– Вякнешь лишнее – пристрелю, понял? – проинструктировал Реми сторожа.
Отчего-то всем показалось, что сторож вел себя не просто покладисто, а прямо-таки с удовольствием подчинился – видать, сильно недолюбливал он мэтра и радовался при мысли, что тот скоро угодит в ловушку.
Перекличка продолжалась. Мэтр Леблан неохотно, но вынужденно шел в сторону звавшего его сторожа. И наконец пришел.
– Вот она, – произнес сторож, направляя луч на Александру.
– Что у вас тут происходит?! – грозно простонала Александра, морщась от «боли». – У вас тут подземная тюрьма?! Вы в ней держите людей?!!
– Зачем ты ее сюда притащил? – недовольно скривился Леблан. – Еще одна головная боль: две свидетельницы! Ты против меня работаешь, что ли, Моррис? Я тебе велел охранять Мишеля Левикова, а ты мне тут двух девок дополнительно развел, причем обе русские, ну надо же!!! Ты в сговоре с кем-то? Ты на кого работаешь, подонок?!
– Я ее не тащил! – испуганно забормотал сторож. – Вернее, я только в клетку ее затащил, когда ваш голос услышал, мне пришлось пойти вам навстречу, и я боялся, что она уползет куда-нибудь… А сюда она сама приползла, клянусь! Я и нашел ее тут, потому что услышал, как она переговаривается с этими двумя!
– Ну, дорогуша, проси бога, чтобы это было правдой! Потому как придется марсельцам с тобой тоже разбираться… А сейчас давай открывай клетку! Надо ее отсюда как-то выволакивать…
Тут Александра с Ксюшей обе гневно заверещали на все лады, поминая полицию – что вызывало лишь ухмылку Леблана, – а под шумок Кис выпрыгнул из своего убежища на спину адвоката, Реми шагнул к нему спереди, и через минуту веревка крепко перетягивала кисти мэтра – вторых наручников у Реми не было.
Теперь уже всемером они потянулись к выходу. Кис крепко прижимал к себе локоть адвоката, Реми так же трогательно опекал сторожа, остальные шли за ними. Когда впереди возник свет, они притормозили, прислушиваясь.
Тихо. Ни голосов, ни шагов. Реми, не выпуская сторожа, осторожно двинулся к выходу, откуда вернулся через пару минут:
– Все спокойно. Можно выходить.
Оказавшись на площадке, на хоздворе, Реми позвонил в полицию. Связь была плохой, но все же была.
– Едут, – кратко резюмировал он, закрывая телефон. – Сколько человек вы вызвали в замок? – это Реми уже к Леблану обратился.
Леблан, однако, отвечать не собирался.
– Вы же понимаете, мэтр, что полиция сейчас прибудет. И что только ваше добровольное сотрудничество облегчит вашу участь… Ну, вы же адвокат, не мне вам объяснять!
Но Леблан молчал.
– Нас здесь пятеро свидетелей… А может, и шестеро, со сторожем, Моррис его звать, кажется? – И, заметив подтверждающий кивок сторожа, он продолжил: – C Моррисом шестеро, и подозреваю, что он не станет отпираться и охотно расскажет в полиции, как было дело… Он ведь не дурак, на себя лишнего брать не станет, верно, Моррис?
– Верно… – он довольно ухмыльнулся.
Леблан метнул на него взгляд, полный брезгливого презрения и… страха. Прикормленный слуга, плохой, но верный исполнитель, предавал его легко и с удовольствием. С мстительным удовольствием – у этого ничтожества, оказывается, тоже есть самолюбие, и он не простил мэтру оскорблений… Но ведь заслуженных!!! Вот так всегда с этими плебеями: благодарность им неведома, не по масштабам их скудных душонок… Как и трезвая самооценка – ведь чувство благодарности есть следствие понимания, кто ты и кто я… Плебей и аристократ!
Аристократом Дидье Леблан по рождению не был, но считал себя аристократом духа. И оттого отчаянно и злобно завидовал своему давнему другу Бертрану де Нарбонну, владельцу замка Ла Барбен, считая его куда менее умным и талантливым, чем он сам, известный, блестящий и предприимчивый адвокат…
– Давайте, мэтр, не будем терять времени, – вернул его к реальности Реми. – Сколько там человек и кто они такие?
– Я буду говорить в полиции, – с достоинством ответил Леблан, – и только в присутствии моего адвоката!
Реми больно стукнул его пистолетом в ребро. После чего посмотрел адвокату прямо в глаза. И Леблан увидел в синих глазах Реми обещание треснуть его еще раз, и побольнее.
– Трое… – неохотно произнес он. – Из них один – переводчик.
– Кто такие?
– Наши…
– «Ваши»? Из Марселя? Местная мафия?
Леблан усмехнулся.
– Местная? Разве марсельская мафия заслуживает такого пренебрежительного названия – «местная»?
Реми не стал вдаваться в дискуссию о роли и значении марсельской мафии в мире.
– Каким образом вы с ними связаны?
