Владимир Колычев - Пуля для солиста
– Думаешь, ему понравится?
– Не знаю. В любом случае бесплатно нам никто ничего делать не будет. Запись каждой песни обойдется в триста восемьдесят рублей…
Мертвое молчание. И в этой тишине все смотрели на Костика.
Триста восемьдесят рублей за песню. А этих песен у них семь. Счастливое число. Но цена совсем не счастливая. Триста восемьдесят умножить на семь – это ж… Леха начал считать. Но Костик его опередил.
– Две тысячи шестьсот шестьдесят рублей…
Мальчик-отличник. Вундеркинд. Все он знает… Нет, не все!
– И где ж нам взять такие бабки? – спросил Леха.
– Не знаю, – пожал плечами Костик. – Надо думать…
Ну вот, оказывается, не все так просто…
Песни у Костика бодрые, на мажорный лад. В самый раз под них ногами дрыгать на танцах. Дискотечный вариант. Но сегодня они обрели вдруг траурную окраску. Все играли так, будто похоронный марш исполняли. И у каждого в голове билась одна мысль. «Две тысячи шестьсот шестьдесят… Две тысячи шестьсот шестьдесят…»
С этой мыслью Леха возвращался домой. Поздно вечером. Ему бы сейчас на танцы идти. Но не хотелось. И девчонки сегодня не будоражили воображение. Другое давило на клапан в голове. Где взять такие сумасшедшие бабки?
– Лешенька, постой, – услышал он вдруг.
Он подходил к своей пятиэтажке, по обочине шел. И позади него остановилась машина. Новенькая белая «восьмерка». Последний писк автомобильной моды.
Из машины вышла какая-то девчонка…
Почему какая-то?.. Это ж Танюха из параллельного класса. Большая скромница и честная давалка. У нее еще родимое пятно на левой ягодице. Леха хорошо это запомнил. Два месяца назад дело было. На выпускном вечере. Он ее в раздевалку затащил. Она не сопротивлялась. Он ее «раком» пробовал, а она так лихо задом ему подмахивала. Очень аппетитное блюдо, надо сказать… Кстати, в тот вечер это блюдо и Макар имел честь отведать.
С виду Танюха пай-девочка. Да и вообще тихоня. Одна беда – никому отказывать не может. Не может, и все… Точно, честная давалка…
Леха остановился. Прошелся по Танюхе оценивающим взглядом. А девка она ничего. Фигуристая. Новенькие джинсы так плотно ножки обтягивают. И грудки под маечкой зазывно колыхаются. Только вот рыльцем, жаль, не вышла. Но если сзади пристраиваться или полотенцем мордашку закрывать – то нормально будет.
– Чего тебе? – спросил он.
– Лешенька, у меня сегодня день рождения, – кокетливо улыбнулась она.
На лице толстый слой косметики. Леха аж испугался, как бы от улыбки «штукатурка» не полетела.
– Рад за тебя…
– Я хотела бы тебя пригласить. У нас хорошая компания собирается. Ты многих знаешь…
– Поздно уже. С подарком не успею.
– Не нужен мне подарок.
– Не-а, без подарка я не могу…
Не хотелось Лехе идти к ней. И компания ему никакая сегодня не нужна. Послать бы эту дурочку на три веселых буквы.
– Не нужен мне подарок, – стояла на своем Танюха. – Мне ты нужен…
Ну вот, сейчас еще вспомнит тот вечер.
– Помнишь, как нам было хорошо?
Точно, вспомнила.
– Ага, и мне, и Макару…
– Какому Макару? – будто бы не поняла она.
– А другу моему. Которому после меня с тобой хорошо было…
– Не было никакого Макара, – покраснела Танюха.
– Ну да, ты еще скажи, что любишь меня. И потому ни с кем никогда…
– Да, я тебя люблю, – выпалила Танюха.
Может, и любит. Ничего в этом удивительного. Леха ведь не урод. Да и бабы народ влюбчивый. Только что-то нечисто в этом признании. Какой-то подвох. Темнит Танюха, темнит…
На машине к нему подъехала. Смотрите, мол, какие мы!.. Может, она женить его на себе вздумала?
– А я другую люблю, – скривил губы Леха.
– Кого?
Леха глянул прямо перед собой. И увидел красивую девочку. Девочку в самом прямом смысле этого слова. Вика, соседка, всего двенадцать лет ей. В пышном розовом платье, с огромными белыми бантами, в гольфах по колено. Не девчонка, а загляденье. Длинная русая коса, огромные глазищи – голубое небо в них. Леха называл ее Мальвина.
– Я вот ее люблю, – показал он на Вику. – Знакомься, моя невеста…
– Она же маленькая! – Танюха сделала деревянное лицо.
Зато Вика почему-то расцвела. Зарделась.
– Ничего, вырастет. Лет через пять можно и замуж. За меня… Правда, Вика?
– Правда! – радостно кивнула она.
– Ты же моя невеста?
– Да!..
Леха перевел взгляд с Вики на Танюху.
