Сергей Белан - Ресурс Антихриста

— На каких условиях? — поинтересовался Серебрянский. — Он ведь знал, что ты птица несвободная.

— Безусловно, — подтвердил Каретников. — Дело было еще в зародыше, проект существовал только на бумаге — нужны были средства на аренду офиса, на обстановку. А я тогда как раз свой «Рено» продал. Ну, Игорь под этот случай и предложил войти в долю, дать бабки на организационные расходы с последующим возвратом, а чтоб не было никаких сомнений, предложил место в своей команде.

— Так-так, с этим все более-менее ясно. — Серебрянский поднялся и неспеша заходил по кабинету. — Ну и вернулся тебе твой взнос?

— До последнего доллара. А на что б я тачку новую взял? Нет, тут все о'кей. И оклад мне аккуратно платили, как и оговаривалось. В конце года процент от прибыли…

— Оклад… процент, — хмыкнул Серебрянский. — А ты хоть немного в деятельность вашей конторы вникал, в документацию хоть изредка заглядывал? Или дальше титула свадебного генерала не пошло?

— Ну, почему же, — возразил Каретников, — от меня ничего не скрывалось. И отчеты смотрел, и контракты, договора. Не скажу, что во все вникал скрупулезно, но в целом, картину, мне кажется, представлял.

— Извини, Валерик, когда кажется, знаешь, что делают, то-то… — и продолжая ходить по комнате, Юлий Викентьевич как бы вскользь поинтересовался: — Так что у вас там на счету было в последнее время? Есть хоть о чем говорить?

— На латовом около полутора миллионов, на валютном четыреста тысяч. В баксах.

— Фьюи, — присвистнул Серебрянский, замерев на месте. — А я-то было думал, вы так, по мелочам скребете.

«Хм, а этот Таланов шустрый мальчик, — отметил про себя Юлий Викентьевич, — поработал ударно. При такой-то конкуренции»…

На какое-то время воцарилось молчание. Потом Серебрянский сел напротив Каретникова и, глядя ему прямо в глаза, с некоторым сожалением в голосе проронил:

— Вот что, Валерик: не хочу пока говорить, что ты жутко влип, но дело твое мне видится гораздо серьезней, чем я предполагал сначала.

— Объясните почему, — осторожно попросил Каретников, и на душе его вдруг сделалось нехорошо, тоскливо.

— Еще спрашиваешь, — в голосе Серебрянского зазвучала неприкрытая ирония. — С фирмами, как ваш «Пикадор», сейчас такая каша заварилась, хлебать — не расхлебать. Сложно тут все, кто прав, кто виноват в этой замороке сразу не разобраться. Фирмы лопаются, владельцы бегут, вкладчики их ловят. Интрига закручена дальше некуда, ни дать ни взять — чистый детектив с продолжением. Но если тебе интересна моя точка зрения на эту ситуацию, скажу.

— Конечно, Юлий Викентьевич, — горячо откликнулся Каретников, — за этим, можно сказать, я и здесь.

— Так вот, не буду утверждать категорически, но в подавляющем большинстве это все-таки были заготовители.

— Кто-кто? — недоуменно переспросил Каретников.

— Ну, эти, преемники контор типа «Рога и копыта» с той лишь разницей, что там якобы заготавливали вторсырье от животноводства, а здесь — продукты овощеводства. Лихие парни рубили с плеча сумасшедшую капусту, а дальше — кто во что горазд. И что поразительно: схема срабатывала самая что ни на есть примитивная — стул, стол, телефон и рекламный растрезвон.

И он, откинувшись в кресле, довольный собственным каламбуром, сдержанно рассмеялся, а потом продолжил:

— А тех, кто привык клевать на всякую соблазнительную приманку, в любые времена хватало, а в нынешнее, смутное, тем более. Вот и нес народец этим благодетелям свои трудовые кровные, из тех, что на черный день в чулке хранились. Ну его и прокатили… со свистом. Мне, Валерик, заготовители такие чем-то пираний напоминают: налетают стаей на поживу, растерзали, слопали в один момент — и врассыпную. Наглые, алчные, коварные… Хочешь один свежий пример? Встречаю я как-то своего хорошего приятеля. Он в свое время фотокором работал в нашей ведомственной газете, сейчас ее ликвидировали, но не в этом дело. А вообще Гунар большой спец в своем деле, таких фотографов в городе раз-два, обчелся. Это так, к слову. Разговорились мы с ним о том, о сем, коснулись и этой темы. Я у него спрашиваю: «Ну как, Гунар, ты свои капиталы еще ни в какую фирму не сдал под двенадцать-четырнадцать процентов?» А он, надо сказать, мужик не из бедных. «Не сдал, — отвечает, — и не собираюсь». И рассказывает: «У меня в доме напротив расположилась одна такая вот фирма, „Изумруд-Альфа“ называется. Мои окна в их окна, считай, смотрят. Насмотрелся я на этих деятелей! Ну, днем, когда к ним клиентура наведывается, там еще более-менее пристойно, а чуть смеркаться начнет — понеслась! Окна нараспашку, музыка вперемешку с бабским визгом так, что у меня стекла дрожат. Машины „мерседесики“ то и дело к подъезду прируливают, в них девочки заказные, из багажников шампанское ящиками заносится, пробки аж на улицу вылетают. Ну, словом, бордель да и только, а кто ж в уме здравом в бордель деньги понесет — там их только просаживают, а не преумножают». Гунар как в воду глядел — эта фирма одна из первых лопнула, шеф под следствием. Вот такие эти пираньи, в принципе, безмозглые рыбешки. К счастью, не они правят бал в океане деловой жизни, хоть и развелось их тьма тьмущая. Ты как моряк конечно знаешь, кто настоящий хозяин в океане…

