Евгений Монах - Братва: Век свободы не видать
— Мы уходим. А ты выйдешь с остальными ребятами.
На улице все было спокойно, и мы дошли до «мерса» без всяких приключений и эксцессов.
Заметно вечерело. Кое-где на темно-сером небосводе уже весело-игриво подмигивали друг другу звездочки.
Оставив машину на автостоянке у «Центральной», мы поднялись на второй этаж гостиницы.
В пятнадцатом номере все было на прежних местах. Григорий спал в кресле, мирно похрапывая и не ведая, какие черные тучи сгущаются над его буйной бандитской головушкой.
Протерев «Макаров» носовым платком, я сунул пистолет пермскому головорезу в боковой карман куртки, для симметрии поместив в карман с другой стороны «рыжие» побрякушки Барона.
— Так будет убедительней, — пояснил я Цыпе свое явное расточительство. — Тут тебе сразу и мотив, и орудие убийства. Не станем жадничать по пустякам, браток.
Окинув на прощание комнату взглядом, я убедился, что все выглядит вполне естественно. Ну, напился мужик или обкумарился наркотой — обычное дело, ничего особенного. Все мы люди, все мы человеки, как говорится.
Оставив ключ с внутренней стороны двери, мы тихо покинули номер, предоставив Григория его дальнейшей нелегкой судьбе.
В холле на первом этаже сразу направился к кабинкам телефонов-автоматов. Набрав домашний номер опера Инина, терпеливо дождался, пока с той стороны провода поднимут трубку.
— Майор? Привет, это я. Ты что, в сортире заснул? Ах, в ванной мылся! Ну, тогда, конечно, простительно. Внимательно слушай сюда: есть интересная оперативная информация для тебя. Лишней звездочкой на погоны пахнет. Только что расстрелян Барон вместе со всеми работниками его полиэтиленовой лавочки. Кстати, мастерская являлась лишь «зонтиком» для лаборатории по перегонке опия в героин. И знаешь, кто перебил цыган?
— Догадываюсь! — хмыкнул Инин. — Сто к одному, что это наш дорогой Григорий расстарался! Угадал?
— В цвет, майор! Сейчас он кемарит в пятнадцатом номере «Центральной». Если хорошенько поспешишь, то найдешь при нем и орудие преступления, и золотишко, из-за которого и погиб бедняга Барон, земля ему пухом!
— Григорий отрабатывался в одиночку? — уточнил Инин, прикидывая что-то в своей ментовской башке.
— Навряд ли. Слишком много трупов. Скорее всего — с неустановленными пока подельниками.
— Ясненько!.. Не слишком наследил, Евгений? Там ведь даже с потолка отпечатки снимать будут!
— Не тревожься по пустякам, майор. Ты же меня неплохо знаешь. Там все чисто, как у беременной после аборта. Давай меры принимай, а то, не дай Бог, убийца Барона отрезвеет и слиняет из города. Усек? Ну, до завтра!
Выйдя из кабинки, я обратил внимание на какое-то необычное выражение на упитанной мордахе соратника.
— В чем дело?
— Разреши, Евген, тебе фокус-покус показать?
— Ладушки. Не возражаю.
— Но не здесь, а на Парковой улице.
— Что за тайны мадридского двора? — подозрительно ощупал я взглядом лицо верного Цыпы, пытаясь определить причину такой непонятной конспирации.
— Объясню все на месте. Останешься доволен, гарантия!
— Ладно. Поехали!
Наши две машины свернули с проспекта и бодро покатили к восточной окраине города, где пролегала Парковая улица.
Когда прибыли на место, я с любопытством осмотрелся. В натуре, тихо вокруг, даже прохожих не видать.
Цыпа вышел из машины и призывно махнул рукой. Черная «Волга» с ребятами встала почти впритирку с нами. Цыпленок открыл багажник «Мерседеса» и вынул оттуда какую-то увесистую картонную коробку, перетянутую крест-накрест желтым скотчем.
— Отвезите в бар «Вспомни былое». И поосторожнее — это китайский чайный сервиз, — заявил Цыпа, сунув коробку в опущенное окошко водителя «волжанки». — Там и встретимся для расчета. Счастливо!
Авто с мальчиками, чихнув на прощание выхлопными газами, развернулось и покатило к центру.
— Ну и где твой хваленый фокус? — недовольно поинтересовался я, покосившись на наручный «Ролекс». — Меня же Мари вечером ждет! Слово ей дал!
— Сей момент, Евген. Выйди сперва из салона.
Начиная терять терпение, я выбрался наружу.
— Ну?!!
Цыпа вытащил из внутреннего кармана куртки продолговатую пластмассовую штуку, похожую на японскую мини-рацию «уоки-токи», и вытянул из нее антенну.