– Поняла?
– Дурак! – вспылила та.
Повернулась к нему спиной. И направилась к машине. Села на пассажирское сиденье. А из-за руля вылез парень лет двадцати. Ничего не сказал. Но как-то нехорошо посмотрел на Леху. Только он в упор не видел его.
– А ты правда за меня замуж выйдешь? – в шутку спросил Леха.
– Правда, – совершенно серьезно кивнула Вика.
– Вот и договорились!
Он широко улыбнулся, взял ее за руку. Так же в шутку скрепил их союз легким рукопожатием.
– Ты гуляешь?
– Да. – А я домой. Пока…
Но Вика не собиралась так просто отвязываться от него.
– А я с вами. Можно?
– Куда, ко мне домой?
– Нет, к себе. Нам же по пути…
– По пути…
Они вместе зашли в подъезд, поднялись на третий этаж.
– Пока! – попрощалась с ним Вика.
Встала на цыпочки, дотянулась до кнопки звонка, нажала на нее. И Леха позвонил в свою дверь.
Вике открыли раньше. Леха слышал, как удивилась ее мама.
– Ты так рано?..
– Я девочка честная, – деловито объяснила Вика. – И нечего мне поздно гулять…
Леха чуть не прыснул со смеху. Вот, значит, какая порядочная у него невеста. Позже шести вечера по улицам не шляется. Все правильно, береги честь смолоду…
Открылась дверь. Леха вошел в квартиру.
– А где твой ключ? – спросила мама.
– Да забыл…
И тут он увидел слезы и черную тоску в ее глазах.
– Что случилось? – встревоженно спросил он.
– Ничего… – всхлипнула она.
Она с нежностью погладила его по голове, повернулась к нему спиной и направилась в кухню.
– Мой руки, – на ходу бросила она. – Будем есть…
Мама у него хорошая, добрая. И красивая. Только почему-то все одна и одна. Отца Леха не помнил. Мама говорила, что он был летчиком-испытателем и разбился незадолго до его рождения.
Только почему он никогда не видел его фото?.. И почему время от времени мама плачет, как сейчас?..
– Ты уходишь? – спросила мама.
Она привыкла, что сын ее вечно где-то шляется. Кот, который гуляет сам по себе.
– Нет, – покачал он головой. – Сегодня я побуду с тобой.
– Что-то стряслось?
– Да нет, просто никуда не хочу идти.
– Вот и хорошо, поможешь мне на балконе прибраться. Я завтра там белить буду…
Леха не возражал В конце концов, он взрослый парень. И должен хоть что-то делать в доме.
После ужина они занимались балконом. Собрали в кучу весь хлам. Нужно было выносить его на улицу, к мусорному баку.
Но Леха решил повременить. Он нашел доски, принялся сколачивать из них навесной ящик для балкона. Закончил в двенадцатом часу ночи. Мама к этому времени легла спать.
И самому пора на боковую. Но что-то не хотелось. Да и мусор выбросить надо.
Мусора много! За один раз его не заберешь. Леха спустился во двор. Дошел до бака. Краем глаза выхватил из темноты какую-то легковую машину, тени возле нее. Но не придал этому значения. Вернулся домой за второй партией мусора.
Снова дошел до бака, вывалил туда хлам.
– И сам туда полезай, коз-зел! – услышал он за спиной.
Он обернулся. Увидел четырех парней. Все незнакомые. И взрослые. И впереди тот самый парень, с которым подъезжала к нему Танюха.
– Кто там что-то вякнул? – окатил его презрительным взглядом Леха.
Он уличный пацан. И один на один дрался не раз, и стенка на стенку сходился. К дракам ему не привыкать. Обкатался он в уличных «махаловах». Поэтому сейчас не испытывал страха. Только чувство глубочайшего презрения.
– Козел ты, говорю…
– За козла ответишь…
– А ты за Танюху ответишь…
– А при чем здесь Танюха?
– Да при том. Сестра она моя.
– Ну и что?
– А то! Беременная она. От тебя беременная…
Только сейчас спокойствие оставило Леху. Вот, значит, в чем дело. Залетела Танюха. И не известно от кого. От Лехи. Или от Макара. Да что там! Любой мог трахнуть эту безотказную дуру! Ее родные, конечно, в шоке. Любимая дочь и любимая сестра ждет ребенка. От кого? И она показала на Леху. Он, мол, во всем виноват.
Точно, неспроста к нему сегодня Танюха подкатывалась, на день рождения приглашала. Хотела показать своему братцу, что с Лехой у нее более чем просто дружеские отношения. Только Леха ее прокатил. Но вины с себя этим не снял.
– На каком месяце? – холодея, спросил Леха.
– На третьем.
На третьем… А трахнул он ее два месяца назад. Значит, если Танюха залетела от него, то она должна быть на втором месяце… Хотя хрен его разберет, как там брюхатым срока насчитывают…
– Это не я.
– Ты!..
– Говорю, не я! – начал злиться Леха.
– Ты!!!
– Да пошел ты!