— Акулы, — полуутвердительно-полувопросительно проговорил Каретников.

— Соображаешь, — снисходительно улыбнулся Серебрянский. — Да-да, именно акулы. А если перенести ситуацию на нашу земную жизнь — то здесь всегда будут править не только сильные, но к тому же умные. А эти мальчики из фирм однодневок хоть и имеют сильные челюсти и острые зубки, но способны лишь отобрать и проглотить, а дальше… дальше все как у этих безмозглых пираний, извилин-то не больше. Знаю я таких нуворишей, что при развале Союза погрели руки: кто вагон купрума из России толкнул, кто оружием из воинских частей приторговывал, а кто на бензинчике российском опять же разжился. И по недалекости своей решили они, что игра сделана, все — место под солнцем завоевано: машины дорогие накупили, побрякушки любовницам, из казино не вылазили, по Таиландам разъезжали. Понапяливали малиновые пиджаки, чтоб их за версту все различали, как ремонтников на дорогах. Помнишь, как в фильме «Кин-дза-дза»: желтые штаны — присаживаться два раза! Великий фильм, а режиссер провидец гениальный!

— Сто процентов согласен, — отозвался Каретников. — Фильм — предсказание, не чета глобовским пророчествам. Особенно это: «Тут моя планета, я — чатланин, ты — пацак! Одень колокольчик!» Ну все как в Латвии! Мы здесь пацаки, причем в самом прямом смысле, ведь наоборот это как кацап читается.

— Хм, а действительно, — согласился Серебрянский. — Ладно, закончу мысль. Так вот, большинство этих скороспелых свое уже отжировало. Теперь эти ребятки не то что в Таиланд, а в Таллинн не съездят, в казино не показываются, а машины по ломбардам раскидали — жить-то как-то надо!

Серебрянский на секунду замолчал и облизнул пересохшие губы. Лицо его слегка порозовело, оливковые глаза влажно поблескивали. Он был заметно оживлен и, казалось, упивался собственным красноречием.

— Могу сказать определенно, — вновь заговорил Юлий Викентьевич, — в настоящем, крупном бизнесе случайный человек не удержится, время выскочек безвозвратно прошло. У руля останутся, повторюсь, только умные и сильные.

— Юлий Викентьевич, — неожиданно перебил его Каретников, — а вы, простите… акула?

— Я? — Не без удивления взглянул на него Серебрянский, явно не торопясь с ответом. — Возможно и акула, но… с мозгами дельфина. Во всяком случае — не твой Таланов. У меня налажен солидный бизнес, который расширяется и процветает. Видишь ли, мой мальчик, я выполняю конкретную и нужную работу, на которую есть постоянный спрос, а не делаю деньги из воздуха как твой дружок — президент. Я, дорогой, твердо стою на ногах, а не смываюсь с казенными бабками, подставляя под удар другого. Ты хоть понимаешь, чем тебе грозит ваша афера?

— Во-первых, мы не с воздухом работаем, — упрямо возразил Каретников, — у нас действующие договора с Россией, Украиной, Казахстаном, — электромоторы, металл, сантехника… Во-вторых, я и не думаю, что Игорь смылся, может быть он просто в командировке.

— Это сейчас так называется, — откровенно съязвил Серебрянский. — Извини, но ты рассуждаешь как зеленый пацан, но не зрелый муж.

— Ну зачем вы так… Ведь он всего три дня назад звонил на фирму.

— Три дня назад? — повторил Юлий Викентьевич. — Почему ты сразу не сказал.

— Выпустил как-то…

— Ну, это слегка меняет дело. — Лицо Серебрянского сделалось замкнуто-сосредоченным. — Если так, то надо ответить на один главный вопрос: где находится ваш президент и почему скрывается. Пока могу посоветовать одно — продолжай искать… Он звонил из Риги?

— Не знаю… по-моему… Вернее не могу утверждать, но я это уточню.