— Посмотри на «волжанку», Евген, — заговорщически мне подмигнув, предложил соратник.
Я посмотрел вслед уехавшим ребятам, и в тот же миг раздался оглушающий взрыв. Черная «Волга» с развороченной крышей факельно горела, словно маслом облитая.
— Как так? Зачем? Ты ведь говорил, что это лучшие наши кадры! — Я развернулся на каблуках к Цыпе, уже поняв, что это не безобидная рация у него, а дистанционное управление миной, заложенной в той самой картонной коробке.
— Вот именно поэтому! — заявил Цыпа, явно любуясь делом рук своих. — Цыганская братва назначит за убийц Барона очень аппетитный куш, и кто-то из этих башковитых мальчиков обязательно скумекал бы, как нас подставить, получить валютный приз, а самому целым остаться! А так — все концы в воду!
— В воздух — точнее, — по привычке поправил я и, не удержавшись, попенял: — Все-таки излишне ты жесток, брат!
— Школа Монаха! — оскалился Цыпа, нахально не желавший признавать объективную критику.
— Какая, к черту, школа! — выругался я, охваченный праведным гневом. — Разве я бы позволил ребятам так долго мучиться?! Шлепнул бы — и все дела! А ты что творишь? Посмотри сам: в машине кто-то все еще шевелится, выбраться пытается!
Рука соратника дернулась под куртку к «стечкину», но замерла на полдороге:
— Не, Евген, тебе просто померещилось. Глянь, как лихо полыхает! В таком огне даже клопы не выживут, не то что людишки! За пятнадцать минут пламя всех сожрет до костей, ничего червям не оставит. Гарантия!
Я вдруг вспомнил, что забыл нынче покормить милого бессловесного Наркошу. Вот ведь дьявольщина какая — все бегаем, суетимся в мелких повседневных делах и заботах, неприлично забывая святой долг гуманизма беспокоиться о благополучии братьев наших меньших.
Решительно забравшись в «мерс», я опустил боковое окошко и рявкнул:
— Кончай ерундой заниматься! Завтра подгоню тебе видеофильм, где все это значительно круче и красивей смотрится. Поехали! У меня попугай голодный сидит! А обижать Божье создание — грех великий! В натуре!
Извозчик, или могила на двоих
1В аэропорту что день, что ночь — все едино. Нестихающая человеческая сутолока улетающих, встречающих и провожающих, активно функционируют кафе и бары в своем беспрерывном стремлении выудить у путешествующей публики побольше дензнаков.
Вадим стоял, прислонившись к бамперу старого личного «жигуля», и старательно высматривал в людской толпе потенциального пассажира. Желательно, чтоб тот был один и с большим багажом. «Пиджак» — как с давних времен между собой называют таксисты состоятельного клиента, который никогда не глядит на счетчик и без малейшего сопротивления платит столько, сколько запросит извозчик-таксист.
К автостоянке фланирующей неторопливой походкой приближались трое молодцов с короткой «боксерской» стрижкой и в одинаковых черных кожанках «а ля Ван Дам». Хотя мысленно Вадим прозвал их «вам дам», что более соответствовало сути этих наглых приблатненных «качков», признающих исключительно лишь право кулака, кастета и ножа. Все перечисленное, естественно, у них в наличии было в достатке. В данном факте Вадим уже имел малоприятную возможность убедиться.
Произошло это примерно месяц назад. Он только-только приобрел лицензию на занятие индивидуальной трудовой деятельностью на своем личном автотранспорте.
Заработав на «жигуле» за неполную неделю почти пятьсот рублей, Вадим чуть было не поверил в благополучно-безоблачное будущее своей семьи, состоящей из жены Катарины и полуторагодовалой дочурки Вероники. Но он был наивен, как все глупые фраера. Неприятности ждали его на аэровокзале — самой прибыльной точке для частного извоза.
Стоило Вадиму припарковаться на автостоянке, как к его машине тут же подошли трое.
— Привет, земеля! Ты уж второй день здесь зажигаешь, а с нами все не познакомишься. Неприлично!
— В чем дело, ребята? — спросил Вадим, шаря рукой монтировку, постоянно лежавшую на всякий случай между передними сиденьями.
— Выйди-ка, хлопец, побазарить нам срочно треба по душам и по-деловому. Как положено! — оскалился в кривой ухмылке один из молодых «качков» с многодневной рыжей щетиной на круглых упитанных щеках.
Конечно, по уму следовало ударить по газам и слинять от греха и опасной троицы подальше, но Вадим, понадеявшись на верную тяжелую железяку, не раз уже выручавшую его из подобных непростых ситуаций, уверенно-смело вылез из машины, зажав монтировку в правой руке.
